Дождь хлюпает. Он наш с тобой подкидыш.
Наверно, мы лишь пасынки любви.
Иначе почему нам не хватает силы
Хотя бы жить, хотя бы просто – жить?
…Нет, не прозябать болотной гнилушкой – но и не полыхать ярким пламенем самосожжения во имя идеи ли, теории, всего человечества. Чтобы, сгорев в верхних слоях атмосферы, плюхнуться обратно в болото. Или просто в землю сыру.
И вот этот наш маятник, эту неизживную раскачку мы, похоже, оставляем детям и в новом веке. И по-прежнему реет, реет буревестник, а гагарам все так и недоступно наслажденье жаждой битвы.
Даже если в учебниках им на смену придут другие персонажи (что было бы неверно, ибо поэзия не виновата и уж тем более целостность литературы), то сам разрыв, само противостояние останется тем же: на одном полюсе – яркая, красочная, героическая, “крутая” жизнь, на другом – серенькая, трусливая, тоскливая обыденность. Обывательность.
Да что там книжки листать – зайдите в любую студенческую курилку, и вы по запаху “травки” убедитесь, какую жизнь выбирает новое поколение. Яркость ощущений, пусть и иллюзорных, пусть и под страхом гибели… А некоторые студенческие группы полным составом на ЛСД сидят, “меняя” и “расширяя” свои сознания до бесконечности.
Но вот кто-то из древних китайских мудрецов, знавший толк во всех этих медитациях и метаморфозах сознания, вдруг в итоге жизни заявил, что самым ценным из всего из этого он считает сознание… обыденное. Как так? За что боролись? Мы же развиваем таланты, яркие индивидуальности, а какой-то китаец тычет нас носом в корыто постылой обыденности?!
Вот в этом-то вся и штука – в нашем заведомо, по менталитету, воинственном противостоянии обычного, “мещанского”, обыденного сознания – и сознания творческого, созидательного, героического во всех его смыслах. Это тот разлом, который в начале прошлого века вел российскую молодежь в революцию из серости буден, а нынче в виртуал, астрал, наркотический кайф, компьютероманию – куда угодно, лишь бы подальше от постылой действительности.
Ведь она, как известно, только и жаждет, что прихлопнуть очередного гения, очередную личность еще в зародыше. Конечно, и такое бывает, но очень часто это объяснение – лишь защитная оболочка “непризнанного гения”. В стихах же настоящих поэтов мы находим не разрыв, не противостояние обыденной жизни, не высокомерный взгляд на нее жителя Парнаса, а, напротив, взгляд изнутри этой обыденности, и это чаще всего милующий, ласковый взгляд. Это ж надо умудриться придать поэтичность такому бытовому, повседневному занятию – “думать о красе ногтей”. Да еще и пояснив, что не вертопрах какой-то этим занят, а вполне уважаемый, дельный человек. У Пушкина – масса таких вот наблюдений, деталей, всяких пустяковин, которыми он нас приглашает порадоваться, как на пиршестве цельной, полнокровной, неделимой жизни. Милая его сердцу обыденность, а не только хладные музы водили его пером по листу. Он-то потому и смог создать русский литературный язык, что за основу брал обыденную, разговорную стихию языка.
А Пастернак, к примеру, страстно поэтизировал… копание грядок и весь сиял, показывая друзьям морковинку, выращенную своими руками на даче в Переделкине, и по-детски гордясь и радуясь ею ничуть не меньше, чем новым стихотворением (уж простите мне такое святотатство).
Вот ведь что: нет прошлого, нет счастья без какого-то зоомагазина, который и надобен был ему лишь как ежедневная, обыденная примета бытия.
Кажется, Андрей Вознесенский заявил, что ушел наконец век гениальных поэтов и гениальных преступников. Поэтов, конечно, жалко. Но если так, то в новом веке природа и впрямь отдохнет на детях и внуках и придет век обычных людей. В том числе – и обычных героев. Англичанин Толкиен мастерски провидел этот качественно новый тип героя. В его “Властелине колец”, как и во всех его книгах, героев видимо-невидимо – и злых, и добрых, и гобблинов, и, конечно же, фей, эльфов, волшебников… Как им и положено, у них вековечная вражда. Но кроме них, автор сочинил чудный народец по имени хоббиты. Которые просто сидят в своих уютных норках и ходят пить чай к соседям, и никаких героических родословных у них нет. Обыватели, словом. Но когда беда нависла над всем этим миром, вдруг выясняется из древних сказаний пророчество, что не кто иной, как именно хоббит должен проделать смертельно опасный путь и лично победить Властелина колец. Ну раз уж ничего не поделаешь, приходится хоббиту подниматься из уютного кресла и из домашних тапочек и идти совершать все то, что и надобно совершить. Мир спасен. Но ни памятников, ни маршей победы хоббитам не нужно: наш герой просто и буднично возвращается в норку к любимым тапочкам и креслу, разве что дружеское застолье – вот и вся награда, и ничегошеньки ему больше не надобно.
Согласитесь, тут ведь и героизм совсем другой: не монументальный, не довлеющий над жизнью, а просто вкрапленный в эту жизнь наряду с другими, тоже очень важными делами. Может, именно вот такое, не-героическое, обыденное сознание и продлит род людской, почти уже подрубленный под корень гениальными мировыми стратегами всех мастей?..
И если не только в Англии, но и в России средний класс все же будет создан (а есть сведения, что он уже и так создан, да к тому же величиной чуть ли не с половину населения – ну с нашей статистикой-то известно, как дела обстоят), то я буду рада, если дети этого класса выберут себе в друзья этих добродушных, вовсе не воинственных человечков.
Что же касается обывателей… Так, между прочим, точный перевод с латыни слова “обыватель” значит не что иное, как “гражданин”.
Ольга МАРИНИЧЕВА
Комментарии