На чтение: ≈ 14 мин.«Я не умею рисовать», – скажет любой взрослый, если ему предложат взять в руки карандаш или кисть и что-то изобразить на заданную тему. И скорее всего, у него в самом деле ничего не получится. То, чему его учили на школьных уроках, скорее всего было изнуряюще скучным, а с тех пор у него больше не было шансов и времени просто «марать бумагу».
Искусство как точность выбора
А вот у детей почему-то совсем иной подход: они смело берутся за любую задачу, лишь бы оставить свой творческий отпечаток на любой поверхности. И не случайно книга художника и арт-терапевта Марии Григорьевны Дрезниной так и называется – «Каждый ребенок – художник». Мария Григорьевна убеждена, что желание изображать окружающий мир, воспроизводить его чудеса и красоты заложено в самом сознании ребенка. И не случайно древние люди впервые стали изображать сцены охоты на стенах своих пещер – в этом тоже была смелость и дерзость, присущая детям.
Около 18 лет Мария Григорьевна ведет занятия по особому коррекционному направлению в Центре эстетического воспитания детей и юношества «Мусейон» ГМИИ им. А.С. Пушкина. К ней приезжают примерно 100 ребят с ОВЗ и воспитанников детских домов. Она также ведет занятия и в студии «Мусейона» для детей без ОВЗ. Любая группа воспитанников обязательно сначала должна побывать в залах музея, чтобы напитаться искусством, понять, что движет художником, прежде чем он подступает к шедевру, о чем он желает поведать миру. Мария Григорьевна обязательно расскажет не только о приемах и стилях живописи, но и об историческом контексте, в котором создавалась картина, о жизни автора, о людях, изображенных на портретах. А затем группа возвращается в студию – чтобы самим стать авторами.
Здесь от участника никто не требует буквального слепого копирования оригинала. Музейный экспонат – это источник вдохновения, свежего потока знаний, открытий – оказывается, «и так можно». Педагог задает лишь общую тему, как правило, близкую теме выставки или артефакта из постоянной экспозиции. Если это голландский натюрморт, значит, дети попытаются выразить его экзистенциальную холодность и мысли о бренности всего сущего, если итальянский – значит, на бумаге появятся груды спелых крутобоких плодов и пышные гирлянды цветов, гимн жизни во всех проявлениях. Если французский импрессионизм – значит, возникнет что-то похожее на туманно-сиреневый кристалл горы Сан Виктуар Сезанна и сочные узорчатые ткани Матисса, а если русский авангард — значит, будут ломать голову над «кружочками и квадратиками», такими простыми на первый взгляд и такими математически замысловатыми на самом деле. Но каждый раз это будут собственные сюжеты, основанные на жизненном опыте и представлениях каждого.
Но это только так кажется, что всем разрешено пускать фантазию в безудержный галоп – нет, у рисования на уроках Дрезниной есть незримые, но прочные рамки дисциплины. Рисовать «что хочешь» не получится – и не потому, что тут ограничивают свободу. Просто, если автор будет отдаваться только молодецкой воле фантазии, она далеко его заведет, и замысел затеряется в этих неведомых далях. Искусство – это прежде всего точность выбора, задача строго следовать идее, не отвлекаясь на соблазны сделать много и сразу. Мария Григорьевна напоминает участникам занятия, как разводить краску водой, как готовить палитру, как потом помыть за собой стаканчики и кисточки. Это не мелочи: художник – это профессия, у нее есть навыки и приемы, а профессионалу негоже оставлять вокруг себя беспорядок.
Домашний сервиз с рукоделием
Ничто так не отвечает правилам живописной дисциплины, как изображение какого-то одного предмета с повторяющимся рисунком! Например, чайного сервиза. Ведь выстроенный в определенном порядке орнамент на чашках и блюдцах не что иное, как танец на фарфоровом «паркете»: цветы, фрукты, вязь виньеток – все это как будто кружится в ритме вальса.
Молодые люди из РОО содействия социальной реабилитации лиц с ОВЗ «Яблочко» посетили выставочный проект в самом «Мусейоне» – «Домашний очаг и семейные традиции», с любопытством изучали работы учеников Марии Григорьевны от 6 до 10 лет. Там юные участники представили свои «дома в разрезе» с фотографической точностью, вплоть до надписей на экранах телевизоров, показали старинные ковры и шкатулки, хранящиеся в семье, раскрыли тайны своих школьных портфелей и даже придумали семейные гербы. На некоторых рисунках красовались и их домашние сервизы. Теперь подопечным «Яблочка» тоже предстоит раскрасить пустые белые эскизы блюдец и чашек. Виды сервизов такие: цветы и букетики, печенье и конфеты, ленточки и пуговицы, жуки и бабочки, круги и овалы, буквы твоего имени.
Вместе с подростками садятся рисовать и взрослые – родители, социальные педагоги, психологи. Даже я, прибившийся к их дружной «семье» журналист, хватаю кисть и подбираю краску для палитры. А иначе нельзя: на занятиях Марии Дрезниной никто не сидит сложа руки. Это какая-то особая магия – играть роль стороннего наблюдателя просто невозможно. Даже те, кто рьяно настаивает на своем полном отсутствии таланта, неминуемо подключаются к общему творческому потоку. И у них выходит совсем неплохо!
Я тоже не умею рисовать. Способности-то наверняка есть, но вот учиться было негде. Как всегда на занятии в «Мусейоне», я об этом забываю. И замахиваюсь на самый необычный и красивый вид рисунка – ленты и пуговицы. Всего-то волнистые линии и кружочки с двумя дырочками, а как увлекательно! По ходу занятия Мария Григорьевна объясняет, как придать пуговице объем: нужно обвести ее по контуру черной тушью. За неимением туши в ход идет фломастер – и плоские кругляши обретают высоту и плотность, теперь они и вправду похожи на горстку разноцветных пуговиц, рассыпанных в белом пространстве бумаги.
Когда работа закончена, воспитанники вместе с педагогом обязательно придумывают каждому рисунку название. «Ромашковое поле», «Вкусная конфетка», «Бабушкино рукоделие», «Созвучие В»… Хоть в музей фарфора посылай! Или вот «Кошкин сервиз»: на чашках красуются кошачьи мордочки, и даже по скатерти бегут следы невидимого котенка.
– Процесс рисования меня вдохновляет, – делится автор Аня, одна из подопечных «Яблочка». – Кошки – это хранители семейного очага, они оберегают нас от напастей и греют своим теплом, вот я и посвятила им свою работу.
Рисунки подписываются, прикалываются к большому ватману и вешаются на стенд. И сразу же приобретают музейную завершенность – теперь это авторские работы! Ну и «на закуску» – чаепитие и обсуждение. Дети и родители обмениваются впечатлениями и обязательно подчеркивают удачные находки, яркие штрихи друг у друга. Мария Григорьевна не допускает обидной критики, напротив – обязательно подметит достоинства каждого автора, поддержит его идеи. Самолюбие вещь хрупкая, словно мотылек, неосторожным словом можно ранить начинающего творца.
«Фуршетное рисование» – почему бы и нет?
Давно зная Марию Григорьевну, я всегда поражаюсь, какие пласты выразительных средств хранятся в ее педагогическом арсенале, сколько увлекательных проектов она придумывает, насколько неисчерпаема ее авторская и новаторская методика. Тема очередного занятия – всегда интрига. Участники то клеят коллажи в стиле тарелок Сальвадора Дали, то расписывают «древнегреческие амфоры», то вдруг на бумаге возникают мифические существа – богини леса, трав или воды – или составленные из геометрических фигур механизмы с фантастическими функциями, например, машина для производства волшебства… Это всегда новый опыт, помноженный на музейные впечатления.
– Вначале Мария Дрезнина предлагает ребенку эти средства, чтобы он не боялся прикоснуться к карандашу и бумаге, – продолжает Анна Михайловна Щербакова, профессор кафедры специальной психологии и реабилитологии факультета клинической и специальной психологии МГППУ. – Ведь если его целиком погрузить в изобразительную среду и скомандовать – рисуй, у него вряд ли что-то получится. Сначала ему необходимо овладеть ритмами, линиями, фигурами, формами, цветами, научиться ими пользоваться. Все это технический материал, из которого складывается рисунок. А еще Мария Григорьевна расширяет представление об эстетическом эталоне. Ведь много лет нашим эталоном была русская реалистическая живопись. Но, посещая вместе с педагогом музей, дети узнают, что мир искусства неизмеримо богаче.
Когда-то у Марии Григорьевны занималась маленькая дочка Анны Щербаковой.
– Она пришла в детсад, куда ходила моя дочь, предложила сделать семейные проекты, и я поначалу стала сотрудничать с ней как мама, – рассказывает Анна Михайловна. – Я тогда занималась клинической психологией, но постепенно двигалась к арт-подходу. Мной были созданы две программы: одна – повышения квалификации и профессиональной переподготовки, и вторая – арт-педагогика и арт-терапия для детей с особыми образовательными потребностями. Мария Григорьевна стала преподавать в университете, ее музейные проекты – это часть арт-педагогики.
Педагогический метод Марии Дрезниной настолько «заразителен», что к ней иногда ходят рисовать целыми поколениями.
– Пушкинский музей и Мария Григорьевна присутствуют в жизни нашей семьи уже 21 год, – говорит Наталья Абдюханова, мама восьмилетней Амины. – Сначала у нее занималась старшая дочь Диляра, а затем, с разницей в 17 лет, в «Мусейон» пришла и Амина – у нас даже не было сомнений, кто станет ее педагогом. Мария Григорьевна прививает свободу выражения мыслей через рисунок. А главное, мы стали приобщать детей к музыке и к театру именно благодаря нашему незаменимому педагогу. Как-то раз она дала задание нарисовать костюмы разных профессий, и Амина выполнила костюм балерины, после чего стала интересоваться дизайном.
«Художник — это всегда виденье», – говорит Мария Григорьевна Дрезнина. Талантливый педагог выращивает это уникальное видение в каждом своем ученике, и тогда включается «машина для производства волшебства», то есть — талант. А я прибавлю: мне бы хотелось, чтобы такие же занятия волшебным рисованием придумали и для взрослых. Чтобы где-нибудь в городе стояли такие столы с красками и бумагой, и к ним мог бы присоединиться любой желающий. Порисовал полчасика, снял стресс — и бегом дальше. Фуршетное рисование — как вам такая идея? Может, тогда меньше бы стало грустных лиц?
Выбор читателей
Комментарии