Могу починить утюг Ремесло √ не коромысло, плеч не оттянет

Перед тем как сесть за эту статью, я пару часов чинил утюг. Тот самый “устаревший”, “вечно ломающийся” (и при этом уже третий десяток лет обслуживающий всю нашу семью), “дешевый”, “металлоемкий”, одним словом, отечественный. Чинил и думал: как хорошо, что передо мной старая добрая советская штамповка без всяких парогенераторов и встроенных радиоприемников. В таких, пожалуй, отверткой не поковыряешься, еще сломаешь что-нибудь ненароком. А тут, даже если завернул винтик неправильно, что ж, дело поправимое, впредь умнее будешь. Так вот я и копался себе на кухне потихоньку: и занимательно, и дешево (ни в какой сервис бежать не надо), а самое главное, приятно. Ведь не слесарь, не специалист по ремонту бытовой техники √ историк, чистой воды гуманитарий, а утюг починить (пусть и не сразу) могу!

Хотя, честно признаюсь, приходили мне в голову и другие мысли, не слишком радостные. Например, такие: “В утюгах, ну или даже в велосипедах ты еще с грехом пополам разбираешься. А вот стенку кирпичную ровно положить, как твой дядя, а тем более дом-пятистенок в одиночку поставить, как твой дедушка, вряд ли даже и решишься. А они, между прочим, тоже “не лесорубы, не плотники”. Дядя √ кандидат технических наук, доцент кафедры машиностроения, а дедушка так и вовсе отделом НИИ руководил в свое время”.
Закончил работу. Начал разбираться с присланными текстами. Интересная вырисовывается картина. Вот Сергей Горинский, к примеру, пишет о неких “цивилизованных странах”, в которых “безрукие” мужчины ни машины починить, ни гвоздя забить толком не могут, но зато денег зарабатывают столько, что все женщины от них без ума. Хочется спросить, как же это уважаемый кандидат физико-математических наук такие страны нашел? Где же они расположены?
Уж во всяком случае не в Западном полушарии. Там идеалом до самого недавнего времени оставался “пионер”, “универсальный солдат”, немногословный разведчик и первопроходец Дикого Запада, которому что лошадь подковать, что телегу починить, что роды принять, что двести человек индейцев застрелить из двух револьверов раз плюнуть.
Но, может быть, прошли века, изменилась технологическая среда, отпала нужда в “узконаправленном профессионализме” и ручном труде (Горинский почему-то все время смешивает эти понятия), и теперь идеалом Соединенных Штатов становится “безрукий”, хорошо зарабатывающий менеджер? Вряд ли. Иначе чем объяснить неистребимое желание каждого выбившегося в люди “белого воротничка” ухаживать и лелеять собственный дом в предместье. Исследуя планировку большинства таких домов, вы наверняка отыскали бы там подвал или гараж, а внутри несколько верстаков и десятки наборов разнообразнейших инструментов. Дорогих “профессиональных” наборов, которыми хозяин зачастую пользовался несколько раз в жизни, но попробуйте-ка скажите ему, что главное для современного человека √ не умение починить свою газонокосилку, а “способность использовать технологию, управлять ею и понимать ее”. Что при постройке забора от него требуется не только труд, но и “умение поставить задачу”. Он только пальцем покрутит у виска и будет уверен, что прав.
Но, может быть, это атавизм, так сказать, “рудименты архаического индустриального мышления”? Да нет, базовая идеология западного общества на всех ее уровнях демонстрирует приверженность “традиционным трудовым идеалам”, которые Горинский так легко отправляет на свалку. И напрасно Семен Каплан беспокоится, что отмена труда в школах повлечет за собой всеобщую трудовую дезориентацию российских детей. То, что “ремесло √ не коромысло, плеч не оттянет”, им наглядно докажут герои голливудских фильмов “Армагеддон” и “Матрица”, которые побеждают не благодаря, а вопреки планам и проектам штабных аналитиков типа Виктора Мухина, опираясь только на свои личные “узкопрофессиональные” умения и навыки (проще говоря, “своими руками”).
Хорошо, допустим, починка утюгов и постройка домов √ такое же развлечение, как и вязание, как шахматы или волейбол. Но что-то же заставляет сотни тысяч россиян в любое время года выбираться из своих городских со всеми удобствами квартир, раньше времени срываться с работы, уходить в неоплачиваемые отпуска только ради того, чтобы лишний раз тронуть лопатой или граблями землю на садовом участке.
Можно сколько угодно ругать советскую власть за стремление сделать людей “винтиками” (банальное, между прочим, обвинение, как будто у власти не было других серьезных задач), а уж какие усилия она ни предпринимала, какие проекты ни сочиняла, чтобы оторвать народ от земли. Разверстывали, реквизировали, коллективизировали, механизировали, окультуривали, укрупняли, обрезали, облагали, сажали, ссылали, гноили, жгли… Не вышло. И вот уже новые “проектировщики” хозяйственно покрикивают нам: “Нечего там ковыряться с отверткой! Хватит “работать, как мы работали прежде”. Встанем “на путь развития цивилизованных стран” и станем “нормальными людьми” √ “безрукими”, но зато “технологически грамотными”.
Нет уж, спасибо, наслушались!
Беспокоит только, что разговор наш ведется не на кухне или где-нибудь в уютном кабинете (не важно, парламентском или правительственном), а практически в школьном коридоре. В тот самый момент, когда мир в очередной раз “помешался” на этнокультурных традициях и народных промыслах, российский школьный кабинет технологии устраивается по принципу “не храм, не мастерская”. Казалось бы, не хотите учить ребенка готовить или строгать, так и не учите. Обидно, конечно, но обойдется как-нибудь сам. Но нет, мало было выбросить из расписания прежний “архаичный” труд, надо ввести вместо него какой-то “наднациональный, международный (скажите еще “космический”) компонент учебного плана”. Ну в какой еще “цивилизованной” стране, кроме России, можно додуматься до такого эксперимента?
А между тем организация, которую представляет Сергей Горинский, уже не только разработала планы и программы “новой технологической грамотности”, но и активно внедряет их в российских школах. Учит школьников тому, что важны не технологии, а “технология”, не решение вопросов, а их постановка, не труд, а планирование труда, не работа, а зарплата, не профессионализм, а… “Любовь!” √ патетически восклицает Горинский. Но согласитесь, это несколько нелогично. “Видимость профессионализма, его, так сказать, умелая имитация” √ вот как продолжается этот ассоциативный ряд.
Продолжение, надо сказать, вполне в духе времени. Ведь что такое пресловутая “виртуальная реальность”? Видимость действительности, условное пространство, не более того. Если вести в этом пространстве обучение, то оно неминуемо приобретет такой же “условный” характер. И вы полагаете, что это пройдет без последствий для человеческой психики? Замените-ка в детском сознании “дом” или “утюг” на “объект труда”, “пахоту” или “шитье” на “трудовой процесс”, “продавца” или “почтальона” на “производителя услуг”, “рабочего” или “банкира” на “социальный статус”, а потом попробуйте втолковать ребенку, что “добро”, “честность” или “совесть” это не просто “нравственные категории”. Тут никакой Друкер не поможет.
Напоследок хочется спросить всех участников этой дискуссии, слышали ли они хоть что-нибудь о таком явлении, как “мировой кризис”? Знакомы ли им словосочетания “техногенная катастрофа”, “парниковый эффект” или “энергетический голод”? Представляют ли они, по какому опасному (если не сказать убийственному) пути движутся сегодня так называемые “цивилизованные страны”, увлекая за собой все остальное человечество? Понимают ли, что сегодняшнее западное процветание обернется вскоре колоссальным провалом?
Большинство футурологов щедро отводит миру не более полувека стабильного развития, хотя не все настроены так мажорно. Кое-кто полагает, что технологический прогресс уже выдохся и большинство электромеханических игрушек, так необдуманно созданных человеком для вящего комфорта, теперь активно поглощает его силы на обслуживание своих “технических” нужд. Чем современнее, тем изощреннее и хитрее. Так, может, не стоит спешить с обучением наших детей “продавать” себя в рабство дорогим современным утюгам, которые, ко всему прочему, еще и “не ломаются”, то есть почти бессмертны?..

Артем ЕРМАКОВ,
кандидат исторических наук

Москва

Цитата

Всякая наша личная прихоть, а еще более всякая полудетская мечта о каком-нибудь улучшении, выдуманная нашим мелким рассудком, дают нам право отстранить или нарушить всякий обычай народный, какой бы он ни был общий, какой бы он ни был древний.

Алексей ХОМЯКОВ, русский философ