Мнимая больная

В прошлое ушли напудренные парики, мушки на лице, аристократический красный цвет губ и образ женщины, целиком сосредоточенной на интересах мужчины. ХIХ век породил новый тип – независимой, сильной, думающей женщины, для которой внешняя красота – не главное. Его можно встретить на картинах Франсиско Гойи. Как в образах девушек из народа («Водоноска»), так и сеньор из высшего общества, например, портрет Исабель Кобос де Порсель показывает нам девушку гордую, волевую, что видно и по горделивому повороту шеи, и по смелому выражению лица. Внешне критерии остаются те же: ценятся тонкая талия, пухлые руки и ноги, высокая грудь. Приветствуется и приятная полнота – ее воспевает Огюст Ренуар в многочисленных портретах вроде «Обнаженной».

Параллельно, чуть ли не впервые за мировую историю, возникает мода на худобу и даже болезненность. Возникнув благодаря имевшему шумный успех роману «Дама с камелиями» Александра Дюма-сына, она проникла во все сферы жизни. В том числе в декадентское («упадническое») искусство – так, работы Анри Тулуз-Лотрека полны изображений истощенных и даже откровенно уродливых певиц и танцовщиц (к примеру, «Певица Ивет Гильбер»). Это красота мертвенно-бледного цвета, с кругами вокруг глаз, с запавшими щеками и острыми скулами. Как ни странно, многие женщины находили такой образ привлекательным и одухотворенным. Чтобы придать бледный оттенок своему лицу, дамы пили винный уксус и лимонный сок и мало спали. В конце ХIХ – начале ХХ века Россию тоже не миновало это поветрие, что подтверждают «Дама в голубом» Константина Сомова или «Портрет Иды Рубинштейн» Валентина Серова. Но худоба долго не приживается в народном сознании: недаром «брендом» национальной красоты считается «Русская Венера» Бориса Кустодиева – мощная златоволосая красавица, напоминающая героинь Тициана.