На чтение: ≈ 5 мин.Реплика на поправку к Конституции о детях
Государство воплощается в виде множества образов, олицетворяющих его сущность: Большой Брат, Левиафан, безликий механизм выстраивающий общество в схему, где люди вынуждены отказаться от своей воли и стать «винтиком» социальной структуры.
Образ государства в российской традиции привычно ассоциируется с обликом Отца, могучего и всевластного, по-родительски свысока следящего за «пасущимися мирными народами». Отечески строго, не усомнившись в своем праве и обязанности, оно прежде всего наказывает за любое возражение властным структурам, безо всякого Фрейда, усматривая в этом угрозу отцовскому авторитету. Такое отношение отца к чадам было закреплено в важнейшем и противоречивейшем документе – в «Домострое». Чаду же оставалось лишь родителя «послушати его во всем и чтити его» и «наказание его с любовию приимати» («Домострой», Гл.14). Ребенок всецело был в родительской власти, чадо не могло ни в чем идти против родителя. Исключение составляли лишь доносы о преступлениях государственных: Государь-отец все же важнее отца родного.
Привнесенные поправки по духу своему следуют «Домострою». Кто б спорил, что старших надо почитать. И как одна из культурных норм это и так без упоминаний в Конституции есть в нашей жизни. Но возведенная в ранг закона норма обретает непреклонно одномерный характер, отступление от нее уже попахивает уголовщиной. А как же проблемы отцов и детей, на которых прорастал золотой век русской литературы, со всеми бунтующими Чацкими, декабристами, Базаровыми и бесами Достоевского? А диалог поколений как, пожалуй, лучшее, что было в литературе советского периода, с Оттепелью и преодолением сталинизма? У русских классиков героем был «лишний человек» своего времени, позднесоветский герой – герой Довлатова, это «Человек эпохи возражения».
Если для Государства-отца, дети – достояние, то понятно почему больным детям так мало внимания, – нужнее и полезнее здоровые. Достоянием владеют, гордятся, на него рассчитывают. Слово «достояние» выдает риторику ресурсной экономики, а не самоценности жизни ребенка.
Государство не должно и не может стать универсальным родителем, но должно обеспечить, чтобы зарплаты родителей позволяли рожать и растить детей, чтобы лекарства были доступны, чтобы был «золотой век детства» с играми, беззаботностью и поиском, кем бы стать в этом непонятном мире, без приписывания с рождения к универсальным стандартам будь то учебные программы, учреждения или организации вроде «юных ленинцев» или «юнармии».
Когда Государство объявляет себя главным воспитателем, который обещает взять на себя и духовное, и нравственное, и патриотическое воспитание, и уважение к старшим («государство создает условия, способствующие всестороннему духовному, нравственному, интеллектуальному и физическому развитию детей, воспитанию в них патриотизма, гражданственности и уважения к старшим») – в эпоху цифровых технологий новый «Домострой» обретает безграничные возможности и перерождается. В эпоху цифровых технологий романтикой древних патриархальных нравов будет прикрываться тотальный контроль, а домостроевский родитель превратится в оруэлловского Большого Брата.
Об авторе:
Мария Тендрякова – психолог, кандидат исторических наук, доцент, научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН.
Выбор читателей
Комментарии