Мария Калужская, Екатеринбург: Раб лампы.

Надеюсь, что поколение 40+ помнит советскую киносказку «Волшебная лампа Аладдина» режиссера Бориса Рыцарева. А тем, кто моложе и предпочитает Диснея, я процитирую знаменательный диалог, состоявшийся между Джинном и Аладдином…

Итак, если вы – хороший джинн, то легко и уверенно переселитесь из лампы в кувшин, а из кувшина – например, в термокружку, не переставая при этом творить чудеса во благо своих учеников. Вы можете провести фронтальный урок-беседу, как Дмитрий Быков, организовать развивающий диалог, как Сократ, а еще устроить дебаты, командный турнир, познавательный квест, сетевой марафон… Что-то вы еще осваиваете на стадии , а в чем-то продвинулись до .

Джинн (которому новый хозяин лампы приказал убить прежнего, такого доброго и честного) не хочет убивать Аладдина, считая его своим другом.

– Я твой друг, но я раб лампы! – обреченно восклицает он.

– Да-да, конечно, – спокойно отвечает Аладдин, готовый принять свою судьбу.

Джинну становится совсем скверно. Его раздирают противоречия: – О-ох… Я раб лампы!.. Но я твой друг!

И тут Аладдин задает Джинну вопрос ребром:

– Так раб или друг?!

В сказке все кончается хорошо, и Джинн, освободившись от рабского звания, счастливо переселяется в кувшин.

Станет ли он впоследствии рабом кувшина? – Вопрос открыт…

Конечно, всякое сравнение хромает, но когда я вижу армию педагогов, массово и азартно внедряющих очередную суперэффективную педагогическую технологию, то вспоминаю этого джинна. Проблемное обучение? Отлично! Коучинг? Круто! Игропедагогика? Замечательно! Перевернутый класс? Завтра же перевернем! И все это в сочетании со всевозможными смарт-решениями, гугл-сервисами, QR-кодами, лонгридами, всякими абракадабрами и прочими чудесами чудесными.

…очередная «лампа» светит ярко, демонстрируя свои богатые возможности и затмевая прочие источники света. Вот он, новый эффективный способ обучения! Стоит его внедрить – и результаты улучшатся, мотивация возрастет, а во всем Багдаде воцарится счастье.

Заметьте: это говорит отнюдь не ретроград, ратующий за возвращение к «старой доброй советской школе», где подспорьем учителю были только мел да указка. Я сама регулярно осваиваю новые подходы, с удовольствием их пробую, а затем обучаю коллег. Последнее мое профессиональное «приобретение» – технология eduScrum, замечательно работающая в проектно-командном формате.

И вот как раз после воркшопа по eduScrum в московском офисе “Яндекса” ко мне с непростыми вопросами подошел пытливый молодой человек из Института образования НИУ ВШЭ (визитную карточку его не могу найти… может, благодаря моей публикации в «Учительской газете» откликнется?):

* Рассматривал ли кто-нибудь в системе риски, связанные с внедрением инновационных педагогических технологий?

* Описывались ли отрицательные эффекты? Можно ли тимом или скрамом испортить хороший урок?

* Существуют ли “инструкции по безопасности” применения новых технологий?

Мне сразу представился писатель Дмитрий Быков (преподающий, как известно, в школе), отказавшийся от своих пространных монологических выступлений и бесед с учениками в

пользу их распределенной работы в командах и самостоятельного поиска информации. Полный нонсенс! – а почему?

Потому что масштаб педагога (уровень личности + диапазон познаний, качество размышлений, глубина таланта и пр.) в данном случае “перекрывают” любую технологию и делают ее излишней, лишая главной характеристики – функциональности. Это правило верно для ярких, харизматичных учителей с богатым личным и профессиональным багажом, когда разговор с Человеком более ценен, чем отработка более сложной (и опосредованной) модели взаимодействия. Пока такие люди работают с детьми “в реале”, школа сохраняет свое значение как место встречи поколений. Место силы.

Как измерить пропорцию технологичности и харизмы? Интуитивно. Каждый настоящий учитель чувствует, когда период “я опираюсь на технологии” переходит в более зрелую фазу “я сам – технология”.

Культура восточных единоборств подарила нам концепцию Shu-Ha-Ri, популярную сегодня в рамках agile-подхода.

1) Стадия Shu(守) – “следуй правилу”: ученик обязан соблюдать все рекомендации учителя, повторять в точности каждое движение.

2) Стадия Ha (破) – “сломай правила”: ученик тестирует технику самостоятельно, начинает пробовать, экспериментировать.

3) Стадия Ri (離) – “отделись от правил”: ученик, виртуозно владеющий техникой, пользуется ей по своему усмотрению, импровизирует и вносит свои элементы.

«Су-Ха-Ри» прекрасно работают применительно к педагогическим методикам. Сначала научись, повторяй и отрабатывай, не перенося свои навыки в практику. Затем переходи к апробации. Двигайся вперед малыми шагами, каждый раз сверяясь с алгоритмом и убеждаясь, что твои действия не принесут вреда.

Самое опасное – преждевременный переход на стадию Ha: кажется, что все уже понятно и пройдено; не получилось – можно попробовать по-другому, что-то пропустить или поменять… И еще поменять… А объект эксперимента – дети, невольные участники нашей борьбы за профессиональное мастерство.

Завершу пост конкретным ответом на конкретный вопрос. Вот мой список ВИТальных рисков (ВИТ – внедрение инновационных технологий):

1) Любая инновация превращается в рутину при частом повторении. Если класс «перевернуть» навсегда, диспозиция снова застынет и перестанет быть развивающей. Если постоянно работать в командах, то потеряется навык индивидуального движения. До сих пор помню, как лет 8 назад в школе N презентовали применение технологии проблемного обучения. Когда шестиклассников в пятый раз за день попросили написать синквейн (на этот раз по ОБЖ), я удивилась их ангельскому терпению.

2) Восторг учителя (или руководителя)-неофита, только что освоившего какой-то мощный педагогический инструмент и насаждающего его везде и всюду, может стать бессмысленным принуждением для несведущих участников. При этом ему, неофиту, все коллеги, далекие (к примеру) от сингапурских методик, реально кажутся неандертальцами. Такая ситуация грозит конфликтами вплоть до раскола коллектива.

3) Владение технологией может подменять педагогическую квалификацию, создавая иллюзию мастерства. Но если учителю (самому – без гаджетов и анимации), поднявшись НАД предметной подготовкой, нечего сказать детям, то вернемся к пункту Shu.

4) Технология как набор инструментов, применяемых педагогом в авторитарно-контролирующей позиции, только закрепляет эту позицию. Представьте себе классические коучинговые вопросы, задаваемые в агрессивно-наступательном тоне: «Что будет для тебя наилучшим решением в этой ситуации, а, Петров?.. Какой твой следующий шаг?!». (При этом педагог всюду громко заявляет об успешном применении коучинговых технологий в обучении.)

5) Зависимость от игровых (и вообще развлекательных) форм проведения уроков грозит и увлеченному инноватору, и его ученикам. Приходилось слышать (особенно от молодых учителей), что классическое фронтальное занятие – это «тоска» и «прошлый век». Проверьте себя: можете ли вы вкусно и динамично провести «чистый» урок – без ИКТ, команд и станций, онлайн-тестов и квестов? Способны ли оптимально совместить тему и цели урока с форматом его проведения?

Итак, если вы – хороший джинн, то легко и уверенно переселитесь из лампы в кувшин, а из кувшина – например, в термокружку, не переставая при этом творить чудеса во благо своих учеников. Вы можете провести фронтальный урок-беседу, как Дмитрий Быков, организовать развивающий диалог, как Сократ, а еще устроить дебаты, командный турнир, познавательный квест, сетевой марафон… Что-то вы еще осваиваете на стадии Shu, а в чем-то продвинулись до Ri.

Главное – вы сможете сказать своему внутреннему Аладдину:

– Я носитель технологии, но я педагог!

Об авторе

Мария Владимировна Калужская – заместитель директора по научно-методической работе гимназии №210 «Корифей» города Екатеринбурга, кандидат политических наук