Мечта – на крыло!

Человек жив надеждой

Безнадежно-серое небо, по которому ползли и ползли, как по степному безбрежью, отары облаков, потоки дождя, несильные, но плотные и холодные, лужи, похожие на маленькие озерца-«ламбушки», раскисшие колеи, неизвестно куда и зачем уводящие, и неумолчный комариный писк – такой погодой нас встретила Лапландия. Но вот перемоглись, тронулись в путь, переночевали, и все чудесным образом изменилось. С запада (привет от викингов!) подул ветерок, появилось неожиданно яркое чистое солнце, которое осветило дорогу и пусть болотные, но просторные вольные дали.

Еще только середина июня и впереди долгий, радостно-светлый полярный день. По нему можно ехать и ехать без устали. И, кажется, даже без сна. Днем и, понятно, в конце походного дня старались останавливаться по берегам водоемов. Особенно там, где с помощью сетки и спиннинга можно было добыть в воде какую-нибудь живность. Запомнилась ночевка на шведском озере Мерасярви. Прибыли мы туда, свернув с магистрального шоссе, довольно поздно. Что-то около девяти или даже десяти часов вечера. Солнца не было видно, однако было очень светло и очень тихо. А еще – очень красиво. Картина осталась в памяти, как полотно, которое хотелось обрамить и увезти с собой как воспоминание о лучших днях не только этого путешествия, но и всей жизни. Перед нами простиралась серая озерная гладь, в которой местами отражались розовые закатные облака. Они висели над водным пространством, боясь опуститься ниже и уколоться о верхушки елей, которые стеной стояли по берегам. Вдалеке простиралась горная гряда, на вершинах которой виднелись уже изрядно подтаявшие, но еще отчетливо различимые снежные шапки.

По дороге мы нашли сбитую машиной куропатку. Она была еще теплой, и мы подумали, что вполне вместе с найденными грибками можем использовать ее в вечернем вареве. Но я все-таки решил пройтись по берегу и поблеснить – авось удастся разнообразить меню еще и рыбкой. Увы, сколько ни бродил по мелководью, ни одной поклевки – блесна цеплялась за хвощ и коряги, которыми было устлано дно. И тут я обратил внимание на стоящее на песке каноэ. Нашлось даже весло. Я недаром проложил маршрут летней скандинавской экспедиции по Лапландии. Скандинавский юг – обжитый, обихоженный европейской цивилизацией, освоенный туристами – бесспорно, интересен многим. Но именно на севере Скандинавии сохранилась в целости и сохранности и удивительная природа края, и его «варяжская» история, и национальный колорит. В Скандинавских странах существует так называемое право на природу. В соответствии с этим принципом во многих диких местах найдется пристанище на ночь – различных типов навесные убежища, где можно переждать непогоду, незапертые хижины и сараюшки. Незаходящее летнее солнце и гостеприимно распахнутые двери – сплошной день света, любви и открытых дверей. Настоящий праздник для бродяг и животных, которые стремятся найти себе пару. Мы нередко останавливались вблизи дачных домиков. Случалось, даже ставили палатку прямо во дворе. Несколько раз неожиданно заявлялись хозяева. Мы, конечно, извинялись, объясняли свою безвыходную ситуацию. Чего греха таить, приходилось даже придумывать ее. Местные жители, как правило, относились с пониманием к нашим бытовым походным проблемам. Статус вольных путешественников во всем мире – это часто допустимое исключение из правил и законов, установленных в обществе. «Право на природу» – это прежде всего право бродячего люда. А потом, как я не раз убеждался в своих скитаниях по разным землям и странам, холодный север и знойный юг добрее средней полосы. Жители этих мест не раз попадали в «погодные» передряги. Взаимопомощь тут часто залог выживания. Поэтому так снисходительны они к нуждам гостей, их статусам и уставам, с которыми те часто располагаются в чужих монастырях.

По праву вольного странника, само собой, пришла мысль, что я вполне могу на время воспользоваться чужим каноэ. Недолго раздумывая, столкнул его в воду и лихо отгреб от берега. Недалеко, метров двадцать, отплыл и сделал широкий, уверенный (опыт уже был) замах спиннингом. Первый заброс увенчался успехом. Килограммовая щучка плюхнулась на дно. Через несколько минут рядом с ней забила хвостом и вторая хищница. Когда же попалась третья, я ощутил себя Великим Охотником – покорителем диких просторов Лапландии. О чем-то подобном я мечтал в далеком детстве, с головой погрузившись в мир героев Джека Лондона и Фенимора Купера. И вот я опять в этом мире, который счастливым и неожиданным образом преместился на север другого континента – гребу на каноэ, добываю рыбу, наслаждаюсь дикой природой, живу ее красотой, свободой и энергией. И приходит мысль: может, все это мне только снится? И эти зелено-голубые дикие просторы, и эта бесконечная череда облаков, и эти сиреневые разливы иван-чая, и эти мшистые валуны, принесенные древними ледниками, и эти туманные горы вдалеке, и эти лопочущие на своем непонятном языке чистые речушки, и эти оленьи стада, исчезающие в диких распадках, и эти озера, покрытые волнами и бликами от всплескивающих воду рыбьих стай. Что это, как не разноцветный сон из далекого детства? Чуть позже, мечтая о дальних странствиях, цветными карандашами и акварельными красками я стал изображать все это на бумаге. Потом мечта переместилась на обочины дорог, которые я выбрал…

У всех есть… была… остается мечта. Это естество любого человека. Так уж он устроен: жизненный воз громыхает по начертанной судьбой изрытой колдобинами колее, а извозчик мечтает о карете, которая помчит его по широкой прямой дороге. «Чудно творится на свете: из грязи в князи, из князей в грязь», – вздыхает селянин, выслушав рассказ соседа о чьем-то внезапном обогащении. «Ничего, лишь бы живы, а что голые, то пройдет, – пробует утешить его земляк. – Дождемся поры, что и мы вылезем из норы. Будет и на нашей улице праздник». И оба начнут мечтать о счастливом дне, когда разойдутся облака и над их убогими хатками засветит солнце.

Надеждой жив человек, а мечтой силен. Чего ожидать от жизни, на что надеяться, о чем грезить во сне и наяву? Мечтать, конечно, не вредно, но бывает, что и не очень полезно, и даже глупо. О чем-то таком задумаешься, возмечтаешь, и тут же мысль-мечта, поплутав по городским закоулкам и тупичкам, упирается в глухую серую стену или зависает над крышами, не сумев через смог пробиться к небу. Сумятица в голове и душе, тоска, разочарование в себе и своих мечтах. Человек предполагает-мечтает, а Всевышний располагает. Впрочем, не только он. Есть еще дорога. Именно она способна превратить мечту в реальность. Мечте нужны простор и свобода. Еще – воля. Чтобы решиться и сделать шаг за порог. И обрести мечту. И осуществить ее.
Во время путешествия мечта легко взмывает к горным пикам, мчится по степной дороге вслед уходящему солнцу, парит в небесах вместе с птицами, уносится за ветром в океанскую даль. Чудесным образом воплотившаяся в образах и формах, наполненная пусть смутным, но уже вполне ощутимым смыслом мечта – это вечерняя звезда, вдруг засиявшая в сиреневой небесной глубине. А потом и целые созвездия повисают над тобой – почти рукой можно достать. Чуть стемнело, и они отразились в реке, берег которой тебя приютил. Мечта – это вершина, которую ты однажды покорил и с высоты ее обозрел поднебесный и земной миры. Мечта – это голосистая птица, сорвавшаяся с ветки и воспарившая к небу. Тебе за ней, конечно, не угнаться, но она может уронить перо, которое ты подберешь. Мечта – это ночной костер в таежной глуши, его отблеск и всплеск пламени, которое тебя обязательно и согреет, и накормит. И, конечно же, это феерия белых, сизых, розовых облаков, из которых ты можешь построить замок. Он, конечно, может тут же исчезнуть. Однако не стоит огорчаться. Вот совет-утешение Генри Торо: «Не расстраивайтесь, если вы построили свои замки в воздухе. Они находятся там, где должны быть. Теперь подложите под них фундамент». Уже на земле. Это я уже осмелился дополнить мысль писателя-романтика.

Мы живем здесь и сейчас. Увы, не всегда в ладу с окружающим тревожным и беспокойным миром. Ищем сытости, покоя, воли, гармонии. Кому-то повезло. Кому-то не очень. А кому-то совсем не посчастливилось оказаться в нужное время в нужном месте. Поэтому часто и думаем, и мечтаем о своем месте – своем единственном месте под солнцем. Нередко даже перемена судьбы связывается с переменой среды обитания. Может, и в путешествия пускаемся, чтобы найти это место на планете. И если не удается его обрести, измерить взором и шагами, то жаждем (мечтаем!) хотя бы мысленно пройтись по его солнечным просторам, напиться воды из его светлых и чистых родников, вкусить его молодильных яблочек, подремать в тени его райских кущей. Хотя бы так.

…Хоть к облакам, хоть к звездам может воспарить мечта – нет ей удержу в дороге. Но в то же время в попутье она очень практична, конкретна и насущна. Речь, правда, не столько о мечте, сколько о вожделении, единственном и страстном желании, осуществление которого часто является смыслом как всего пути, так и его малых отрезков. Пусть и к облакам, но сначала через лужи и слякотные колеи, пусть и к звездам, но через земные тернии, пусть и за горизонт, но сначала до четко зримого тенистого деревца на обочине, ближайшего колодца. Со мной так было часто. На разных широтах. В израильской пустыне Негев, когда вдруг впереди показался зеленый пальмовый островок, и это оказался не мираж. В Курдистане, когда в апреле со снежного слякотного перевала я стремительно спустился в залитую солнцем и теплом цветущую долину. В ямальской тундре, когда вдруг запуржило и я потерял дорогу, но все-таки сумел добраться до ненецкого чума. Во время шторма на Енисее, когда внезапно задул северный ветер, но я все-таки успел направить свой челн в протоку, на берегу которой стояло зимовье, а над ним вился дымок.

…На набережной в центре Рейкьявика стоит необычный памятник, который напоминает то ли драккар викингов, то ли скелет выброшенного на берег кита. Но ни к древним воинам, ни к океанским монстрам оригинальная железная конструкция отношения не имеет. Скульптура, которая называется «Солнечный странник», символизирует надежду на новую жизнь, мечту о далеких странах и неизведанных горизонтах. После путешествия по Исландии я побывал возле памятника. На фоне синего океанского безбрежья, подернутых дымкой гор и низких облаков он смотрелся красиво и романтично. И звал в новую дорогу. Но пора было возвращаться домой. Дорога от порога – мечта обретенная. Дорога к родному порогу – мечта, которая сбылась.

Владимир СУПРУНЕНКО, фото автора