Мне мало надо в жизни – удобное кресло, хорошие книги. Дени АРКАН

В фильмах канадского режиссера Дени Аркана критики отмечают удачное сочетание иронии и глубокого драматизма. В 1987 году он поставил одну из самых известных своих лент – «Падение американской империи. В этом году его фильм «Нашествие варваров» завоевал призы за лучший сценарий и лучшую женскую роль в Каннах. Эта картина – продолжение «Империи». Российская премьера «Нашествия…» прошла недавно в кинозале Центрального дома литераторов. Дени Аркан специально приехал в Россию на свою премьеру.

Проблематика «Падения американской империи» не ограничивается темой личного счастья вообще, режиссер и герои ищут ответа, что такое любовь, что такое счастье семейное… «Искусство лжи является основой нашей семейной жизни», – произносит кто-то. Это искусство объединяет и соединяет пары. Люди утверждают свою любовь разными путями. И что парадоксально – в этом утверждении любви чужие иногда становятся ближе, чем самые близкие.

Эти же вопросы подняты и в «Нашествии варваров». Сюжетная канва фильма такова. Старик Реми – профессор, эпикуреец, ловелас – умирает от рака. Его бывшая жена просит сына вернуться из Лондона домой. Сын Реми Себастьян занимается продажей нефти. Богат. Он устраивает отцу (за взятки руководству больницы и профсоюзным боссам) отдельную палату. Ранее Реми лежал в переполненном людьми больничном коридоре. Медицина многое может, но только за большие деньги. Себастьян пытается помочь отцу с помощью героина, узнав о новой методике лечения рака. Находит подругу детства, ставшую наркоманкой, и она берется ухаживать за Реми, учит принимать наркотик. Но смерть неотвратима, и перед Реми встает тяжелый вопрос: так ли он жил и ради чего он жил? Что такого сделал он, чтобы не было столь мучительно уходить навсегда? В финальном эпизоде «Нашествия варваров» Реми, будучи в полном сознании, просит с помощью капельницы ввести ему смертельную дозу героина. Так среди других проблем режиссер поднимает тему эфтаназии, о которой идут споры и окончательного решения нет. Режиссер решает ее, почти не обращаясь к религии. В страданиях от болезни он видит только зло, в то время как верующий человек увидел бы в них смысл и милость свыше. Та героиня фильма, что навещает больных и раздает причастие, в сущности не провоцирует столкновения двух этих точек зрения и мало участвует в действии, оставаясь эпизодическим персонажем.

«Если у вас еще ясный ум, вы решили уйти, тогда надо доставить вам такую возможность, – говорит Дени Аркан. – Да, можно считать, что жизнь принадлежит Богу, царю, королю, государству, но несу за нее ответственность я. И если я решил положить ей конец, то должен получить это право». Впрочем, Дени Аркан не настаивает на своей истине. Как настоящий мастер он не может быть в чем-то уверен на все сто процентов. Фильм был бы скучным, если бы выражал только одну эту мысль, высказанную им после премьеры, когда его пригласили на сцену ЦДЛ. Режиссер не ограничивает свою задачу тем, что положительно решает спорную проблему своеволия человека относительно смерти. Дени Аркану удалось с драматизмом передать столкновение прошлого и настоящего в духовном мире людей, в котором, впрочем, нет будущего, нет вечного, а потому-то для них так и тяжела эта власть прошлого, власть призрачных удовольствий, мелких удач и сует…

– Что дало вам материал к «Нашествию варваров»?

– Моя жизнь, мои страхи, мои страсти. Фильм возник из моего страха перед смертью и болезнью. Я как бы стою за всеми действующими лицами. Это мои друзья и их дети. Тут много очень личного. Мои отец, мать, дед – все они умерли от рака, и это была долгая, продолжительная, мучительная смерть. Они подолгу находились в больницах, не самых лучших. Естественно, я проводил там много времени. Во всех трех случаях, считаю, последний месяц их жизни не был нужным. Я хотел этим фильмом показать тот идеальный, на мой взгляд, способ ухода из жизни. Понимаю, что могу умереть мучительной смертью в достаточно хорошей больнице, но я вправе мечтать о легкой смерти… И сам я мечтаю умереть, окруженный друзьями.

– Мы все можем оказаться на месте профессора Реми. Подобную тему брали и другие мастера. В русской литературе – Лев Толстой, «Смерть Ивана Ильича». Там эта драма уходящего человека решена по-другому. За несколько часов до смерти Иван Ильич видит свет, осознает смысл мучений, понимая, что, хотя жизнь прошла «не так», это не страшно и поправимо. Жизнь и смерть обретают смысл, как только он задумывается о благе близких, о евангельской заповеди делать добро. Он и боль начинает ощущать иначе… Все, что он может сделать для жены и сына, – умереть, но уже без сожаления, со смыслом. На ваш взгляд, есть ли подобный свет, подобное открытие в вашем фильме?

– Первое, что я сделал, задумывая фильм, – перечитал «Смерть Ивана Ильича». Герой Толстого этот свет увидел, мой герой… Возможно, нет, и вы правы.

– Герои ваших картин – далеко не аскеты. А вы сами?

– Я себя знаю недостаточно. Но могу сказать, что я очень противоречивый человек. Конечно, мне нравятся хорошее вино, еда. Но было время, когда всего этого я не мог себе позволить. И честно говоря, не особенно скучаю по тем временам. Вообще мне мало надо в жизни – удобное кресло, хорошие книги. В московской пятизвездочной гостинице мне нравится… Моя философия – стремление понять жизнь. Ту реальность, с которой я сталкиваюсь.

– Какой вы видите перспективу будущего?

– Достаточно трудно понять прошлое, тем более оценить будущее. Одно могу сказать – в мире сохранилась одна империя, Американская, и рано или поздно, но она должна с политической и социальной точки зрения (не знаю, когда это произойдет) закатиться, и, думаю, это станет основной чертой начавшихся новых лет. Что наступит после распада империи – тоже сказать довольно трудно… Чтобы выжить, империя вынуждена постоянно вести войны. Посмотрим на недавнюю историю, это действительно череда войн. Сначала во Вьетнаме, в Афганистане, потом Босния, потом снова Афганистан, Персидский залив… Но любая война – довольно дорогое предприятие. И я не думаю, что даже такая мощная в экономическом плане держава, как США, сможет вести подобные войны бесконечно.

– Каким содержанием для вас наполнено слово «варвар»?

– Могу сказать, что понимаю под словом «варвары» с точки зрения режиссера. Это люди, которые рассматривают киноискусство исключительно с коммерческой точки зрения, которые только покупают и продают, считая, что получением денег все ограничено.

– В «Нашествии варваров» на книжной полке героя стоит «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына. Как вы относитесь к этому писателю?

– Я плохо осведомлен о его деятельности в России. Но полагаю, что его творчество имело важное значение для западных идеалистов-марксистов. Его «Архипелаг ГУЛАГ» показал ту реальность, которая существовала в то время. Важно, что Солженицын описывал свои ощущения, а не выражал постороннее мнение. Он не писал о том, что знал понаслышке.

– Что, на ваш взгляд, заслуживает внимания на последних кинофестивалях?

– На фестивалях проходит моя жизнь. И там я занят тем, что сижу перед микрофоном, отвечаю на вопросы, даю интервью, и у меня практически не остается времени, чтобы посмотреть картины. Последним фильмом, который потряс меня, открыл новую вселенную – была мексиканская картина «Сука- любовь» («Amores Perros») достаточно молодого мексиканского режиссера Алехандро Гонсалеса Иньярриту.

– В чем смысл киноискусства?

– Вы упомянули об эпизоде из «Нашествия варваров», где мелькает корешок книги Солженицына. Та девушка, наркоманка, бросает героин, становится хранительницей этих книг. Она защищает их от варваров. В конечном итоге – этот и есть основа основ. Перерождение человека. Когда я смотрю фильм, то хочу слышать в нем голос, который говорил бы мне о действительной жизни, о грусти, о страстях. Я попытался донести в своем фильме – в том числе и для вас, жителей России, которые находятся в тысячах километрах от моей страны, – свой голос. Чтобы вы услышали его, и он тронул вас…