Мир, живущий неспроста

Поэзия в театре – явление не новое, и все же то, что первые после пандемии поэтические спектакли стали появляться, не может не радовать. Во МХАТе имени М.Горького, одном из самых нашумевших за последний год театров Москвы, состоялся спектакль авангардного поэта Павла Лукьянова «Мальчик шел по тротуару, а потом его не стало». Истосковавшемуся за ковидные времена зрителю дали возможность на полтора часа погрузиться в параллельный мир, сотканный из стихов, музыки и света, провалиться в сюрреалистичную сказку с непредсказуемыми законами.

если это – метель, если дверь – это дверь
и собака за ней заперта,
человеческий путь – не успеешь вздохнуть
и уже не вздохнешь никогда.
в суете наших душ ты закон обнаружь,
муравейник на солнце рябит,
мой двоюродный брат просыпаться не рад
и, немедленно выпивши, спит.
так за горем людей не видать площадей
успокоенной ржи под луной,
я увижу коня, он поднимет меня,
и мы выйдем на берег иной.
как ребенок в бреду, снова страх обрету:
тело выросло, голос велик,
мама плачет сидит, головаста на вид,
я – единственный в доме мужик.
дед и бабка мои – цапли и журавли
за рекой на восходе стоят.
я как мальчик стою на крылечка раю,
и сквозь нас проступает закат

Сценические решения режиссера Елены Тарасовой, основанные на мультимедийных технологиях проекционные декорации, прочувствованное чтение стихов Еленой Захаровой и самим автором, изысканная музыка Максима Ильяша (саксофон) и Ирины Минаковой (фортепиано) – все «кирпичики» действа сложились в единый замысел. Пожалуй, только соединяя идеальные блоки, можно по-настоящему донести сложные смыслы, которыми насыщена поэзия Павла Лукьянова. О них, об этих смыслах, перед началом спектакля рассказал литературный критик и культуртрегер, куратор спектакля, редактор отдела культуры и науки «УГ» Борис Кутенков. Так о чем же Павел Лукьянов и почему его смело можно считать Велимиром Хлебниковым нашего времени?

«…нужно сказать о поколении, к которому принадлежит Павел Лукьянов 1977 года рождения, пережившем в юном возрасте крушение страны с ее картонной, но все же идеалистической моделью мира (отчасти об этом в провокативном, эпатажном тексте «Пощечина частному вкусу», который, как любая провокация, зиждется на отдельных важных для поэта предпосылках). Прямых отсылок к одному из главных певцов этого крушения – Борису Рыжему (так же как и к более старшему, Денису Новикову, у которого этот мотив нередок) – здесь вроде бы не встречается, однако Лукьянов недаром называет одним из своих любимых поэтов именно Рыжего, в чьих стихах ощущение искусственно навязываемого коллективного единства и одиночество человека в толпе переданы крайне остро. <…> Можно говорить о многих путях идентификации с нашей с вами реальностью, которую предлагают стихи Павла Лукьянова. В одном только метком утверждении «человек начинает молчать, // сохраняясь для важной беседы» слышна и общечеловеческая нота разговора о том, что происходит с каждым, – с ранней исконной говорливостью и последующей «важной беседой», принадлежащей пространству взрослого мира и как бы отринувшей эту первозданность детства (тут уже впору вспомнить Экзюпери и «Маленького принца» с вопросами, которые задают скучные взрослые, – немаловажный мотив для Лукьянова с тщательно пестуемой им игровой, обэриутской природой). На первом показе этого спектакля во ­МХАТе, прошедшем при полном аншлаге, люди не уставали аплодировать Лукьянову, и, смею думать, не только удачному сценическому образу и блестящей декламации. Только вот чему в большей степени? «Медленно разворачивающемуся смыслу», передающемуся через образы разобщения, или внятному отклику на постмодерную травму, который становится еще отчетливее внутри полноценного художественного мира? Или все-таки тому полудетскому, играющему, не приемлющему иллюзий, но такому по-детски неподдельному «да», звучащему в этих строках при смирении (да и на какие ветряные мельницы бросаться?), с тем что слышится и видится внутри черновика реальности? Поаплодируем всему перечисленному и мы» – так закончил свое выступление Борис Кутенков. А зрители спешили в фойе, чтобы купить новую книгу Лукьянова Ruinaissance (издательство «Время», 2021), вышедшую аккурат к спектаклю.

мир так умеет быть похожим
на мир, живущий неспроста,
что человек не замечает,
что жизнь имеет форму рта.
так говори, расходуй сердце,
осознавай себя в себе,
что ты, лежащий на постели,
одной ногой лежишь в земле.
мы живы так, как будто живы
совсем не так, как дали жить,
стоим на синем микрофоне
и не умеем говорить