Мечта в подарок. Плачешь – расписываешься в беспомощности

Яркие половички, кружевные салфетки, большущая кукла с голубым бантом – все у Тамары Николаевны ФОЛКУЯНОВОЙ как-то по-детски: тепло, душевно, искренне.

Кукла в ее доме появилась пять лет назад – на 75-летие подарила племянница. Долго выспрашивала: – Что хотите на юбилей?  Ювелирное изделие? Кухонный комбайн? – Нет, – вылетело самой собой. – Хочу… куклу. Мечту свою неказистую пронесла  Тамара Николаевна  через всю жизнь. Родившись в 1937 году в селе Лукьяновка, о пупсах и не мечтала. Свернутая холщовая тряпка с нарисованными черным карандашом точками вместо глаз служила ей долго: спасала от одиночества, слушая рассказы о детских бедах и несчастьях. Впрочем, все горести закончились в один день, перекрывшись страшным, колючим словом – война. На улицах, провожая мужчин, плакали женщины. Отца провожали молча, стараясь всматриваться в лицо. А дальше потекло время ожидания – месяц, год, два, три… В деревне взрослеют быстро, в те времена особенно, Тамара, четвертая в семье, работала наравне со всеми, уже навсегда забросив невезучего своего кукленыша. Отец пришел в 1947-м.  В памяти Тамары осталась редкая улыбка мамы, усталой, измученной, с огрубевшими от работы руками, но счастливой. Отцу, окончившему в то время институт, способному организатору, партия доверяла самые ответственные должности, переселяя из одного района в другой. Выстрелом в затылок местные бандиты расквитались с неподкупным начальником леспромхоза. Хоронили там же. Ровно через неделю после похорон в семье Фолкуяновых появился маленький пищащий сверток – брат Володя. Еще через неделю мать вышла на работу, оставив новорожденного с 12-летней Тамарой. Справлялась девочка легко. Правда, школу опять пришлось оставить – в третий раз. Два первых бросала с приходом зимы – теплых вещей у нее не было. Мама работала круглыми сутками: за трудодень в колхозе и  денежку, нанимаясь мазать избы, убирать за скотиной. Жили впроголодь, молоко, что давала их коровенка, мать собирала в город – там жили старшие. – Только учитесь, – приговаривала она, простая русская женщина, едва выучившаяся писать. Тамара старалась помогать: с Володькой на загорбке собирала колоски, работала в лесничестве – ухаживала за деревьями. К 19 годам окончила педагогический класс вечерней школы. Вышла на работу. 15 ребятишек лежали по кроваткам, дружно подавая сигналы: спать, кушать, переодевать. Было им по три месяца.  Свету, Сергея, Татьяну, Ивана…  всех знала по голосу, по характеру. Нянчила, качала, пела. Росла вместе с ними. К их году Тамара Николаевна стала  вполне опытным педагогом. – Вот и встали мы на ноги, – говорила она о своих детях, уча их первым шагам, словам, имея в виду и себя. Первые семилеточки Фолкуяновой пошли в школу в 1963 году. Сумела,  подготовила,  не раз потом и в школу заходила: узнать, как там мои. Иногда поругивая только за то, что очень уж активные. – Ребенок должен быть шустрым, – убеждена Тамара Николаевна. – Бегает, узнает –  значит умнеет. А как мы хотим, чтобы сидел ровненько,  тут хорошего не жди. Сколько детских бед она перевидела! Санька всегда веселый, «на месте семь дыр, однажды пришел грустный. Играл мало, увлекшись, тут же бросал начатое, плакал. – Сашенька, что же случилось? Оказалось, папа выпил, мама выгнала его из дома, тот из Тавричанки ночью пошел в Новоселецк. Путь неблизкий, мальчишка волновался, дошел ли. Пошла на хитрость: – Мы ему, Саша, сейчас позвоним. В Новоселецк. Отлучившись на пару минут, сообщила: «Добрался твой папка, спит с дороги». – Эту улыбку надо было видеть, – вспоминает Тамара Николаевна, и глаза ее сияют. А звонить она все-таки стала: матери, отцу. Вызвала обоих и отчитала так, как никогда больше не приходилось. – Думать надо о ребенке, не о себе, – учила она непутевых родителей. – Вы ссоритесь, миритесь – ребенок страдает. Ее слез дети не видели. – Плачешь, значит, расписываешься в беспомощности, – уверена женщина. А этого она позволить себе не могла. Семейная жизнь не складывалась. Не зная, как и на что жить, еле-еле дотянула  до полутора месяцев сына, завернув в одеяло, пришла… на работу. – Возьмите нас – сына в ясли, меня на работу.- Только, чтоб я его не слышала, – заведующая закрыла глаза, брать в дошкольное учреждение в то время  разрешалось только с полугода. Уже потом, руководя детским садом, Фолкуянова и сама часто закрывала глаза, помогая одиноким матерям, многодетным.  Почти до 70-го года жила в бараке. Один из высоких лиц района, увидев, как по утрам откапывает она свою хибару, чуть не доверху засыпанную снегом, предложил строиться. Почти построенный дом кто-то поджег – от зависти, что ли? За две недели до свадьбы дочери. Силы кончились сами собой – упала в обморок. К утру приняла решение: – Нужен кредит, свадьба должна быть. В банк сходила безрезультатно. А к  вечеру кто-то из родителей детского сада торжественно вручил обычный целлофановый пакет,  доверху наполненный деньгами. Заведующей детским садом ее выбрали –  назначали, спросив у коллектива.  Откуда мудрость взялась, и сама не знает, но только всю жизнь помнила: – Замечания прилюдно даже самым маленьким детям, тем более взрослым, делать нельзя. Кто виновен, выведи в отдельную комнату, тогда и скажи что думаешь. Заведующей садом она была первым и единственным в Тавричанке. – Две группы на Пролетарской, три в центре, ясельки на Чкалова… 12 отделений по 35 детей, – Тамара Николаевна вспоминает, как будто вчера она металась от землянки к землянке по улицам райцентра, обеспечивая группы всем необходимым, проверяя каждого малыша: сыт ли, ухожен. …Тамара Николаевна может вспоминать долго, говоря о педагогах, родителях и, главное, детях,  они всегда для нее были самыми важными людьми. – Больше внимания нужно детским садам уделять, – говорит она. – Оттуда идет все, там формируется человек. Учить детей надо, чтобы чувствовали и радовались за себя и товарищей. Честности, добросовестности. Делиться и помнить: доброта всегда побеждает. Омская область