Мой первый класс

​Столько времени здесь не проводил никто. Каждый угол, каждая ступенька и щербинка на ней были не просто знакомы, но дышали воспоминаниями. Осень, зима, весна и снова осень калейдоскопом крутились вокруг стен школы. А я, с каждым годом дотягиваясь до подоконника все легче, любовался в школьное окно на эту круговерть.

Старые здания – это особый мир, старое здание школы – Вселенная. Все здесь особенное: прошлые слои краски, застенчиво выглядывающие из-под новых цветов, запахи – свой в каждом кабинете, ступени, стесанные посередине так, что можно скатываться по ним, как по горке, и оконные стекла. Казалось бы, что может быть особенного в заводском стекле? Но в нашей школе окна практически не били, и они несли свою службу так долго, что стали утолщаться к низу и похожи на озера под легким ветром. Но, конечно, в первую очередь здание живет своими обитателями. Так и школа живет учителями и учениками.Мне, возможно, повезло, я взглянул на школьный мир со всех сторон. Глазами учителей, одним из которых была моя мама, глазами вечно несправедливо наказанных хулиганов из-за закрытых дверей кабинета директора, глазами уборщиц и поваров я видел одно и то же здание, одни и те же события. Школа стала даже не домом, но частью меня. С четырех лет и до восемнадцати жил школьным миром, затем на долгие семь выпорхнул, чтобы закончить учебу и вернуться. Вернулся, поняв, что не имею права тратить накопленное случайно и добытое с трудом в другой профессии. Ведь каждый должен заниматься тем, что у него лучше всего получается…К сожалению, я пришел работать уже в новое здание, но все той же родной 481-й школы. Пришел, мечтая, чтобы новое здание стало такой же неотъемлемой частью меня, как возвращающееся в снах старое. Теперь у меня стало меньше времени разглядывать в окно, как брызжет красками осень, как беззвучно на город опускается саван зимы и как зовет гулять нежная весна. Теперь предмет наблюдения стал куда интереснее. Мой первый класс.Меня зовут Александр Сергеевич. Зовут так часто, что стало привычно. Зовут, действительно нуждаясь, и с таким уважением в еще ярких, совсем юных глазах, что не ответить нельзя. И я, конечно, отвечаю. Отвечаю на все вопросы – работа такая, научить всему, что знаю. Конечно, есть методики, планирования, расписания, ожидаемый результат и необходимый минимум… Но за маленькими столами, за низенькими стульчиками летают большие вселенные. Это мой уже 2-й «А».Свои отпечатки изменения работа вносит в нас. И чем глубже мы погружаемся в нее, чем важнее то, что мы делаем, тем сильнее меняемся. Это я понял на собственном опыте. Раньше сокровища моих многочисленных знаний были закрыты почти для всех. Я только скрупулезно копил доступное всем, но скрытое от невнимательных. Теперь, выходя каждый урок к детям, я несу им в дар секреты этого мира. Рассказываю то, что не расскажет больше никто. Ну или точно еще долгое время не расскажет никто. Возможно, я делаю большую ошибку, отклоняясь от заданного курса, отвечая на все вопросы. Под вопросы юных моих пытливых открывателей отводим целые уроки. Но кто еще, конечно, кроме Интернета, расскажет ребятам, как устроены танк и атомный ректор, как шьют платья и правдива ли эволюционная теория.Со мной остались и прежние качества, неприемлемые, наверное, для учителя. Но мне кажется, учитель не должен быть сублимированным набором положительного. Дети должны знать, что человек не заканчивается там, где начинается профессия. Конечно, мои недостатки не столь страшны и почти все сводятся к тому, что я смотрю на мир глазами ребенка. Но мне не хочется в угоду знаниям и дисциплине разрушать облачно-радужные миры. Не хочется быть цербером. Но даже эта степень требований к детям постоянно коробит меня. Я постоянно разрываюсь между обязанностью научить – дисциплинировать и просто открыть для них мир.Многие приемы, что я вычитал в педагогической литературе, безусловно, работают. В основном это Толстой и Макаренко. Остальное я беру из собственного опыта и советов старших товарищей. Ясно понимая, что сразу у меня не может получиться идеального класса, я все же надеюсь, что к переходу ребят в среднюю школу они будут, как минимум, широко эрудированными. Ну а теперь о главных открытиях – о детях.Время летит стремительнее, чем успеваю делать записи. А все потому, что меня окружает стремительное развитие. Я уже даже не успеваю замечать, как быстро растут дети. Но вижу, как они развиваются из урока в урок, оставаясь самими собой. Именно сломать детей школьной системой я боялся больше всего. Но, кажется, скорее системе надо бояться моих сорванцов. Они все так же кричат на переменах, хотят полениться и задают вопросы, многие из которых проблемные и неудобные. Все так же неожиданно выдают мельком услышанные от меня факты и находят ошибки в формулировках тестов.Теперь на протяжении всей жизни я буду думать, какие зерна посадил в душах этих людей. И очень надеюсь, что когда придет время взглянуть на уже выросших Машу, Ваню, Сашу, Диму, Диану, Рамиля, Никиту, Вадима, Марата, я не разочаруюсь в себе и не увижу их разочарования в себе.Покинув школу учеником, я вернулся в нее учителем. И так круг замкнулся. Первый год остался позади. Мой первый класс. Полет нормальный. Взлетаем выше.Александр ИВАНОВ, учитель начальных классов школы №481 имени Маршала Советского Союза И.Х.Баграмяна