Мой винегретный, как ты не прав! Сколько мармелада ни добавляй, слаще не становится

Детский сад немыслим без традиционной манной каши. Субботнее утро на ТВ – без «Большой перемены», которую вопреки пословице портят маслом, то бишь елеем. Героями недавних публикаций поочередно стали художественный руководитель программы, объявивший, что работает под эгидой Министерства образования, и ведущий, «не употребляющий новомодные словечки».

В результате стало ясно, что люди, причастные к передаче, вовсе не свободны: один оглядывается на высшее образовательное ведомство, а другой – на телесуфлера. Иная похвала, как видно, и впрямь хуже ругани. Но тут дело не в похвале, а в переваливании ответственности за то, что происходит на телеэкране, с творческой головы на ведомственную. Позиция, что и говорить, удобная, но достоверно в такой трактовке, наверное, только то, что министерство легко откликается на призыв о помощи. А вот всю остальную «утреннюю кашу» варит, конечно, ТВ, и тут ведомство не виновато, что «повара», мягко говоря, не шибко соответствуют масштабу задач. Иначе почему в эфир порой проходит тот или иной откровенный брак? Иначе почему «телекаша» (при изначальном наборе свежих и доброкачественных информационных продуктов и, вне сомнения, немалой претензии авторов на оригинальность) в результате напоминает винегрет сюжетов, довольно причудливо разбросанных по 26-минутному эфиру? Уж казалось, что может быть лучше, чем встреча с недавно победившим в конкурсе «Учитель года-2003» питерским учителем Игорем Карачевцевым? И нам ее предлагают, упомянув при этом, что победитель «за 15 лет неустанного педагогического труда так и не излечился от высокой болезни учительского новаторства». (Интересно, а какие низкие болезни бывают у учителя-новатора?!) Нам наглядно продемонстрируют, из какого бетона растут самые смелые фантазии при ремонте обычного спортивного зала, мини-зоопарка на крыше, развлекательного комплекса под боком учебного заведения, тоннеля от станции метро до гимназии. Манилов просто отдыхает, но нужен весь этот бред для того, чтобы проиллюстрировать сходство прозаического строительного ремесла и высокого педагогического новаторства, на этот раз почему-то не отмеченного печатью «высокого заболевания». Хороший урок, как и хорошее строительство, поясняют нам, не терпит халтуры. И тут же предлагают новую иллюстрацию, на этот раз того, как фантазия становится реальным делом, – уроки английского в гимназии № 166, случается, по-свойски дает герцогиня Аберкон, праправнучка Пушкина. Дескать, при случае все предки могут в гости к нам! Что и говорить, круто заварено, а дальше еще круче! Такой винегрет намешан, что дух захватывает: немного о выполнении домашних заданий на компьютере, мимоходом об интернете, чуть дольше о том, какие учебники нам нужны и нужны ли вообще, если учитель все понятно объясняет, эмоционально о том, как полезен урок ОБЖ на свежем воздухе. Отдельно – о школе, которая располагается в обычной екатеринбургской квартире и в которой нет отметок, учебников. И учителей – во всяком случае нам их не покажут. Останется только догадываться, кто есть еще в этой экспериментальной школе, кроме психолога, рассказывающего о том, что патронирует сие удивительное учебное заведение некая «лаборатория вероятностного образования», и вероятность получения госаттестата для его учеников очень велика. После пробега по городам и весям, по классам и библиотекам нас возвращают к Пушкину, который, как известно, – наше все. И к РУДН, который пока еще всем не стал, но при случае может пригодиться. Речь пойдет о молодом, подающем надежды преподавателе классической литературы – певице Лель, которая «прошла стажировку в РУДН». При чем тут РУДН и Катя, в очередной раз всеэфирно признавшаяся: «Мой мармеладный, я не права!»? А все при той же «Большой перемене», которая какую вот уже субботу выходит в эфир без столь ожидаемых нами перемен, но с такими вот кондитерскими сюрпризами.