Мечтаю отдохнуть от родителей

Мы для детей или дети для нас?

…Разговаривают за спиной в автобусе:

– Так вы у Игоря наигрались?

– Мы не играли. У него папа очень сердитый.

– А что же вы тогда делали?

– Уроки. Его папа вообще ничего не разрешает, пока уроки не сделаны.

– Так это же правильно. Ведь Игорь хорошо учится?

– Да. Его папа все время говорит, что развлекаться будет, когда в институт поступит. Но Игорь хочет обязательно в другой город уехать.

– Почему?

– Он мечтает отдохнуть от родителей, так они ему надоели.

– Не может быть – он такой вежливый, умный мальчик. И родители у него интеллигентные.

– Сердитые они. Если делаешь не то, что им нужно, ругаются.

– А что им нужно?

– Уроки…

На всякий случай оглядываюсь. Мальчик – лет 10-12 – ровесник моей младшей дочери, с мамой. Мама явно задумалась, наверное, об интеллигентном семействе, от которого мечтает отдохнуть Игорь – друг сына.

Удивительно, но на автобусной остановке, где я обычно пересаживаюсь, снова должен слушать разговор – на ту же тему.

– Да вам, бабушкам, просто нет до этого дела! Потому и не замечаете, что у детей никакого прогресса нет. А я внимательно слежу за ребенком. Не для того я трачу время и деньги, чтобы он оставался полгода без развития. Да у них все те же пьесы в репертуаре! А должно быть развитие, должен быть результат!

“Непрогрессирующие” девчонки лет шести-семи носятся друг за другом, а мама одной из них, потрясая футляром со скрипкой, продолжает воспитывать двух бабушек.

– Какие они там педагоги! В нормальной музыкальной школе после года обучения дети уже должны давать концерты, а тут вместо занятий – пляски какие-то. Зачем нам ритмика, мы не на танцульки ходим!

Ужасно хочется вмешаться – ведь речь идет о музыкальной школе, куда наша старшая дочь пошла сама в “неперспективном” 13-летнем возрасте. Поет там в хоре с огромным удовольствием и мечтает освоить, кроме фортепиано и гитары, скрипку. Наверное, это потому, что ходит она в “музыкалку” не для “развития и результата” – хотя концерты и гастроли тоже имеют место.

Но вернемся к подслушанным разговорам. В них присутствует общая тема: “Кто для кого – родители для детей или дети для родителей?” С этой точки зрения вторая ситуация более понятна. Мама, сопровождающая из школы свое “музыкальное дарование”, явно растит дочь без мужа и без бабушек. Единственный ребенок – смысл и будущее собственной жизни, которая в прошлом не была переполнена радостями. Отсюда сильнейший подсознательный страх за судьбу дочери, желание любой ценой обеспечить ей “лучшую долю”.

Но родительский страх заразителен и, как грипп, опасен осложнениями. Ребенок заражается им, не сознавая этого. Сначала он начинает бояться огорчить маму. А проявляется этот “страх-инфекция” в самых уродливых формах – от прогуливания школы (чтобы не огорчить двойками) до устойчивой “лжи во спасение”, чтобы не расстроить маму, потому что стыдно, потому что в подсознании накапливается груз вины.

“Страх-инфекция” поражает ребенка на долгие годы. Одно из типичных продолжений: мама приводит сына-шестиклассника, который совсем перестал ходить в школу из-за конфликтов с несколькими учителями, к консультанту-психологу (уже не первому). Как только мама вышла из комнаты, мальчик замолчал – непроницаемо-глухо. Единственная фраза за полчаса: “Я пришел сюда, чтобы маму не огорчать”.

Крайнее проявление “заражения страхом” сходится с другой крайностью – полным безразличием родителей к собственному ребенку. Кстати, именно эти крайности – “перевоспитания” и “недовоспитания” – чаще всего являются причинами подростковой наркомании.

Но хватит о страхе. В семьях благополучных обычно заметны не страхи, а “процесс воспитания”.

Мне часто приходится встречаться с ситуацией, когда в интеллигентной семье к рождению и воспитанию ребенка относятся очень ответственно – начинающие мама и папа заранее запасаются педагогической литературой и разрабатывают идеальный вариант своих действий. Именно действий, потому что “воспитывать”, по мнению многих, – это прежде всего управлять: обязательно поправлять, убеждать, контролировать, предупреждать о последствиях. А поскольку ребенок явно относится к “сложным системам”, то от него непременно добиваются “обратной связи” – подтверждения о том, что “воспитательный эффект” достигнут.

– Ты понял, что нельзя трогать телевизор?

– Да. Па-па а-та-та! – И малыш показывает, шлепая одну руку другой.

– Ты поняла, что, уходя от Кати, должна позвонить?

– Да, мама, потому что темно и хулиганы, и вся другая преступность, которая по телевизору, а папа меня встретит. – Дочка-подросток выдает дежурную скороговорку, убегая к подруге на вечер.

В обоих случаях родители довольны – они получили подтверждение о том, что воспитательный процесс “совершен”. Нередко удается достичь не только “словесного” результата. Недавно у нас в гостях был со своими родителями идеально послушный мальчик – сидел только на том стуле, который указывал ему папа, говорил только когда его спрашивали, короче, был абсолютно незаметен во взрослой компании.

А ведь лет через десять его строгие и “правильные” родители будут удивляться: почему так хорошо воспитанный сын оказывается далеко не на первых ролях – и на работе, и в личной жизни. Такая удобная для родителей и педагогов детская инертная послушность оказывается для выросшего ребенка тяжелейшей гирей, тормозом карьеры и личностного роста, преградой на пути к счастью.

Пассивность придавленного “воспитанием” – еще не самое большое зло. Дошкольники и младшие школьники в большинстве случаев скорее готовы признать плохими, “неправильными” себя, чем окружающих взрослых, таких сильных и умных. Возникает подсознательная установка “Я плохой – ты хороший” – формула жизни человека, потерявшего веру в себя. Образуется порочный круг: нет веры в себя – нет доверия к окружающим – нет друзей – значит “я действительно плохой”.

А если сразу не удалось придавить, “воспитание” усиливается. Постоянные одергивания, окрики и физические наказания вызывают результат, противоположный задуманному: сначала ребенок теряет веру не только в себя, но и во взрослых, его формула жизни меняется на “Я плохой – ты плохой”. Производные от этой формулы – девизы неудачников в личной и семейной жизни: “Все мужчины – подлецы” и “Все женщины – стервы”. Наказания перестают вызывать душевный дискомфорт, от них остается только физический эффект – и ребенок привыкает к боли или крику.

Но, к счастью, природа заложила в человеческую психику огромные резервы устойчивости. Для многих чрезмерно “воспитуемых” детей наступает переломный момент смены формулы: “Я плохой” превращается в “Я хороший”, а формула в целом становится: “Я хороший – ты плохой”.

Одновременно в жизни “правильных” родителей наступает катастрофа – они перестают быть авторитетом. Появляются “сомнительные” друзья, “уличные” компании, нередко сомнительные без всяких кавычек. К сожалению, в подавляющем большинстве случаев родители замечают неладное только на этой, заключительной стадии отчуждения.

Возврат потерянного доверия требует от каждого из родителей огромного терпения и любви – к ребенку и к самому себе. Очень неутешительный вывод для тех, кто хочет найти в педагогической литературе описание некой “волшебной кнопки”, которая позволит управлять. Ребенок – не робот и не кукла, он Человек.

Вячеслав ЗАГОРСКИЙ