Медвежьи услуги

Когда рассказываешь кому-то об авторском кино, довольно часто слышишь: «А зачем вообще такое снимать и смотреть?» Вопрос, не лишенный смысла и не имеющий четкого ответа, беспрестанно одолевающий кинокритиков. Главное – не рассказывать в таких разговорах о фильмах, ранее показанных на Берлинском фестивале, престранно прошедшем с 10 по 20 февраля, причем победителей объявили уже 16 числа, а дальше показывали одни повторы.

Этот европейский смотр входит в большую тройку наряду с Каннами и Венецией, но качественно от них отличается. Все они заигрывают с гламуром красных дорожек, везде приезжают крупные звезды, но в какой-то момент организаторы Берлинале предпочли то кино, которое импонирует им самим, – бескомпромиссное, остросоциальное, провокационное. С одной стороны, только по-настоящему независимые фильмы подчас могут подарить достаточно стойкому зрителю некий уникальный опыт. С другой – зачастую эти работы бросают вызов и аудитории, и общественной морали, и устоям кинематографа. В 2022 году Берлинский фестиваль проходил по немецким антикоронавирусным правилам, наверное, самым противоречивым во всей Европе. Красную дорожку купировали, немногочисленных журналистов застращали по максимуму, в программе обошлось без мгновенных шедевров. Складывается такое ощущение, что подобный смотр, призванный промоутировать авторское кино среди ширнармасс, оказывает объекту собственного исследования медвежью услугу, еще сильнее загоняя его в гетто андерграунда.

Берлинале открылся картиной «Петер фон Кант», которая категорически непонятна без множества пояснений: Франсуа Озон умудрился снять фильм одновременно для синефилов, про синефилов и за авторством синефилов. Это постмодернистский ремейк картины «Горькие слезы Петры фон Кант» мощного немецкого режиссера-абьюзера Райнера Вернера Фасбиндера, где главная героиня превратилась в главного героя. Для непосвященных – просто перегретая, передраматизированная, чрезмерно болтливая камерная драма. С другими конкурсными фильмами этого года такая же ситуация. Без лекции киноведа перед показом хрестоматийный фильм-постскриптум классика Паоло Тавиани «Леонора, прощай» будет выглядеть как что-то итальянское, заумное и стариковское – не захочется копаться. Печальный опус австрийского киносадиста Ульриха Зайдля «Римини» – просто как будто бракованный материал, мазня, и к чему там столько чудовищных сексуальных сцен с участием пожилых неидеальных людей? Француженка Клер Дени сняла у себя в фильме «С любовью и яростью» двух национальных суперзвезд – Венсана Линдона и Жюльетт Бинош, но все, что им довелось сыграть, – мучительно длинная мелодрама об измене, как душевной, так и физической. Есть ощущение, что примерно то же самое и так гоняют в кинотеатрах каждую неделю, подобные мыльнооперные разборки в стиле «она отказала мне, сказала, что любит тебя, думает, что любит тебя» уже давно осточертели даже в сериальном формате.

Но можно взглянуть на те же фильмы совсем с другой стороны. Тот же Берлинале, даже в 2022 году прошедший при заполненных залах (пусть только наполовину, из-за ковида, разумеется), убедительно доказывает, что сегодня людям все чаще искренне хочется копаться в кино. Даже в Москве и Петербурге на архивных показах с критическими обсуждениями собирается все больше народу. И вышеописанные картины при минимальном усердии раскрываются во всем великолепии. «Петер фон Кант» – серьезное исследование внутренней бездны всякого художника. «Леонора, прощай» легко встает в ряд с другими картинами итальянских мастеров от Феллини до Антониони, сейчас так больше никто не умеет снимать, да и вряд ли в будущем кто-то научится. «Римини», конечно, не для слабонервных, и однообразная история толстеющего певца-жиголо и его умирающего в доме престарелых отца-нациста терзает и мучает все два часа, но так надо. В итоге из низменного содержания вырастает мрачная глыба – кино о разложении человеческой личности и телесности в условиях позднего европейского капитализма, выстроенного на неподходящих для этого руинах Третьего рейха. Наконец, непримечательная, если судить исключительно по синопсису, мелодрама «С любовью и яростью» парадоксальным образом все же работает как жанровое произведение, приковывает к себе, раскрывает для зрителя превратности любви так, будто мы видим такой сюжет на экране впервые.

Наконец, самая большая фестивальная радость – когда находится кино неожиданное, до того совершенно не известное. О Николетт Кребиц особо никто не слышал, а она приятно удивила зрительской, уютной и при этом провокативной романтической комедией со сложным названием «A E I O U – Быстрый алфавит любви», где стареющая актриса дубляжа вдруг поддается натиску школьника, состоящего на учете в полиции, который стащил у нее на улице сумку, а потом приходит к ней учиться сценической речи. Несмотря на колоссальную разницу в возрасте, они оба отдаются по полной своему парному любовному помешательству, здесь отдельно нужно отметить необычайную актерскую смелость 60‑летней актрисы Софии Ройз, которая нисколько не стесняется себя. Или вот швейцарский деревенский фильм «Кусок неба», исследующий разложение токсичной маскулинности на примере быковатого мужичка из современной альпийской деревни, который начинает бояться смерти, после того как отво­зит любимую, но бесплодную корову на скотобойню и сходит с ума на глазах у своей молодой жены и падчерицы. Кстати, только этот фильм из всех вышеперечисленных получил какой-то приз от жюри, и то утешительный. Но все эти фестивальные церемониалы – привычно противоречивое распределение призов, зеваки у красной дорожки и так далее – совершенно не имеют никакого значения, как убедительно доказал нам переформатированный Берлинале. Главное – дать возможность снимать и показывать любое кино, сколь угодно авторское и авангардное, а для него найдутся и зритель, и экран.