Михаил ЖИГАЛОВ: Если можешь без театра жить, нечего там делать

Михаил Васильевич Жигалов – известнейший и узнаваемый артист нашего театра и кинематографа. Заслуженный артист России (1991 г.), хотя для многих почитателей его таланта он давно заслужил звание «народный». Начинал свою артистическую карьеру в Центральном детском театре (ныне – РАМТ). Был одним из ведущих артистов театра «Современник» (1978‑ 2000 гг.), где сыграл десятки ролей, запомнившихся театралам старшего поколения. Дебютировал в кино в фильме Петра Фоменко «На всю оставшуюся жизнь» (1975 г.). Сыграл более чем в 150 фильмах на широком экране и на телевидении. Сейчас играет в театральных постановках и снимается в кино не только в ролях второго плана, но и в главных. Нам посчастливилось встретиться с этим замечательным актером и очень простым человеком в Ессентуках в канун его 80‑летия.

– Дорогой Михаил Васильевич! Для многих путь на сцену начинался с детской театральной студии. Как это случилось у вас?

– (Смеется.) Впервые я почувствовал себя артистом на новогодней елке в Колонном зале Дома союзов в 1949 году. Мне было 7 лет. Я прочитал стихотворение Александра Твардовского «Про скворца» собравшимся детям и родителям. Успех имел бешеный! Как потом понял, из-за последней строчки. За выступление получил дополнительный подарок. Это был мой первый актерский гонорар! Следующего пришлось ждать… 20 лет.

Классе в шестом мой одноклассник Леня Ликанов говорит мне: «Я вот хожу в театральный кружок. Хочешь пойти со мной?» А я любил стихи читать, бабушка меня к этому приучала. И он привел меня в районный Дом пионеров. Был потом у меня и Центральный Дворец пионеров на Ленинских горах. Наш преподаватель Таисия Васильевна Яковлева перешла туда работать, ну и мы с ней. Мне там очень нравилось. Получал роли в разных постановках. Но главное было даже не в ролях. Педагог прививала любовь к этюдам, к прочтению пьес и стихов. Это был уже широкий спектр знаний и умений, погружения такого.

– Оканчивая школу, вы не собирались поступать в театральное училище?

– В то время – нет. Таисия Васильевна нам говорила, что от участия в самодеятельных спектаклях есть только польза для человека. Снимаются какие-то комплексы, человек начинает фантазировать, творить свободно, не зажимаясь. И вот он уже легко общается с партнером, с публикой! А вот профессиональный театр – это очень тяжелая, адская, часто неблагодарная работа. И Яковлева говорила, что в профессиональный театр стоит идти только в том случае, если ты без театра жить не можешь.

А мне тогда казалось, что я могу. В школе я учился хорошо, мне легко давались математика, история. Я увлекался Тарле и скорее считал себя гуманитарием. После школы думал пойти на истфак, но сказалось влияние отца. Он считал, что для мужчины существуют две главные профессии – агроном и инженер. Стал поступать в Менделеевский вуз. Провалился. Год проработал на Московском нефтемаслозаводе. Позже поступил в Московский институт химического машиностроения (МИХМ). Окончил его, стал инженером. Работал в НИИ, был на хорошем счету. Ездил в командировки, уже получил тему для диссертации. Но со мной стало что-то происходить… Я продолжал работать в технической профессии, но интерес к инженерной работе у меня начал угасать. А интерес к театру стал возрастать. Я все время поддерживал отношения с Таисией Васильевной.

И однажды я решил все перевернуть в своей жизни. Уволился из института и поступил на второй курс театральной студии при Центральном детском театре (ЦДТ). Окончив ее, я получил диплом артиста с правом профессиональной работы на сцене и в кино.

– Что дал вам опыт работы в Центральном детском театре?

– Центральный детский театр дал мне все. Еще будучи студентом, я уже работал на сцене – в массовке, были какие-то эпизодические роли. К концу учебы была уже и одна главная роль. Первые годы работы в театре дали мне возможность понять, мое это все или не мое, что я не ошибся в выборе. Я безумно благодарен этому театру, так как понял: мое.

– В 1978 году вы пришли в легендарный «Современник». Как это случилось?

– Как в сказке. Мне было 36 лет, я отработал 8 лет в ЦДТ. Нужно было переходить на роли отцов, а таких ролей было не очень много. И уже хотелось что-то еще попробовать. Понял, что мне надо уходить. Думал о разных театрах, прежде всего о «Современнике».

Как-то раздается телефонный звонок. Человек говорит, что ему надо со мной встретиться, так как есть интересное предложение. Встречаемся в театре за полчаса до моего спектакля. Он говорит: «Я режиссер театра «Современник» Михаил Яковлевич Али-Хусейн. Галина Борисовна Волчек приступает к постановке спектакля по новой пьесе. Хотим пригласить вас на главную роль. Как вы к этому отнесетесь?» Отвечаю, что хорошо бы пьесу прочесть. Он мне ее дает: «Прочтите и позвоните в любое время». Было полседьмого вечера. А пьеса называлась «НЛО». Написал ее Владимир Малягин, тогда еще студент Литинститута.

После спектакля я приехал поздно. Прочитал пьесу. Набрал его номер. Говорю: «Конечно, грех не воспользоваться таким шансом. Я согласен». Он: «Я предполагал такой ваш ответ. Приходите завтра в 11 часов. Я договорился с Галиной Борисовной о встрече с вами».

Встречаемся в кабинете у Волчек, здороваемся. Она говорит: «Я вас практически не знаю, что-то видела на экране. Впрочем, слышала о вас много хорошего. Но мне нужно полное совпадение актера с ролью». Я: «Понимаю». Она: «Поэтому мне нужна проба». И мы тут же сделали эту пробу вдвоем с Мишей. Репетировали минут сорок. Галина Борисовна говорит: «Стоп! Мне все ясно. Давайте сделаем так – подавайте заявление об уходе в своем театре, и я вас беру». Между предложением и практически состоявшимся переходом прошло меньше суток!

– В первом же сезоне вас задействовали сразу в трех спектаклях. Трудно было войти в новый коллектив?

– В первом сезоне меня задействовали в большем количестве спектаклей. Премьер действительно было три. И все главные роли. Еще меня ввели в несколько спектаклей основного репертуара. Валерий Фокин дал мне две роли – Алессандро и Козимо Медичи – в спектакле по Альфреду де Мюссе «Лорензаччо». Костя Райкин там блестяще играл Лоренцо. Позже Фокин стал ставить спектакль «Мы не увидимся с тобой» по «Запискам Лопатина» К.Симонова. Спектакль делался так, будто Лопатин дожил до наших дней. «Старшего» Лопатина играл Михаил Андреевич Глузский. Он вспоминает себя в годы войны. Эту роль я и играл. В конце первого сезона я уже сидел в труппе, как «гвоздь по самую шляпку».

– Для артиста очень важно чувство партнера. С кем общение и работа запомнились вам больше и почему?

– Со многими партнерствовал. Если говорить об идеальном партнерстве, то оно получилось у нас с Лией Ахеджаковой в спектакле «Персидская сирень».

– Ваш уход из «Современника» стал для многих неожиданностью. Ведь вас никто из труппы не выгонял…

– В 2000 году мне позвонили из оргкомитета Международного театрального фестиваля имени А.Чехова. Сам фестиваль был замечательной затеей Валерия Ивановича Шадрина, его директора. Ведущие мировые театральные режиссеры – Петер Штайн, Ариана Мнушкина, Питер Брук и другие – привозили в Москву свои спектакли с блестящими исполнителями. Фестиваль был раскручен и имел огромный авторитет в мире. И вот у Шадрина возникает идея: закладывать в смету фестиваля деньги и приглашать на них иностранных режиссеров для постановки спектаклей с нашими артистами из разных театров. В том году идея была впервые реализована. Английский режиссер Деклан Доннеллан решил ставить пушкинского «Бориса Годунова». Мне он предложил роль полководца Басманова. Ранее с этой пьесой у меня уже были свои отношения. В репетициях театра я занят не был и согласился. Работа над спектаклем шла очень интересно. В постановке участвовали такие яркие артисты, как Александр Феклистов, Евгений Миронов, Авангард Леонтьев, Игорь Ясулович, Александр Линьков… И спектакль получился! Он стал настоящим событием в истории русского театра. Так как до этого (согласно устоявшемуся мнению) за почти два столетия пьеса не имела серьезного сценического успеха. На Авиньонском фестивале во Франции наш спектакль шел первым номером. Мы играли его десять дней! Я исполнял четыре роли, было еще и вокальное пение.

Нам предстояли гастроли со спектаклем в Англию, где уже были проданы билеты. И тут директор театра сообщает мне, что он меня… не может отпустить. В спектакле «Крутой маршрут» ушел артист из второго состава, и в роли, которую я там играл, меня некем заменить. Чтобы не сорвать наши гастроли, мне пришлось написать заявление об уходе на «творческую пенсию». Из-за этого я потом очень сильно переживал. Добровольно уйти из такого театра!.. А Доннеллан потом позвал меня и в следующий свой спектакль, потом еще… Всего я сыграл у него четыре спектакля. Это было просто театральное счастье, растянувшееся на 12 лет! Впрочем, позже Галина Волчек пригласила меня в свой спектакль «Три сестры» на роль Соленого. Я там и до сих пор играю, но уже Чебутыкина.

– В кино вы дебютировали в 1975 году в многосерийном телефильме Петра Фоменко «На всю оставшуюся жизнь». Для меня этот фильм стал настоящим душевным потрясением. Расскажите о своей работе.

– Я работал в ЦДТ, на телевидении уже появлялся. А вот в кино еще не снимался. Меня приглашали, я проходил фото- и кинопробы. А потом тебя утверждает киностудия. И дальше присылают письмо в театр на имя главного режиссера или директора – фильм такой-то, роль такая-то, сроки указаны. «Просим вашего согласия на участие в съемках актера N». Директор театра Константин Шах-Азизов всегда писал резолюцию: «Отказать в связи с большой занятостью в репертуаре». И все ассистенты знали, что меня не отпустят. Петр Фоменко меня как актера знал и пригласил в свой фильм. Здесь все совпало. Снимали летом в Луге под Питером. У меня был отпуск, а значит, не надо отпрашиваться. Съемки этого фильма стали песней, сказкой! Уникальная атмосфера на площадке. А актеры какие – Алексей Эйбоженко, Эрнст Романов, Маргарита Терехова, Валентин Гафт, Людмила Аринина, Михаил Данилов!.. Для съемок группе выделили железнодорожную ветку в несколько километров. Снимали все реально, на ходу.

– С кем еще из больших режиссеров вам удалось поработать в кинематографе?

– У Иосифа Ефимовича Хейфица я снимался в двух картинах – «Подсудимый» и «Бродячий автобус». Это был потрясающий режиссер и человек. Еще я снимался у Владимира Бортко в фильме «Афганский излом». У Александра Митты – в фильме «Граница. Таежный роман» и еще в двух картинах. Анатолий Эфрос снял меня в фильме «В четверг и больше никогда». Но особенно я благодарен Марлену Мартыновичу Хуциеву. Собираясь снимать фильм о Пушкине по своему сценарию, он утвердил меня на роль Вяземского. Двухсерийная картина, Вяземский – вторая главная мужская роль! А случилось так, что я тогда играл в основном бандитов и алкашей. И я его осторожно так спрашиваю: «Вы не боитесь, что я вас… подведу?» Он мне резко: «Отстань от меня! Я знаю, что делаю. Сниматься будешь ты!» К сожалению, картина была потом закрыта. Но уже то, что сам Хуциев увидел во мне Вяземского, одного из величайших русских интеллигентов, лицеиста, поэта, дипломата, позволило мне поверить в себя, в то, что я еще могу сделать в кино что-то интересное. Может, именно поэтому Борис Григорьев, у которого я снялся в «Петровке-38», начав снимать фильм «Приступить к ликвидации!», взял меня на одну из главных ролей. Фильм имел огромный успех, мы получили премию МВД СССР.

– Расскажите о ролях, в которых вы были заняты в последнее время.

– В «Многоэтажке» у меня одна из главных ролей. В марте закончил сниматься с Ларисой Удовиченко во втором сезоне сериала «Спасская». Выход на экран планируется на осень. Занят и в театральных постановках.

– Взрослые о подростках сегодня говорят либо «Они лучше нас!», либо «Это потерянное поколение». Так как же воспитывать детей?

– Редьярд Киплинг в стихотворении «Сыну» хорошо объясняет и ему, и всем нам, как следует выстраивать свою жизнь, чтобы она состоялась.

Может, родителям нужно сесть вечером вместе с сыном или дочерью и прочитать все стихотворение? Мне нравится перевод Самуила Маршака: «…И если будешь мерить расстоянье // Секундами, пускаясь в дальний бег, – // Земля – твое, мой мальчик, достоянье! // И, более того, ты – человек!»