Мировая художественная литература

Грань веков

В издательстве “Просвещение” вышли первые книги из серии “История мировой культуры”. Их автор – известный искусствовед, профессор Л.А.Рапацкая.

“Русское искусство Хviii века” – книга о культуре России Хviii столетия, бурном расцвете всех видов искусства в “век Разума и Просвещения”. “…Почему искусство Хviii столетия, неинтересное ряду других предшествующих поколений, столь волнует нас, сегодняшних? – спрашивает в своем обращении к читателям автор. – Не потому ли, что сквозь антураж пышных дворцов и напудренных париков на нас глядит Россия, мучительно ищущая свой путь? И не потому ли, что сквозь завесу средневековой замкнутости в “век Просвещения” впервые забрезжил рассвет новой культуры?..”

Книга знакомит с творчеством замечательных композиторов – Бортнянского, Березовского, Хандошкина, Пашкевича, художников – Рокотова, Левицкого, рассказывает о работах Ломоносова, Федора Волкова – основателя русского профессионального театра, об архитекторах, писателях и других деятелях культуры того времени.

Еще одна книга из серии “История мировой культуры” называется “Искусство “серебряного века”. В ней представлен интереснейший период в истории отечественного искусства, длившийся недолго, но вобравший в себя столь разноликие явления, как символизм, футуризм, неоклассицизм, стиль “модерн”, “чистое искусство”, художественное обьединение “Мир искусства” и Новая школа церковного пения. Книга рассказывает о творчестве известнейших поэтов, художников, композиторов, театральных деятелей, таких, как Блок, Бальмонт, Белый, Рахманинов, Мейерхольд, а также о тех, о ком до сих пор мы знали очень мало. Это поэты, художники, композиторы русского зарубежья.

Книги рассказывают о переплетении судеб интереснейших людей. Читать их будет интересно каждому. Но особенно они будут полезны школьникам, изучающим курс Мировой художественной культуры. Книги помогут и учителям сделать свой урок по МХК ярче и живее, заинтересовать всех, кто любит и увлекается культурой и искусством.

Из книги Л.А.Рапацкой

“Русское искусство Хviii века”

Серия “История мировой культуры”

Глава 2

Лики раннего классицизма

Творец! Покрытому мне тьмою

Простри премудрости лучи…

М.В.ЛОМОНОСОВ

“Веком Разума и Просвещения” нарекут Хviii столетие его современники и потомки. И хотя это не более чем образное выражение, за ним кроется вполне конкретный смысл, раскрыть который позволяют во многом произведения искусства.

Оценка творчества художника, как известно, зависит от целого ряда причин. Сегодня нам кажутся несколько тяжеловатыми и грубоватыми образцы “изящной” поэзии середины Хviii века, не поем мы и те канты, которые с наслаждением исполнялись чуть ли не в каждом петербургском доме. Однако это не должно предопределять выводов об исторической роли российских муз того времени, ибо они выполнили воистину историческую миссию. Ее суть – движение в светскую семью искусств, в европейскую художественную культуру.

Переходные черты художественного творчества в ту эпоху очевидны. И именно этот этап развития поэзии, живописи, театра, музыки подготовил новое поколение мыслящих и европейски просвещенных художников. Им суждено было достичь вершин мастерства, хотя случилось это значительно позднее. А пока вернемся в 30-е годы.

Сумеречное оцепенение, охватившее русское общество после смерти Петра i, бироновщина, неопределенность настоящего и будущего России в какой-то момент замедлили и культурное ее развитие. Правда, внешне “жизнь” искусства продолжалась: архитекторы строили дворцы, живописцы писали парадные портреты и украшали ими дома знатных вельмож, на пышных балах и праздниках, столь любимых Анной Иоанновной, звучала итальянская и немецкая музыка, мощные церковные хоры исполняли партесные концерты по двунадесятым праздникам и в честь различных государственных затей. А что скрывалось за сим пышным фасадом? Известный в прошлом веке историк С.Н.Шубинский дал удивительно точную характеристику царского быта в этот период: “Императрица хотела непременно, чтобы двор ее не уступал в пышности и великолепии всем другим европейским дворам. Она учредила множество новых придворных должностей; завела итальянскую оперу, балет, немецкую труппу и два оркестра музыки, для которых выписывались из-за границы лучшие артисты того времени. Торжественные приемы, празднества, балы, маскарады, иллюминации, фейерверки и т.п. увеселения следовали при дворе один за другим. Роскошь и мотовство, поощряемые государыней, стали считаться достоинствами, дававшими более прав на почет и возвышение, нежели истинные заслуги”.

Наш соотечественник, современный историк Б.И.Краснобаев, олицетворением духа эпохи, ее художественным обобщением считал известную скульптуру Б.К.Растрелли “Анна Иоанновна с арапчонком”. Скульптура тяжеловесна и поражает пышностью наряда императрицы. Однако вглядимся в ее лицо: перед нами женщина, недалекая умом, некрасивая, жестокая – словом, “ничтожная наследница северного исполина”, как сказал о ней А.С.Пушкин.

Помпезность, пышность, торжественность – главная “мода” бироновского безвременья. Яркие результаты в художественном творчестве тех лет – большая редкость. На этом фоне выделяется, пожалуй, лишь архитектура. Ее новый облик связан с расцветом петербургского барокко.

“Барокко” в переводе с итальянского означает “вычурный”. Есть и другие переводы, в том числе и такой изысканный, как “жемчужина неправильной формы”. Своеобразный вариант стиля барокко утвердился в русском искусстве еще в Хvii веке. “Неправильность” сей жемчужины породила самые разнообразные творческие открытия. Среди них уже известная нам концертность многоголосных партесных композиций, пышность кантовой лирики, фундаментальность “нарышкинского барокко” в строениях московских зданий. И все же это было не европейское, а свое, российское барокко, сложившееся в рамках церковного искусства.

В европейском, светском варианте этот стиль расцветает в архитектуре Петербурга начиная с 40-х годов. Барочным строительством был ознаменован новый период русской истории – “век Елизаветы”, дочери Петра i.

В это время возводилось много дворцов, особняков, летних резиденций. В их пышном многоцветье, живописном богатстве форм – радость созидания, прославление молодой и прекрасной российской столицы. “Громкие” слова великого архитектора барокко Варфоломея Варфоломеевича (Бартоломео Франческо) Растрелли, сына скульптора, подтверждают это: “Строение каменного Зимнего дворца строится для одной славы всероссийской”.

Творения Растрелли сохранились до наших дней – Зимний и Петергоф, Царское Село и Смольный монастырь. О них написаны десятки научных работ, популярных книг, и нет нужды подробно останавливаться на описании этих всемирно известных шедевров. Достаточно подчеркнуть главное: в искусстве мастера органично сочеталась бурная фантазия и простота, вычурность декора и рациональность. Он умел вписывать сооружаемое здание в любую местность, будь то садово-парковый ансамбль или городская застройка. Своим умением рационально использовать пространство архитектор, подобно многим гениям, предвосхитил пути дальнейшего развития русского искусства. Барокко отживало свое время. Наступала эра классицизма.

Идеи классицизма сложились, как известно, в европейском обществе еще в Хvii веке. Этот стиль воплощал идеалы просвещенной нравственной монархии и гражданского служения. Эстетика классицизма требовала от художников соблюдения норм и правил творчества, основанного на примате разума.

Не будем повторять школьных истин об этих нормах и правилах. Тем более что в каждой европейской стране их воплощение имело свои особенности. Для российских художников Хviii века классицизм ассоциировался прежде всего с новой светской культурой. Ясность художественных образов, отточенность форм – вот что привлекло русских мастеров в искусстве европейского классицизма. Отмечалась также некоторая опосредованность и сдержанность в выражении эмоций и чувств.

И все же русский классицизм с самого начала не был послушно-ученическим. Главенство разума над чувством признавалось теоретически, не более. Многие художники предпочитали язык искусства, сочетающий интеллект и душевную отзывчивость. Вот какой рецепт дает начинающим поэтам в “Эпистоле о стихотворстве” один из видных представителей русского классицизма А.П.Сумароков:

Нечаянно стихи из разума не льются,

И мысли ясные невежам не даются.

Коль строки с рифмами, стихами то зовут.

Стихи по правилам премудрых муз плывут.

Слог песен должен быть приятен,

прост и ясен,

Витийств не надобно; он сам собой

прекрасен.

Чтоб ум в нем был сокрыт и говорила страсть,

Не он над ним большой: имеет сердца власть.

Запомним эту мысль: искусству нужна

гармония разума и сердца.

Что касается разума, то о его роли в творчестве говорилось еще в изданном в 1705 году трактате “de arte poetica”. Автор этого произведения – деятель петровской эпохи, известнейший сочинитель виршей Феофан Прокопович. В трактате изложены практически полностью основы рационалистической классической эстетики. Однако для рождения русского классицизма одной теории было мало, и тому свидетельство – творчество наиболее выдающихся его представителей.

Наиболее глубокий след в развитии архитектуры той эпохи оставили три мастера – В.И.Баженов, И.Е.Старов и М.Ф.Казаков. Творчество последнего не связано с Санкт-Петербургом, он вошел в историю культуры России как создатель “казаковской Москвы”. Однако Баженов и Старов внесли большой вклад в создание архитектурного облика северной столицы.

Величайший мастер русского классицизма – Василий Иванович Баженов (1738-1799) прожил сложную, наполненную трагическими событиями жизнь. Сын псаломщика одной из кремлевских церквей, он провел свое детство и юность среди сказочного великолепия кремлевских соборов. Попробовав свои силы в рисовании и живописи, Баженов избрал зодчество, которое стало делом его жизни, призванием и страстью. Первоначальные знания он получил от известного архитектора Д.В.Ухтомского, а затем подающий надежды юноша был переведен для учебы в Петербургскую академию наук, которую окончил в 1758 году. Баженов всегда гордился тем, что одним из первых художников получил диплом отечественной академии, заложив начало будущей Академии художеств.

В дальнейшем талантливый молодой мастер получил возможность продолжить образование в качестве “пенсионера” в Италии, где приобрел известность и стал профессором Римской, членом Флорентийской и Болонской академий. Однако возвращение на родину не принесло желанной удачи. Дерзновенность замыслов, независимый и смелый характер зодчего не нравились начальству. Не найдя применения своим способностям в Петербурге, Баженов покинул столицу и возвратился в Москву.

Самое удивительное детище Баженова – проект Кремлевского дворца в Москве (1767-1773). Европейски образованный, склонный философски подходить к решению стоящих перед ним задач, Баженов проектировал его под непосредственным воздействием работы Комиссии по составлению нового Уложения. Архитектор стремился воплотить в своем проекте идею своеобразного государственного центра, некий российский вариант античного народного форума. В дворцовый комплекс, кроме императорской резиденции, должны были войти здания коллегий, арсенал, театр, площадь с трибунами для народных собраний, обрамляющие ансамбль Ивановской площади с ее соборами и колокольней Ивана Великого.

Проект был утвержден Екатериной ii, однако строительство вскоре было “заморожено”. Не завершенным по прихоти императрицы остался и баженовский ансамбль подмосковной усадьбы Царицыно. Ныне мы можем только догадываться об истинных причинах монаршей немилости, а их было немало. Достаточно напомнить, что Баженов был всегда близок наиболее радикально настроенным кругам российских просветителей, входил в московскую масонскую ложу, не скрывал своих республиканских убеждений.

После неудач, постигших его при воплощении в жизнь “монарших” заказов, Баженов отдается строительству городских сооружений. Самым крупным его творением в Москве является Пашков дом, и поныне украшающий центр нашей столицы. Для Петербурга же архитектор спроектировал лишь одно крупное сооружение – здание Михайловского (Инженерного) замка, работа над которым началась в 1792 году. Печальна судьба этого замка, окропленного кровью императора Павла i. Впрочем, архитектор не дожил до этого трагического дня, скоропостижно скончавшись на исходе века.

Переоценить вклад Баженова в русскую культуру невозможно. Он состоялся как подлинный мастер-просветитель, деятельность которого не ограничивалась собственно творчеством. В числе его начинаний попытки организовать художественную школу и картинную галерею в Москве, провести реформы в Академии художеств, участие в опубликовании полного русского перевода Витрувия, осуществленного Ф.В.Каржавиным, проект издания “Российской архитектуры” и многое другое. Размах его замыслов не соответствовал предоставленным ему возможностям, и его смелые проекты не были воплощены в жизнь, ибо архитектор в своей работе всегда зависит от “денежного мешка” власть имущих.