На чтение: ≈ 10 мин.Эту книгу нельзя купить ни в одном, даже самом дорогом магазине. Ее нельзя заказать через интернет. Вряд ли тут чем-то помогут и вездесущие «литературные охотники», способные достать даже черта в ступе, если его однажды публиковали хоть в одном издательстве. А жаль, ведь книга эта даже больше, чем просто редкая или коллекционная, она рукотворная, живая. И вполне заслуживает не скромного десятка, а сотен и сотен читателей. Не только потому, что собраны в ней живые и трепетные, до сих пор пульсирующие воспоминания тех, кто 65 лет назад, осенью 41-го, встал живым щитом на московских рубежах. Воспоминания юных девушек, не жалевших своих нежных рук и копавших окопы, воспоминания молодых парней, на чьих глазах полегли в первом бою вчерашние одноклассники. Уникальность этих мемуаров в том, что они увидели свет в обычной московской школе, а собирать и обрабатывать материалы для Книги памяти помогали и ребята.
Школа №18, квартирующая на юго-западе Москвы у самых подступов к Битцевскому лесопарку, – место не без изюминки и по-хорошему честолюбивое. Позволим себе такое вольное сравнение для определения духа именно этого учебного заведения. За годы жизни тут появился собственный «золотой список» достопримечательностей. Начинается он именем директора Андрея Верглинского, человека молодого и пылкого, в глубине души наверняка полагающего, что история легендарных школ столицы еще отнюдь не дописана и именно его 18-й в скором времени там будет самое место, заканчивается несколькими собственными театрами и солидным музеем боевой славы. А в середине перечня – стабильная команда, с уважением и пониманием относящаяся к революционным порывам директора, много молодых учителей, в том числе и учителей-мужчин, что в наше время, безусловно, достойно отдельного упоминания, серьезный поиск своего неповторимого пути: постепенный переход к индивидуальным учебным планам, огромное количество элективных курсов.
Но никакой интеллектуальный блеск не будет впрок, если не подумать прежде всего о здоровье духа. Роль своеобразной духовной амбулатории и играет в 18-й музей боевой славы. История его – целый приключенческий роман, где-то даже с детективной интригой. Много лет назад, когда 18-я школа обреталась в старом здании совсем в другом районе, там был создан военный музей, посвященный Первой гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии и ее герою – легендарному летчику Ивану Полбину, изобретателю знаменитой «полбинской вертушки», спасшей не одну жизнь. Но в суматохе переезда в новый дом большинство материалов исчезло в неизвестном направлении, и за отсутствием экспонатов музея не стало. Но несколько лет назад у него внезапно началась новая жизнь, да еще поярче первой. Конечно, полностью восстановить утраченное «полбинское» наследие не удалось, но кое-какими раритетами сегодняшняя коллекция вполне может гордиться. Фотография Полбина и Василия Сталина, оригинал письма, отправленного жене 25 июля 1941 года, копия похоронки – чутье подвело героя: Иван Семенович погиб в Польше в собственный день рождения – 11 февраля 1945 года, всего три месяца не дотянув до Победы. Хранятся в музее и воспоминания вдовы Полбина, подробные рассказы о всех Героях Советского Союза, служивших в полбинской дивизии, но главное – копия гвардейского знамени, сшитая уже в наши дни, но в полном соответствии с оригиналом.
– Возрождая нашу экспозицию, мы решили, – говорит Ирина Лунина, заместитель директора по воспитательной работе 18-й школы и бессменный хранитель музея, – что здесь должно быть место для всех, кто не пощадил себя и на фронтах Первой мировой, и в Афганистане, и в Чечне. Ученик нашей школы, лейтенант Сергей Ефимов, погиб на Кавказе. Разве можем мы забыть о нем?
Местная коллекция, и это не просто вежливый штамп, действительно могла бы украсить любой профессиональный музей. В витрине, посвященной Первой мировой, – подлинные газеты 1914 года, изящные почтовые марки, средства от продажи которых шли на нужды фронта, настоящая австрийская фляга и старинная фотография – тонкое бледное лицо в обрамлении белоснежного покрывала: портрет своей матери, сестры милосердия Марии Николаевны Слидзевской подарил музею один из его друзей-ветеранов. Ветеранов, как вы понимаете, уже Второй мировой… А вот и она, великая и страшная, – на следующем стенде. Платье погибшей зенитчицы Клавы Абрамовой – такое махонькое, его хозяйке еще в куклы играть, а не столичное небо охранять – принесла в музей Клавочкина тетя, ветеран войны и защитница Москвы Лидия Сергеевна Каратун. Тут же хранятся гимнастерка, ордена и портрет капитана Зубкова, заместителя коменданта Дрездена, прадеда одного из сегодняшних учеников школы. Гильзы и простреленная каска со дна Ладожского озера, земля с курганов Сталинграда – все это было в свое время добыто в экспедициях самими школьниками. Их же руками созданы и микропанорамы Ледового побоища, Бородинской и Куликовской битв, мини-копии всевозможной боевой техники, даже названия которой обычные люди не всегда знают. Теперь в планах школьного кружка «Юный моделист», курирует который ветеран войны полковник Юрий Соловьев, – детальное воспроизведение панорамы Полтавской битвы.
Сердце музея – фрагмент «штабной» землянки. Сюда привезли откопанную под Можайском настоящую партизанскую печку-буржуйку. Сюда же поселили подаренный ветеранами подлинный ламповый приемник образца 1941 года для передачи телефонных и телеграфных сигналов и полевой телефон. Эта же землянка оказалась лучшей декорацией для военного спектакля «Иван», поставленного в одном из школьных театров по рассказу Богомолова к 60-летию Победы. На этом же историческом фоне ветеранам представляли и Книгу памяти, написанную в 18-й о них и для них.
… 22 портрета, 22 героя, 22 судьбы. Ветераны, до сих пор живущие в московском районе Ясенево, те, кого удалось найти и расспросить. Неизбывная печаль в каждой строчке, написанной полковником в отставке Николаем Кочетковым. Он и его товарищи, еще не принявшие присяги курсанты Подольского военного пехотного училища, четверо суток практически безоружные удерживали немецкий танковый корпус, рвавшийся к Москве. Друзья погибли – почти все, Николай Иванович выжил, чтобы до конца войны пройти еще 4 фронта – Брянский, Западный, 1-й Белорусский, 3-й Прибалтийский.
Но, пожалуй, самые яркие фрагменты, достойные по крайней мере киноэкранизации, – мемуары хирурга Галины Родыгиной. Ее медицинская карьера началась на третий день войны, когда в город потянулись эшелоны с ранеными. Через месяц пришлось разбирать завалы – «автографы» немецкой авиации – и «сортировать» раненых, а уже осенью она вместе с другими студентами-медиками встала к хирургическому столу. «Уже в октябре мы, студенты 4-го курса, получили справки о присвоении нам званий «зауряд-врачей» с переводом на врачебные должности. Каждый из нас получил …по 70 раненых. В мирное время это целое отделение, где работают 5-6 врачей…» Нечеловеческие условия: тут не других лечить, самим бы в живых остаться. Зато сегодня читаешь это как захватывающий роман – лучший из лучших. Потому что даже самая пылкая фантазия не придумала бы того, что предложила этим людям жизнь.
Выбор читателей
Комментарии