Мария ЕВСЕЕВА: Ориентируюсь на внутреннего ребенка

В Москве завершился 13‑й сезон ежегодного литературного конкурса «Новая детская книга» издательства «Росмэн». Номинации этого сезона: «От семи и старше», «Фолк-фэнтези и фолк-хоррор» и «Новая детская иллюстрация». В номинации «От семи и старше» пришло больше всего заявок – 1500, и 2‑е место у Марии Евсе­евой с повестью «Мы все не из картона». Рукопись также получила главный приз от сайта Letidor. Мы побеседовали о подводных камнях писательского мира, о теме брошенных и обез­доленных, о секретах брендирования и читательского доверия и об экстремальном опыте – хождении в школу через лес.

– Мария, почему именно конкурс «Новая детская книга»? У многих вы ассоциируетесь именно с ним. Или у вас были победы и в других конкурсах?

– Четыре раза я становилась финалистом и трижды была в призерах (то есть финал без места был один раз). А заявок отправляла бесчисленное множество. Первые несколько лет я не попадала даже в лонг-лист. Да и после финала однажды никуда не попала с текстом для подростков. Но с этого конкурса началась вся моя активная писательская деятельность. Сначала я участвовала в одном из сезонов как рецензент (написала рецензию на одну из книг, вышедших по результатам конкурса), заняла призовое место, а потом решила попробовать себя и в роли писателя. Отсюда-то я и узнала, что не обязательно пешком идти в редакцию, а можно отправлять тексты по Интернету. Открыла для себя и массу других литературных конкурсов. Сначала это были мелкие победы: призер премии Александра Куприна, призер «Доброй лиры», финалист конкурса «Короткое детское произведение» от издательства «Настя и Никита», а потом добралась и до Крапивинки. Правда, дальше полуфинала пока не продвинулась. А «Новая детская книга» для меня матерь драко… (смеется) просто мама. Но в этом «просто» так много всего, что и словами не описать.

– Сколько лет вы писали, что называется, для себя?

– Писать я начала в подростковом возрасте и в старших классах активно этим занималась. Потом был перерыв. Я что-то пописывала, конечно, но это было несерьезно. Выходит, что именно с «Новой детской книги» я вновь вошла в активную фазу. Но все же года три-четыре точно писала для себя или, точнее сказать, без какого-либо результата.

– В упомянутом конкурсе вы точно добились результатов: получили аж два приза с рукописью «Мы все не из картона». Там присутствует тема брошенных и обездоленных. Члены жюри даже прозвали вас современным Достоевским. Почему вдруг эта тема?

– Над текстом я колдовала три года. Не помню, как возникла идея. Но почему-то подумалось, что о детских домах книг немало, а вот о подобных заведениях и детках, которые находятся в подвешенном состоянии, нет ничего совсем. А детки и родители на испытательном сроке есть, и их немало! Сначала это была история о детях из центра – вот вся та составляющая об их жизни там, дома, в школе. Когда уже близилась к развязке, ощутила, что чего-то не хватает. Откладывала текст, возвращалась, пыталась что-то переписать, переделать, а результат все равно не нравился. В итоге забросила повесть совсем. Но герои не отпускали. Незадолго до открытия нового сезона «Новой детской книги» пришло озарение, что нужна прослойка. Пока текст казался полуфабрикатом. Как бисквиты, промазанные кремом, но без пропитки, без орешков или миндальных лепестков. Вроде бы торт, но не такой, который уже можно подавать. Так появилась линия Санты.

– Есть ли прототипы у ваших персонажей?

– У моих героев нет прототипов. Но о внутреннем устройстве подобного социально-реабилитационного центра я расспрашивала свою подругу, которая некоторое время работала там. Плюс я пересмотрела кучу роликов в Интернете на эту тему. Естественно, где-то чего-то нахваталась.

– Нет ли у вас ощущения, что, несмотря на весь ужас, длившийся в повествовании, финал слишком благостный?

– Слишком благостный – это если бы мама по щелчку пальцев исправилась и перестала пить. Такую концовку я точно не видела. А что касается «в жизни все не так», то в жизни бывает по-всякому, и никогда не угадаешь, благостным будет финал или нет. Но я писала книгу для детей, и финал этой истории, как ни крути, должен быть светлым, дающим надежду на то, что все будет хорошо.

– Я обратила внимание, если судить по выпущенным книгам, что сначала вашей аудиторией были подростки, а в последнее время больше дошкольники…

– На самом деле моя душа в большей степени принадлежит подростковым и молодежным историям. Просто так складывались обстоятельства, что в последнее время выходили лишь детские книги. Никаких тенденций и закономерностей тут нет.

– Вы говорите, что писали для детей. А проверяете ли вы свои тексты на них?

– На своих? Нет. Когда я писала подростковые тексты, мои дети были маленькими. Когда стала писать малышовые истории, им такое было уже неинтересно. Тем не менее кое-что я им читаю. Но в первую очередь ориентируюсь на своего внутреннего ребенка. И ни в коем случае не обращаюсь к своему детству, считаю это дезориентацией.

– В таком случае как вы оцениваете степень доверия читателя к своему произведению?

– У меня есть несколько бета-ридеров, я им доверяю, но последнее слово всегда за собственными ощущениями. А после выхода книги я обязательно отслеживаю отзывы и реакцию читателей на нее. Плачу от счастья, если история находит отклик в сердцах читателей, и сильно огорчаюсь, если натыкаюсь на разгромные рецензии. Я, конечно, понимаю, что невозможно нравиться всем, но ничего не могу с собой поделать, все принимаю близко к сердцу.

– Наверняка и выход вашей первой книги был очень волнительным. Расскажите о ней.

– Первая книга вышла в конце 2016 года. Это была повесть «Кроме меня, кроме нее», которая попала в серию «Линия души» издательства «Росмэн». Я отправила ее редактору перед майскими праздниками, буквально через две недели получила положительный ответ, а уже перед Новым годом держала в руках настоящую книгу. Это было похоже на сказку, учитывая, что незадолго до положительного ответа от «Росмэна» другое издательство отказало в издании, аргументируя тем, что ни сам сюжет, ни герои не представляют никакого интереса. Кстати, потом у повести вышел дополнительный тираж, и еще позже она вошла в состав сборника.

– Какое самое короткое время, за которое вы написали рукопись книги? И есть ли какой-то лайфхак, как это время выкроить или подстегнуть себя?

– Если говорить о крупном произведении – чуть меньше двух месяцев. За это время я умудрилась написать в чистовом варианте восемь авторских листов – полноценный молодежный роман. Но это исключение. Вообще я пишу очень медленно, очень! А тогда у меня была открыта платная подписка на этот роман на ЛитНете, и мне приходилось в буквальном смысле не спать и не есть. И повторения я не хочу. Поэтому лайфхаков нет. Но подстегиваю себя музыкой. Заранее составляю плейлист истории и, прежде чем писать, каждый раз погружаю себя в историю этим плейлистом. Ежедневно, от главы к главе. Но это касается только крупных произведений.

– А правда ли, что вы в детстве пользовались псевдонимом и это вышло вам боком?

– Когда в школьные годы я писала в газету, то у меня действительно был псевдоним. И не только у меня. На той молодежной страничке, где мы публиковались, все оставляли свои заметки под псевдонимами. Правда, в какой-то момент мне стало скучно писать от своего лица, и я решила завернуть интригу (держит паузу).

– Интригу?

– Какое-то время параллельно писала и от имени парня. Это был образ такого дерзкого мальчика, который за словом в карман не полезет. Так вот, однажды редактор вынес мне мешок внушительного размера с корреспонденцией для моего «героя», в основном это были записки от девочек со всякими признаниями. А позже, когда мне все это надоело, я призналась, что мой «герой» не тот, за кого себя выдает. На меня, конечно же, многие обиделись. Не думаю, что что-то вышло мне боком, потому что свою порцию популярности и некоего опыта я получила (смеется).

– Где-то было опубликовано, что вы получили экстремальный опыт: ходили в школу через лес. Не уверена, правда, насчет популярности. Было страшно?

– Да, когда я работала в сельской школе, то приходилось ходить из города через лес, потому что постоянный надежный транспорт не ходил. Было очень страшно, учитывая, что я вообще трусиха по жизни.

– Вы и сами работали в школе. Используете ли вы этот опыт в своих сюжетах или берете их из своего детства?

– Не использую ни то ни другое. Если в моих книгах и есть прототипы, то это либо персонаж третьего плана, который появился и тут же скрылся за кулисами навсегда, либо собирательный образ людей, с которыми близко я не знакома. Также я не использую ранее полученный опыт или свое законсервированное мировоззрение. Обычно это мои ощущения здесь и сейчас в проекции внутреннего ребенка/подростка.

– А как вы думаете, насколько сейчас важны соцсети для современного писателя?

– Мы живем в такое обалденное время, когда к писателю или другому в той или иной степени известному человеку можно фактически прикоснуться, быть ближе. Еще лет двадцать назад при слове «писатель» возникала лишь одна ассоциация – это тот бородатый дяденька с портрета в кабинете литературы, с которым никогда не доведется пообщаться. Сейчас мир открыл для нас широчайшие возможности! Читатель при большом желании напрямую пишет теплые слова автору, если автор открыт для такого общения.

– Кстати, об аудитории. Я прочла, что вы ведете два тематических сообщества: «На чай к тургеневской девушке» и «На чай к Джейн Остин». Можно немного о них? Почему такие названия?

– Да, это мои детища. Сначала появился паблик «На чай к Джейн Остин», возникший на почве моей фанатской любви к творчеству писательницы. Хотелось создать сообщество, которое будет охватывать не только творчество Джейн Остин, но и эпоху, в которой она жила. Да и смежных авторов английского классического романа тех времен тоже (признаюсь, я большой фанат творчества Элизабет Гаскелл, только тс-с-с!). Так наш междусобойчик перерос в полномасштабное сообщество. А паблик «На чай к тургеневской девушке» появился гораздо позже, когда я писала мистический подростковый роман и собирала информацию о России начала ХХ века. Я постоянно порываюсь бросить ведение этих сообществ, но каждый раз вздыхаю и иду наполнять ленту материалом. Куда ж я их брошу, родименьких?

– С английским классическим романом понятно, но верно ли я поняла, что вы не любите читать современную литературу? Отдаете предпочтение проверенной классике?

– Как раз я очень люблю современную литературу. Но читаю в основном детскую, подростковую и молодежную. Обожаю романы Кейси Уэст, с удовольствием знакомлюсь и с русскоязычными произведениями. Мой любимый современный писатель, который, несомненно, войдет в историю русской литературы XXI века, – Наринэ Абгарян.

К классике тоже испытываю особую любовь. Иван Тургенев, Александр Куприн, Иван Бунин, Павел Мельников-Печерский, Элизабет Гаскелл, Томас Харди, Чарльз Диккенс, Уилки Коллинз, Джейн Остин – должно быть понятно, что я романтик до мозга костей (смеется). Не могу оставить в стороне советскую детскую и подростковую литературу, которую я всей душой люблю, а также художественные произведения того времени о Великой Отечественной войне. Мои читательские наклонности довольно конкретные, но они не ограничиваются одной лишь английской классикой.

– Мария, а с чем самым обидным приходилось сталкиваться на писательском пути?

– Когда читатель додумал что-то за писателя, сделал выводы и прошелся в своей разгромной рецензии не по тексту, а по автору. Это касается не только меня, но и всех моих коллег по перу. Обидно и неприятно натыкаться на подобные отзывы о книге.

Досье «УГ»

Мария Евсеева родилась в Воронежской области. По образованию филолог. Пишет с 14 лет. В свободное время читает, а также поет под караоке с другой писательницей – Марией Тович. Еще у нее есть собака породы русская пегая гончая, которая занимается воспитанием писательницы. Автор более 20 книг. Награды: специальный приз победителю (выбор Letidor) и 2-е место в конкурсе «Новая детская книга» (2022), 3-е место в номинации «За лучшее произведение для детей» на Международном литературном конкурсе имени Александра Куприна, 2015 год – лонг-лист конкурса «Музыка слов», шорт-лист «Короткое детское произведение», 2019 год – лонг-лист Международной детской литературной премии имени Владислава Крапивина, 2-е место в номинации «От семи и старше» конкурса «Новая детская книга» – 2022 год. Лучшие книги 2017 года на LiveLib, номинация «Игры на ЛайвЛиб»-2017: «Кроме меня, кроме нее». Выбор читателей 2017 года на LiveLib, спецноминация «Любимая книга экспертов» (повесть «Кроме меня, кроме нее»).