Марк ТИШМАН: Я тот орел, который летает в одиночку!

Талантливый музыкант, харизматичный красавец, интеллектуал и эрудит Марк Тишман – герой нового номера «УГ». Скоро у артиста состоится большой сольный концерт. Больше 15 лет на отечественной эстраде певец радует зрителей и поклонников своим творчеством, идущим от сердца. Как говорит сам Марк: «Интересно, когда песня транслирует переживание». Искренность и вера в себя – это и есть залог его успеха. О творческом пути и предстоящем концерте, «Фабрике звезд», жизненном опыте и мудрости мы и побеседовали.

– Марк, осенью вы планируете большой сольный концерт в VEGAS City Hall, который приурочен к 16-летию на большой сцене. Чем думаете удивить поклонников?

– В принципе, мой путь в сегодняшнем мире шоу-бизнеса удивителен: во-первых, я умудрился остаться, во-вторых, остаться верным себе без продюсеров и спонсоров, в-третьих, стараюсь развиваться и искать себя во времени и пространстве. И ничего этого могло бы не произойти, если бы не люди и их обратная связь, реакция. И этот мой концерт будет максимально исповедальным, где каждая композиция не просто песня в концерте, а часть моего откровенного повествования перед зрителем. Я по традиции много общаюсь во время концертов, читаю стихи, эта программа не будет исключением. В моем представлении этот концерт должен вдохновить каждого зрителя, заставить почувствовать себя живым, способным любить, менять что-то важное в жизни, идти вперед, верить в себя и лучшее. Потому что практически все мои песни – это результат внутренней работы. А песня – это энергия слова, музыки, автора, я буду ею делиться. Уверен, каждый после этого концерта выйдет изменившимся, открывшим для себя не только меня, но и себя самого.

– Вы давно заняли свою нишу на музыкальной эстраде, свое место под солнцем. Как бы вы определили жанр, в котором поете? Лирическая музыка, любовная?

– На самом деле сложно оценивать себя и свое место. Могу лишь сказать, что мне интересно больше всего. Это песня, которая транслирует переживание, событие, фиксирует жизненный отрезок, которая попадает в слушателя и находит в нем эмоциональный отклик. Я недавно репетировал с музыкантами программу, в которой были мои песни, написанные за последние 20 лет, и понял, что пою свою биографию. Каждая песня погружала меня в определенные переживания, и это магия.

Наблюдая за коллегами в России и за рубежом, думаю, что сегодня в большей степени время авторской музыки. Меня, во всяком случае, цепляют исполнители, чьи песни транслируют их личность, характер, судьбу. Возможно, все гениальные мелодии уже написаны, новой в музыке может быть только личность, по-своему преломляющая не самые оригинальные мелодии. Для меня также крайне важно слово, оно ведет меня во многом при написании песен, в нем я нахожу музыку, интонацию будущей песни, ее темперамент.

Говорить о жанре сегодня очень сложно, все смешалось со всем, многое проросло друг в друга, осталось талантливое и неталантливое, искреннее и просчитанное, остальное деление на жанры условно. Но мне очень нравится надпись на мемориальной доске великой Клавдии Шульженко (я живу рядом с домом, где она жила), там не перечислены ее звания и награды, а написано коротко и просто: «В этом доме жила исполнительница лирических песен Клавдия Шульженко». Что-то в этом есть… (Улыбается.)

– У вас нет продюсера. Это сознательный выбор?

– Действительно, со времен окончания «Фабрики звезд», а прошло 17 лет, у меня нет продюсера! Были какие-то попытки, но я понял, что никак не могу позволить, чтобы кто-то другой влиял на мои творческие процессы, определял вектор развития. На самом деле из-за этого я наделал немало ошибок с точки зрения карьеры в шоу-бизнесе, но, с другой стороны, с точки зрения развития моей личности все было более-менее естественно, насколько это вообще возможно в сегодняшнем мире и в той среде, в которой я живу и работаю. Для меня со временем стал важным не объем моего присутствия в медиапространстве, а точность моего высказывания и возможность быть услышанным теми, для кого это будет иметь значение. Продюсеры у нас в большей степени занимаются созданием классного коммерчески успешного продукта, там другие цели, задачи и другие средства. Поэтому я тот орел, который летает в одиночку! (Улыбается.) Если я чувствую, что какой-то проект или песня не для меня, весь мой организм сопротивляется, и никто не сможет меня убедить сделать то, что я считаю неактуальным…

– Есть ощущение, что вы держитесь немного в стороне от шоу-бизнеса, от тусовки. Это так? Если да, то почему и что для вас шоу-бизнес?

– Если говорить о шоу-бизнесе, я работаю над собой, чтобы ощущение бизнеса во мне тоже присутствовало, иначе невозможно существовать – не на что записывать песни, снимать видео, жить в конце концов! (Улыбается.) Так сказать, стараюсь себя заземлять, планировать, не только исходить из желания и вдохновения сегодня, но и соотносить эти порывы с какой-то стратегией развития себя в этом самом шоу-бизнесе.

Я достаточно закрытый человек, и любой выход на мероприятие, где важно и нужно общаться с новыми людьми, поддерживать контакты, для меня стресс, а это тоже часть работы. Поэтому работаю над собой. Может быть, поздновато начал, но мне интересно это делать и наблюдать за собой со стороны в развитии и в изменениях.

– А есть ли у вас друзья в шоу-бизнесе?

– Они есть, хоть и немного, но друзей много и не бывает. Зато очень много людей, к которым я отношусь с большим уважением. Несмотря на кажущуюся со стороны легкость, у многих моих коллег колоссальная трудоспособность, стрессоустойчивость, запас энергии, это меня всегда восхищает и вдохновляет. Даже если взять коллег по жюри в шоу «Аватар», тех, кто участвовал со мной в шоу «Маска», всех, кто создает эти проекты, люди живут своей работой 24/7.

– Перед интервью вы дали мне послушать новую песню с необычным и нехарактерным для вас названием «Мама Африка». Эта песня – эксперимент в творчестве?

– Возможно, для многих песня будет неожиданностью от меня, она легкая и, я бы даже сказал, ласкающая, как Индийский океан, но уверен, что поклонников будет немало. (Улыбается.) Я не шучу! Дело в том, что я написал ее три года назад ночью на Занзибаре, стоя у кромки воды и вглядываясь в небо и в бесконечные темные воды океана. Так глубоко в Африке я был впервые и был очень впечатлен и людьми, и историей Занзибара, огромными отливами, обнажающими красоты океанского дна, и домом, где родился Фредди Меркьюри, и музеем рабства (одно из самых ужасных зрелищ): там, на Занзибаре, находился один из самых крупных центров торговли рабами.

Но люди там повсюду поют и напевают, и дети, и взрослые, и их вечное «акуна матата» – «расслабься, нет проблем!». И я, стоя у воды, за минуту напел эту песенку и не думал ее записывать и выпускать. Но у меня такой тест – я не записываю песни, которые сочиняю. И если спустя время композиция не забылась мной, я периодически к ней возвращаюсь мысленно и напеваю, значит, можно над ней поработать.

Вот и «Маму Африку» я не забыл за эти годы, более того, придумал туда важную строчку, который не хватало, и песня для меня сложилась.

– Недавно появились разговоры о том, что «Фабрика звезд» заживет новой жизнью и вернется на экраны. Что лично для вас значит этот проект?

– «Фабрика звезд» была судьбоносным проектом для многих из нас, более того, этот проект изменил российскую поп-музыку. И вначале отношение у многих к нему было снисходительное: «Ну посмотрим, как из них там звезд сделают за несколько месяцев». А из нас не делали звезд, просто нам, десяткам простых мальчиков и девочек со всей страны, дали шанс проявить себя, предоставили площадку для этого, все возможности, чтобы как бы прорвать стратосферу, а дальше каждый сам распорядился этим шансом. Достаточно назвать несколько имен – Ирина Дубцова, Полина Гагарина, Юля Паршута, Зара, Стас Пьеха. Я пришел на «Фабрику» с записанным дома диском, на котором было пять песен. Несколько лет безуспешно ходил с ними по кастингам, конкурсам, радио, продюсерским центрам. В итоге все эти песни прозвучали на «Фабрике», стали хитами, за них у меня есть награды – и «Золотой граммофон», и «Песня года». Мне сложно даже представить, что еще могло бы мне помочь так же, как «Фабрика». Я чрезвычайно благодарен этому проекту, он очень вовремя случился в моей жизни.

– Как вы считаете, почему некоторые участники, выпускники «Фабрики», сегодня открещиваются от проекта?

– Про ребят, которые открещиваются от проекта, сложно сказать. Наверное, это разный опыт, в силу возраста и характера можно было оказаться неготовым к происходящему, можно было не совпасть с продюсером творчески или человечески, всякое могло быть. Участие в «Фабрике», кроме всего связанного с музыкой, очень серьезный человеческий вызов – три с половиной месяца ты живешь в замкнутом пространстве с незнакомыми тебе людьми, учишься и работаешь в достаточно жестких новых условиях, в отрыве от родных и друзей, без связи, и все это постоянно снимается на камеры. Не все выдерживали…

До сих пор из моего сезона по-настоящему мы дружим с Юлей Паршутой, не только дружим, но и успешно творим вместе периодически. (Улыбается.)

– Верите ли вы в судьбу и в то, что все предначертано? Или человек сам творец твоей судьбы?

– Я думаю, что очень много для нас предначертано свыше, но также многое мы в силах и изменить, и переписать, и дописать в книге своей судьбы. Мне очень нравится точка зрения профессора Татьяны Черниговской, которая считает, что гением нужно родиться, невозможно им стать в результате воспитания и образования. Но можно родиться гением и легко не сделаться им, попав не в ту среду, не в те обстоятельства и так далее.

Это справедливо не только для гениев и гениальности. Думаю, мы все рождаемся со способностями к чему-то, с возможностью сказать что-то интересное в этом мире, но не все умеем это расслышать, придать этому значение, не у всех хватает упорства, трудолюбия, гибкости или, наоборот, твердости, здоровых амбиций. Еще я убежден, что характер – это судьба. Я учился и видел людей с выдающейся голосовой природой, актерскими способностями, но далеко не все из них могли пре­одо­леть какие-то свои человеческие слабости. Кто-то не верил в себя, кто-то – в людей, кто-то не мог вынести груз ответственности, кто-то тонул в упоении своим талантом и так далее. Это все характер, а характер можно и нужно воспитывать. Нужны желание и воля. И начинается бесконечная работа над собой. Но, думаю, это самое интересное зрелище, потому что ты можешь дать этому объективную оценку – как ты сегодняшний вырастаешь над собой вчерашним.

– О вас говорят как о человеке с высоким интеллектом. А в профессии артиста он помогает или мешает?

– Я кого-то, возможно, разочарую, но не считаю себя человеком с высоким интеллектом! (Улыбается.) Смело это говорю, потому что есть с кем сравнить, вижу и слушаю периодически людей, которые знают, читали в десятки раз больше меня. Я еще в школе и институте заметил, что преподаватели ставят мне высокие оценки, потому что им кажется, что я все знаю! Что-то, видимо, есть такое в моем лице, глазах. (Улыбается.) Однако также вижу людей, которые, обладая энциклопедическими знаниями, не могут сориентироваться в обычных жизненных ситуациях, или людей, которые очень много читают, но в каждой новой прочитанной книге ищут только то, что подтвердит их заблуждения. Давно вывел для себя формулу, что образование – это не накопление знаний. Образование – это овладение способами мышления, нахождения информации, умение адекватно применить ее, творчески использовать. В этом, может, я и не так плох.

И конечно, в любом деле сегодня важно постоянное стремление к новым знаниям и навыкам. Если ты долго что-то не тренируешь, этот орган или функция постепенно атрофируется, то же происходит и с мозгом, со способностью мыслить. А сегодня, когда мир ускоряется ежеминутно, это становится еще более важным, чтобы оставаться частью мира. Хотя уважаю тех, кто делает шаг в сторону и живет в своем мире, в своем независимом темпоритме.

– В жизни вы больше доверяете уму или интуиции?

– Я стараюсь балансировать на грани этих темпов – своего и окружающего, на грани рацио и интуиции, хотя в последнее время замечаю, что лучше получается у меня принимать решения, если я прислушиваюсь к интуиции. Видимо, настолько уровень разума забит гигабайтами нужной и ненужной информации, что обработать ее как-то полезно получается все сложнее. (Улыбается.)

Если говорить о необходимости ума, интеллекта в моей профессии, то я всегда вспоминаю слова Фаины Раневской о том, что талант может быть «выдан» полному идиоту, а может и тонкому глубокому человеку. Невозможно не согласиться. Но, думаю, чтобы этот талант работал, развивался и приносил плоды вдолгую, его обладатель должен обладать и умом, и мудростью.