Министерство не дает ни копейки на наши эксперименты. Любовь КЕЗИНА

Пока страну сотрясают споры, чьей же в конце концов должна быть школа – федеральной, региональной или муниципальной, – регионы создают вместе с муниципалитетами свои законы об образовании, пытаясь в них воплотить то, чего им не хватает в федеральном законе, прописать то, что в этом законе обозначено неявно, сделать так, чтобы позиции того же самого федерального закона, не исполняемые вот уже много лет, стали действующими в законах местных. Появился свой закон и у Москвы, причем закон удивительный: он предусматривает всеобщее и бесплатное 11-летнее образование. По сути дела, столица учла московскую образовательную индивидуальность и, идя своим путем, создала такой правовой документ, который позволяет всем горожанам, независимо от их материального положения, состояния здоровья и прочих важных показателей, получить современное, полноценное образование в школе, продолжать его на более высших ступенях. На вопросы корреспондента «Учительской газеты» отвечает руководитель Департамента образования Москвы Любовь Кезина.

– Любовь Петровна, новый закон Москвы потряс и удивил многих: без споров, дискуссий и обсуждений вы, по сути дела, спокойно «ввели» двенадцатилетнее школьное образование и дали возможность тысячам школьников получать аттестаты, которые будут признаны во всем мире. Как вам удалось убедить Ю. Лужкова – противника 12-летки?

– Слова «12-летка» в нашем законе нет.

– Займемся арифметикой? Вы начинаете готовить детей к школе с пяти лет и таким образом прибавляете неофициальным образом обязательный предшкольный год. Разве не так?

– Нет! Вы не считайте подготовительный год школьным, а то некоторые газеты так увлеклись дошкольным образованием, что детский сад приравняли к школе, внеся немалую сумятицу в родительские головы. Дети все у нас разные, готовить к учебе их нужно, поэтому этим займутся детские сады, где будут открываться разные группы: и обычные, и адаптационные, и развивающие, и для будущих первоклассников, и для тех, у кого русский язык неродной, а также группы вечернего пребывания, выходного и праздничного дня, для детей-инвалидов и так далее. Мы хотели узаконить статус дошкольных учреждений как учреждений именно дошкольного образования. А главное – всю систему общего образования в Москве в таком виде, в каком она сложилась и существует на сегодняшний день.

– Вам не хватает для этого федерального закона?

– Мы не спорим с ним, с типами учебных заведений тут совпадение полное, а вот с видами – нет. В Москве 42 вида образовательных учреждений – от дошкольного до старшей ступени школьного, причем очень много новых видов учреждений. Мы в последние годы упорно бьемся над тем, чтобы получить нормативные акты, которые бы помогли этим новым образовательным структурам существовать вполне официально. Например, нет положений для школы надомного обучения, школ «Здоровья», которые работают на основе здоровьесберегающих технологий, и так далее. Кроме того, нас не устраивают федеральные положения о гимназиях и лицеях. Вот поэтому приходится самим для себя, на городском уровне приводить все в систему, создавать нормативные документы. А что может быть нормативнее закона? Не хотелось бы, чтобы наши новые учреждения распались, как УВК, не получив нормативной базы. Я, кстати, считаю, это было большой ошибкой Минобразования РФ.

– Вы приняли свои положения о гимназии и лицее в пику министерским?

– Нет, просто прошли этот путь раньше, чем было утверждено федеральное положение, потому что тогдашние Гособразование и Минпросвещения не решались почему-то это сделать. Они не оставили нам иного выхода.

– Как вам удалось то, что не удалось федералам?

– Мы обратились за помощью к родителям, ученикам и педагогам, создали группы, которые написали, какими видят гимназию и лицей, потом эти документы-проекты широко обсуждались в Москве, после чего и были утверждены. Так появились в столице прогимназии, гимназии, которые принимают детей с пятого класса, лицеи, спрофилированные на вуз.

– Получается, что профильные школы, о которых идет сегодня столько разговоров на федеральном уровне, у вас есть давным-давно?

– Да, они в Москве 12 лет.

– Создается впечатление, что вы пытались в своем законе пойти дальше, чем федеральный?

– Это момент очень тонкий, мы старались делать закон, не противоречащий федеральному законодательству, иначе мог бы быть внесен протест и у нас ничего бы не вышло. Другое дело, что мы попытались в полной мере использовать все то, что в федеральном законодательстве есть, но по той или иной причине до сих пор не реализуется. К своему же закону шли поэтапно. Поэтому сначала приняли городской закон «О развитии образования», где прописали очень многое из того, что нам нужно, потом оценили реакцию на этот закон и двинулись дальше.

– К бесплатному и обязательному 11-летнему образованию?

– Да, а что вас удивляет? В Москве есть условия для того, чтобы дать его всем детям, в отличие от России, где есть только обязательное 9-летнее образование, предусмотренное 43-й статьей Конституции. Теперь ни один директор в Москве не сможет отказать ребенку, который хочет продолжить учебу в 10-м классе. Мы и сейчас не отказываем в этом, но теперь это закреплено и законодательно. Ребенок может выбрать любую форму (очно, заочно, экстернат, самообразование, семейное образование, дистантные формы и так далее) – он на все имеет право.

– Распространенная картина: ребенок с тройками закончил 9-й класс, директор ему говорит: «Такие нам не нужны!», и учебный округ ищет школу, куда бы его приняли. Что меняет новый закон?

– Теперь всем умным директорам, которые хотят иметь дело только с одаренными и продвинутыми детьми, предписана обязанность открывать не только профилированные, лицейские и прочие классы, но и обычные. Если они доучили ребенка до 10-го класса, а у него тройки, то кто в этом виноват, кто будет их брак исправлять? Вы учили ребенка, но не научили хорошо. Почему? Не смогли, не захотели, не знаете, какие есть проблемы у ребенка? Продвинутые школы тоже должны принять в классы с углубленным изучением отдельных предметов, лицейские, гимназические сначала своих выпускников девятых классов, а потом уже выпускников других школ, которые хотят тут учиться.

– Любовь Петровна, а не получится ли так, что директора лучших школ будут брать с родителей немалые деньги, ссылаясь на то, что школы у них необычные, продвинутые, денег получают не столько, сколько надо, а потому необходимо пополнить бюджет деньгами семьи?

– Во-первых, мы боролись и боремся с мздоимством всеми возможными способами, я запрещаю руководителям учебных округов вмешиваться и защищать директоров, которые попадаются на взятках. Нарушил – отвечай по закону. Во-вторых, настоятельно требуем, чтобы в школах были попечительские советы, фонды. Там, где они есть, нет преступников-руководителей, пытающихся за счет родителей набить себе карманы. Но что для нас важно, так это предусмотренное законом Москвы бюджетное финансирование, в частности, именно тех школ, что работают по продвинутым, инновационным и другим программам. Многие из них, нуждающиеся в индивидуальном штатном расписании, его получат, а вместе с ним и дополнительное финансирование внеурочной творческой и индивидуальной деятельности обучающихся для организации кружков, клубов, студий, научных обществ и так далее. Наполняемость классов и групп продленного дня в прогимназии, школе с углубленным изучением отдельных предметов, с этнокультурным компонентом, гимназии, лицее установлена законом – 25 учащихся. Для изучения профильных предметов группы будут делиться на две, при изучении иностранного языка и информатики – на три подгруппы. Мы специально предусмотрели в законе положение: сверхнормативное финансирование иных нетиповых образовательных учреждений будет осуществляться за счет средств бюджета Москвы.

– Предвижу, как многие наши читатели в этот момент уже говорят: хорошо Москве, она богатая, там денег столько, что на все хватит. Вы действительно не нуждаетесь в деньгах, вы действительно можете за счет бюджета оплатить все инновации в столице?

– Устала опровергать этот миф. Нам дают лишь 45 процентов средств от того, что нам требуется. Московский «секрет» лишь в том, как мы этими деньгами распоряжаемся.

– Секрет откроете?

– Пожалуйста. Долгое время, как и все регионы, мы бились над тем, чтобы закрыть многие «дыры». Но вдруг поняли: а ведь на самом-то деле мы всех «дыр» и не знаем. В течение целого года анализировали все, что имеем в учебных классных комнатах, и пришли в ужас. Оказалось, что многие предметные классы (физики, химии, биологии) превратились в обычные классные комнаты, где есть только доска, мел, тряпка. Нас это устроить не могло, мы выстроили программу, в которой обозначили минимальный уровень оснащения школ (то, без чего нельзя дальше преподавать), средний и максимальный, к которому нужно стремиться. Потом появилась еще одна программа, обе были утверждены правительством, стали городскими, правительственными. Параллельно был создан информационно-аналитический центр департамента. Теперь, когда мы получаем деньги, то даем их не всем и не поровну. Одни школы получают средства на ремонт, другие – на приобретение спортоборудования, третьи – на покупку компьютеров и так далее. То есть мы планомерно и справедливо улучшаем материально-техническую базу учебных заведений.

– Скажите, а предусматривает ли закон охват всех детей образованием?

– Безусловно. В законе установлена ответственность учреждений за полный охват образованием детей в возрасте от 6 (теперь именно в 6-6,5 лет дети будут поступать в первый класс) до 18 лет, две недели в январе будут собираться эти данные, а потом проводиться проверка – пришли ли эти дети в школы, приняли ли их, учат ли.

– Кто по новому закону отвечает за то, что дети должны учиться?

– Родители. Но в соответствии с федеральным законодательством администрация и педагогические работники образовательных учреждений несут ответственность за невыполнение своих функций, за реализацию не в полном объеме образовательных программ, за качество образования выпускников.

– А кто будет решать споры родителей и администрации?

– Окружной орган управления образованием и районные комиссии по делам несовершеннолетних. В законе предусмотрено создание постоянно действующих комиссий по соблюдению прав несовершеннолетних на получение общего образования.

– Недавно вы принимали в столице Российский совет руководителей органов образования. Что такое вы им показали, после чего ваши гости стали говорить: это следующий век?

– Мы им показали то, над чем мы работаем: информационные центры, школы здоровья, спортивное оборудование для здоровых детей и детей-инвалидов, центр профобразования. Ничего запредельного, никакой показухи – все реально действующее на практике. Реакция гостей-коллег меня поразила, ведь у них тоже есть много не менее нового, интересного.

– В стране есть города-наукограды. Не кажется ли вам, что Москва могла бы стать первым городом «учебноградом»?

– Я не раз предлагала министру Филиппову сделать Москву базой для отработки всех федеральных инноваций, он отказался. Министерство образования не дает ни копейки на наши эксперименты, более того – методично не включает нас ни в какие федеральные программы. Приходится во всем идти своим путем.

– В какой мере новый закон Москвы учитывает планы модернизации, например, ЕГЭ?

– В той форме, в какой он проводится сейчас, ЕГЭ нас не устраивает. Наши группы выезжали в те регионы, которые участвуют в эксперименте, в результате был сделан такой вывод: Москва резко отличается от других регионов по количеству выпускников школ. В Новгороде их 3000, а в Москве – 76 тысяч, нам нужно для такого экзамена 5000 помещений, транспорт для одномоментного перемещения по городу выпускников и 50 млн. рублей. На такие деньги можно построить новый детский сад. Тесты не всегда совпадают с тем материалом, что школьники изучали по тому или иному учебнику, – в федеральном списке их больше тысячи. Результат – количество двоек год от года растет. Что такое двойка на выпускном экзамене? Крест на дальнейшей судьбе ребенка, на высшем образовании, любимой работе, нормальной жизни, в которой он не будет чувствовать себя изгоем.

– Любовь Петровна, а может быть, вы просто боитесь, что ЕГЭ обнажит истинные знания столичных выпускников и картина получится безрадостная?

– Во-первых, я никогда ничего не боюсь. Во-вторых, я убеждена, что качество обучения в московских школах высокое. Меня тревожит, что за недоработки организаторов экзамена, за недоработки учителей, не всегда готовых к такой работе, будут страдать дети. Недавно коллегия Минобразования РФ обсуждала вопросы модернизации высшего педобразования – многие вопросы, на мой взгляд, так и не решены, даже предложений по решению нет. Кстати, и тут Москва со своими региональными вузами, системой подготовки педкадров оказалась не нужна министерству. Концепцию, разработанную группой педагогов и ученых во главе с ректором МГПУ В. Рябовым, отвергли сразу. Хотя многое предлагаемое в столице уже опробовано в реальной практике: и система непрерывного педобразования, и практическое взаимодействие с педучилищами, школами, вузами, и выработка мотивации студентов при выборе профессии учителя.

– Любовь Петровна, сколько степеней свободы дает вам новый городской закон об образовании?

– Не считала. Но уверена, что больше, чем я имела до сих пор. Самое главное, он дает больше свободы детям и педагогам, делает заинтересованными людьми родителей. Убеждена – ни один ребенок не останется вне образования, материальное обеспечение школ и финансовое положение педагогов улучшатся. А это значит, что мы сделаем реальным все то, к чему нас так настойчиво призывают и мэр Москвы Ю.М.Лужков, и Президент России В.В.Путин. Согласитесь, это немало.