Меньшиков! К вам пришли! Большие эмоции маленькой сцены

Случаются порой события и встречи, которые могут серьезно изменить нашу жизнь. По крайней мере позже, через много лет, мы с удивленной радостью признаемся себе: «А вот если бы не эта встреча…»

Если бы  я не взял отгулы за работу в качестве Деда Мороза на новогодних утренниках, а сестра Наталья не взяла неделю в счет будущего отпуска и мы не поехали  в Москву, то нам не удалось бы посмотреть три лучших спектакля того сезона. Первый – в театре Маяковского, второй – в «Современнике», а третий… На вопрос о том, где идет спектакль «Нижинский», в театральных кассах отвечали невразумительно: «Они где-то арендуют сцену». Оказавшись у окошка кассы театра имени Ермоловой и окончательно потеряв надежду, вдруг услышали: «Я не только скажу, где идет этот спектакль, но и продам на него билеты». Так мы оказались в детской музыкальной школе имени Вано Мурадели на Пречистенке, дом 3. Небольшой уютный актовый зал, набитый битком. Часть зрителей расположилась на приставных стульях или прямо на полу! А мы, счастливые, сидим во втором ряду. В ожидании начала спектакля поводим взглядом влево и вправо и замечаем несколько лиц, известных на всю страну. Впрочем, когда спектакль начался, нас, кроме происходящего на сцене, уже больше ничто не интересовало. Олег Меньшиков, игравший великого танцовщика Вацлава Нижинского, и Александр Феклистов, ожививший создателя труппы «Русский балет» Сергея Дягилева, вовлекли всех нас в грандиозное, неповторимое, захватывающее театральное действо. За два часа спектакля (он шел без перерыва) мы познакомились с яркой и противоречивой личностью с трагичной судьбой. Спектакль держал нас в каком-то восторженном магическом плену! «…Мне жизненно необходимо наслаждаться светом… Я заметил, что есть много человеческих существ, которые не светятся…» Нижинский с Дягилевым катались по сцене в паре, надев по одному коньку. На грустное признание Дягилева о том, что у него согласно диагнозу врача вялотекущая шизофрения, Нижинский моментально весело реагировал: «А у меня быстротекущая!» Когда в финале антрепренер попросил танцовщика показать свой неповторимый прыжок, о котором все, видевшие его, говорят как о чуде, Олег Меньшиков быстро разбежался поперек сцены, легко оттолкнулся и улетел в широко распахнутое окно! В зале все ахнули. Погас свет. Минуту все сидели, оцепенев, в кромешной темноте. И вдруг на сцене вспыхнул фонарик, который (как потом оказалось) висел у Меньшикова на шее. «…Глухота от избытка звуков. Слепота от избытка красок. Немота от избытка слов. Смерть от избытка чувств».  Через несколько мгновений дали свет… И зал в какой-то оторопи стал тихо аплодировать. Потом все громче и громче! Главным в спектакле были, конечно, не трюки и шутки, а мощное воздействие на зрителей, которое исходило от игры артистов и самой талантливой пьесы, написанной Алексеем Бурыкиным и поставленной группой ярких личностей. Среди них были такие имена, как Павел Каплевич и Андрис Лиепа. После спектакля мы набрались смелости и поднялись в гримерку артистов. Большая комната. У входа слева сидит за столом Александр Феклистов. Я произношу слова благодарности. Наталья, все еще потрясенная, смотрит в другую сторону, где у противоположной стены спиной к нам и лицом к зеркалу сидит Олег Меньшиков и снимает грим. Феклистов сразу оценивает ситуацию и, повернувшись к партнеру, громко говорит: «Меньшиков! К тебе пришли!»Актер поворачивается к нам. Я сообщаю, что мы приехали из Ессентуков и что для нас огромная удача попасть на этот спектакль. Смотрю на сестру. Она стоит безмолвная, с полуулыбкой на лице. С ужасом понимаю, что у нее легкий «паралич»! Вынужден сам продолжать диалог: – Скажите, как можно каждый вечер играть этот спектакль, так выкладываясь и практически не уходя со сцены в течение двух часов? Это немыслимо!- А вам спектакль понравился?- Не то слово!- Ну, наверное, вот это ощущение зала, ваше, зрителей, дыхание, реакция на нашу игру и дает силы…Наталья продолжала безмолвствовать, и я понял, что она просто ничего не сможет сказать! Я ее почти ненавидел. Привел к кумиру, и вот нате вам! – Понимаете, – продолжал я, – для этой девушки сегодняшний спектакль событие. Она влюблена в театр, мечтала о поступлении в театральное училище. Не сложилось… Меньшиков посмотрел на Наталью и, видимо, почувствовал ее состояние.  – Дайте вашу программку! Как вас зовут? – Наталья, – снова ответил я.  Олег стал что-то писать… Программку, на которой написано: «Наташе с наилучшими пожеланиями! О. Меньшиков», сестра хранит до сих пор….Прошло две недели, и Наталья с каким-то заговорщическим видом вошла ко мне в комнату, где я проверял тетради. – Послушай, а что, если попробовать создать детский театр? Ну в твоем классе… – Что, «Нижинский» не отпускает? – хитро улыбнулся я.Вообще-то меня не нужно было уговаривать. С учениками своих предыдущих классов я уже ставил некоторые басни Крылова и скетчи на школьную тематику. Мини-спектакли мы разыгрывали на уроках чтения. Показывали родителям на собраниях. Но все это наше лицедейство, конечно, нельзя было назвать детским театром.Для первой постановки решили взять пьесу «Золотой ключик» Алексея Толстого. Сразу было решено, что главным режиссером будет сестра – Наталья Андреевна Гальцева. Человек для моих учеников новый, а значит, вызывающий интерес. А потом были полгода еженедельных репетиций, в которых мы с Натальей пытались, кроме всего прочего, доказать родителям, детям и самим себе, что два человека, до самозабвения любящие театр, могут поставить спектакль. И ведь поставили! Наталья учила сценической речи, умению правильно двигаться на сцене, видеть и слышать партнера, наконец, точно создавать образ. То, что у нее был многолетний опыт внимательного и требовательного театрального зрителя (а ей посчастливилось вживую видеть игру таких корифеев театра и кино, как Ростислав Плятт, Михаил Ульянов, Евгений Киндинов, Инна Чурикова, Владимир Высоцкий, Юлия Борисова, Василий Лановой), очень помогло ей в работе с ребятами. Сказывалось и то, что в нашей семье книги и статьи великих режиссеров читались и читаются не один десяток лет. Сначала мы репетировали отдельные акты спектакля. Потом, когда увидели, что дети знают текст и хорошо работают в мизансценах, стали отрабатывать блоки по два акта. Постепенно двигались по всей ткани спектакля. Сложностей было море. Но вот сшиты все костюмы. Мамы и бабушки постарались на славу! Готовы декорации. Подполковник медицинской службы и по совместительству художник-любитель (папа лисы Алисы) работал над ними по воскресеньям. Записаны музыкальные фрагменты. Две генеральные репетиции в костюмах. Первая – полный провал! Артисты путаются в репликах. Кто-то пропускает свой выход. Периодически теряется темп действия. Родители, сидящие в зале, ворчат, что дети устали и проголодались. И они правы: репетиция идет почти три часа! Наталья объявляет десятиминутный перерыв. Выходим с ней на крыльцо. Отец одного из двух наших Буратино, с которым мы близко знакомы, закурив, доверительно произносит: – А ведь спектакль не готов. Премьеру надо переносить…Очень хочется ударить его чем-нибудь тяжелым… Но, к сожалению, он прав. Наталья решительно входит в зал и громко объявляет: – Репетиция закончена! Собираемся в следующую субботу! Всем спасибо! Ребята, умоляю вас хорошо повторить текст!Отзывчивые все же у ребят оказались родители! Почти все поговорили по душам со своими чадами. Об этом мы узнали позже. Вторая генеральная репетиция была значительно успешнее. Мы облегченно вздохнули. Премьера прошла на ура. При семи актах антракт был лишь один. В ходе него мы готовили к выходу второго Буратино и вторую Мальвину. Мы понимали, что несколько перерывов удлинят спектакль и будет сложно удержать юных неопытных артистов в «мобильно-игровом» состоянии. Нам, конечно, очень помогло, что зал живо реагировал на действие и был к нам расположен. В профессиональном театре, как известно, так бывает не всегда. Режиссер сидела за кулисами и контролировала ход спектакля. Я был в первом ряду зрителей, с краю. Когда спектакль закончился, на сцену пошли радостные люди с цветами и начались веселая неразбериха, объятия и поцелуи, я испытал гордость за свою сестру. Так началась история нашего, как потом признали, уникального детского театра, созданного на основе одного третьего класса самой обычной, без каких либо эстетических уклонов, средней школы №8 города Ессентуки. Если бы нам тогда сказали, что деятельность нашего самодеятельного коллектива протянется на долгие пятнадцать лет, мы, его взрослые создатели, точно бы рассмеялись этим людям в лицо. Но ведь это случилось!Ессентуки, Ставропольский край