Миссия Запятой. Школьник с планшетом в руках как образ будущего

Мы, граждане некогда самой читающей страны, привыкли считать, что шелест волн, шелест ветра в ветвях и шелест книжных страниц – это явления одного порядка. Без этого жизнь кажется унылой и тоскливой.

А вот и нет! Школьник с планшетом вместо портфеля – это для многих образ будущего. «Читалка» занимает места в кармане не больше покетбука, и героиня новой версии «блондинки за углом» уже не произнесет мечтательно: «Под библиотеку комнату дают».И если океан и леса пока еще нечем заменить, то на традиционную бумажную книгу как форму хранения и передачи информации происходит самый беспощадный натиск.К этой теме человечество будет неизбежно обращаться, так как текст для человека сам по себе имеет огромное значение, независимо от формы, в которую он облечен. Без текста экран любого телевизора или другого гаджета становится либо фонариком, по сигналу которого человек совершает действие, либо «общинным костром», вокруг которого собираются семьи – и молчат.Поэтому вернемся к теме книги в ее традиционном виде, виде, который стремительно изменяется под воздействием социальных, технологических и экономических процессов.Года два назад я испытал легкий шок (шевеление волос на голове, холодок по спине), когда в детском музее в Стокгольме наблюдал вот что: стоит в углу зальчика этакий «грибок» – ножка как ножка, а сверху плоский экран. И вот подходит к нему девочка лет пяти, тыкает пальчиком, и на экране вспыхивает изображение – книжка. И не просто черно-белый текст, как в «читалках», а полноценное цветное изображение целого разворота старинной, богато иллюстрированной сказки. Девочка провела по экрану пальчиком справа налево, и страничка перелистнулась – как и положено, с легким шелестом.«Все, – подумал я, – конец книгопечатанию».Тут надо пояснить, что сам я в то время владел типографией, был действующим директором, и печатали мы в числе многого и книги тоже. Как понимаете, я увидел конец бизнесу, конец профессии.Но дело не в этом, дело в книге как таковой. Полиграфисты о судьбе печатного текста говорят уже второе десятилетие, как раньше обсуждали тему кино/театр, телевидение/кино/театр. Но все живет, все радует людей, все востребовано. Разное – разными людьми. Это как пляжный отдых. Кто-то для него покупает по Интернету надувную лодку за одну-две тысячи рублей, а кто-то яхту за пару миллионов европейских денег. И у тех, и у других – море, солнце, коктейли, бикини.Но на судьбы мира влияние оказывают не те, кто на берегу под зонтиком, а те, кто на борту в сотне кабельтовых от берега. Идут через океан от одного пляжа к другому.Значит, для традиционной книги есть спасительный рецепт – она тоже из разряда обыденных вещей переходит в разряд предметов роскоши. Это как раз такие «яхты в море интеллекта». Это рецепт спасения отрасли, спасения бизнеса. Об этом в другой раз.Потому что есть еще одна сторона вопроса, о которой как-то умалчивают.Дело вот в чем. Текст на бумаге, который стоит на вашей книжной полке в вашем доме, который вы готовы защищать (мой дом – моя крепость), – это некая истина в ее конечной на каком-то этапе форме. Если там написано «казнить нельзя, помиловать» и запятая стоит именно там, где она стоит, то ее уже не передвинуть в этом конкретном издании. И нужно горы свернуть, сибирские лагеря заполнить читателями, чтобы эту запятую передвинуть.А если тексты добираются до «читалок», планшетов и прочих гаджетов по проводам или даже без проводов, но каждый раз из какого-то «центра», то «человек у кнопки» в этом центре является законодателем, движителем запятой, производителем смыслов.И вот это как раз и страшно, поскольку около кнопки можно посадить болванчика. И он будет «держать запятую», как раньше мог «держать» рынок, банк или даже министерство.Сколько перьев сломано, сколько судеб исковеркано, сколько крови пролито в борьбе за смыслы! Вспомнить хотя бы церковные расколы. А согласитесь, война за кнопку – это не война за смыслы. Это как американская мечта – приходит с оружием туда, где есть нефть.В масштабах истории не важно, кто сегодня присосется к нефтяной трубе – сунниты, шииты, дядя Сэм. На это мы отвечаем тем, что «…маятник, качнувшись вправо, качнется влево». Мы свыклись и не возражаем даже против понятия «амплитуда качения», поскольку надеемся, что ее задает что-то, что выше нас. А если это станет не так? Кто тогда «пришлет к нам доктора»?..P.S. Вот и новый образ на прощание: книга без бумаги – это как семья без детей – конец фамилии. Кстати, знаете, на что похож дом без книг? Точно – на гостиницу! По домам, друзья, по домам!Санкт-Петербург