Мало забраться на вершину, надо еще и удержаться на ней. Виктор Рябов, ректор Московского городского педагогического университета

– Виктор Васильевич, зачем в Москве еще один педагогический вуз? – Тому несколько причин. В середине 90-х годов в столице было крайне сложно с учительским пополнением. Тогда ежегодно открывалось 4-5 тысяч вакансий. Вначале предложили ректору Московского государственного педагогического университета Виктору Леонидовичу Матросову создать в рамках его вуза городское отделение подготовки учителей для Москвы. Не получилось. Открытый педагогический университет тоже отказался от этой идеи. Тогда Любовь Петровна Кезина внесла в правительство Москвы предложение о создании самостоятельного городского университета. Юрий Михайлович Лужков поддержал эту идею, и 23 февраля 95-го года было принято решение о создании Московского городского педагогического университета.

Досье «УГ»Московский городской педагогический университет – государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования – основан постановлением правительства Москвы 1 марта 1995 года. Учредитель – Департамент образования города Москвы.В настоящее время в его составе работают 20 учебных факультетов, факультет довузовской подготовки, факультет повышения квалификации и переподготовки педагогических кадров, филиал в г.Самаре, представительства в г.Серпухове и г.Чехове. В университете функционируют: 3 института – Педагогический институт физической культуры (ПИФК); Научно-исследовательский институт столичного образования (НИИСО); Институт подготовки руководящих педагогических кадров (ИПРПК), также Городской информационный ресурсный центр, городская мониторинговая служба столичного образования, автономная некоммерческая организация «Информационные технологии в образовании» (ИТО).Учебный процесс в университете ведется по 35 лицензированным специальностям, из которых 23 – педагогические.Общая численность обучающихся составляет более 17000 человек. В аспирантуре и докторантуре учатся более 700 человек.Учебную и научную работу ведут 10 общеуниверситетских кафедр и 74 факультетские кафедры.Университет обладает значительным научным потенциалом, имеет 27 научных школ, ведет значительную научно-исследовательскую работу. За десять лет профессорско-преподавательским составом и научными сотрудниками университета опубликовано более 5,5 тысячи научных работ, среди которых монографии, учебники (с грифами Министерства образования и науки РФ, УМО, НМС), учебные пособия, словари, энциклопедии и справочники. Реализуется проект издания книг «Библиотека МГПУ».Университет установил и развивает прочные научно-педагогические связи с ведущими зарубежными и отечественными университетами, среди которых Берлинский университет им. А.Гумбольдта, Рейнский университет им.Фридриха Вильгельма г.Бонна, Научно-технический университет г. Лилля (Франция), Техасский университет в Эль-Пассо (США), Вильнюсский педагогический университет, Белорусский государственный университет.Университет выпускает собственные периодические издания – журналы «Вестник МГПУ», «Информатика и информатизация образования», газету «Университетская жизнь».Рябов Виктор Васильевич – ректор Московского городского педагогического университета, доктор исторических наук, профессор, академик Российской академии естественных наук, ряда других общественных академий, а также Международной академии наук, образования, промышленности и искусства (США).Окончил Саратовский государственный университет им. Н.Г.Чернышевского, аспирантуру МГУ им.М.В.Ломоносова. Крупный ученый и педагог, широко известный российской и международной общественности, один из видных организаторов науки.Трудовая жизнь связана с деятельностью высшей школы, подготовкой научных и педагогических кадров. Виктор Васильевич более 25 лет возглавляет высшие учебные заведения России.С 1986-го по 1991 г. В.В.Рябов был заместителем заведующего отделом науки и учебных заведений, заведующим гуманитарным отделом ЦК КПСС, профессором МГУ им.М.В.Ломоносова и РГГУ, проректором Российской академии управления, заместителем начальника Управления научно-технической политики Министерства науки и технологий РФ.В 1995 году по рекомендации Л.П.Кезиной Виктор Васильевич возглавил Московский городской педагогический университет.За последние годы Виктор Васильевич подготовил цикл публикаций по актуальным проблемам развития образования. В.В.Рябов во главе с коллективом университета является руководителем научных коллективов и исследований, одним из разработчиков и участником реализации программы «Столичное образование-2,-3,-4». Он председатель докторского диссертационного совета по историческим наукам и кандидатского диссертационного совета по педагогическим наукам. Под его непосредственным руководством подготовлено 12 докторов наук и более 46 кандидатов наук.Виктор Васильевич внес значительный вклад в развитие теории отечественной истории и современного образования. Он автор ряда учебников и учебных пособий, более 250 научных трудов и разработок по проблемам отечественной истории и политологии, вопросам образования и науки, идеи и рекомендации которых служат развитию актуальных направлений исторической, историографической и социально-политической наук.За разработку и реализацию проекта «Социально-педагогический мониторинг столичного образования» В.В.Рябов удостоен премии Правительства Российской Федерации в области образования (2000 г.). Имеет государственные награды: орден «Знак Почета», орден Трудового Красного Знамени, орден Москвы, орден Москвы «За пользу Москве и Отечеству» I степени, медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, медаль ордена «За пользу Москве и Отечеству» II степени, медаль «В память 850-летия Москвы», значок «Отличник просвещения СССР».В.В.Рябов ведет активную общественно-государственную работу, является президентом Фонда поддержки российского учительства, под эгидой которого проходят конкурсы «Учитель года России», «Лидеры образования России», членом Межведомственного совета по присуждению премий Правительства РФ в области образования, членом двух научно-методических советов Министерства образования и науки РФ, членом коллегии Департамента образования города Москвы, членом Союза ректоров РФ и Совета ректоров вузов Москвы и Московской области, председателем Союза ректоров вузов, подведомственных правительству Москвы, председателем общественной российской комиссии «Лидеры образования России».Некоммерческая организация «Фонд поддержки российского учительства» была учреждена пять лет назад Министерством образования Российской Федерации, Федерацией Интернет Образования, редакцией «Учительской газеты», ЦК Профсоюза работников народного образования и науки РФ, Российским союзом молодежи, Московским городским педагогическим университетом, Гуманитарным издательским центром «Владос».С прошлого года организация – член Форума доноров, который объединяет крупнейшие российские и иностранные грантодающие организации.«Пятилетний рубеж, который наш фонд преодолевает в 2006 году, – важное событие для всех, кто занимается проблемами учительства, – говорит президент фонда Виктор Рябов. – Мы гордимся своими успехами, которые важно закрепить на новом витке развития организации. Как в детской игре «Царь горы» – мало забраться на вершину, необходимо еще удержаться на ней. Гранты, акции, информационная поддержка – все это в конечном итоге работает на развитие образования, на конечный результат – качество знаний наших учеников. Мы с оптимизмом смотрим в будущее и надеемся упрочить партнерские связи, а также приобрести новых друзей и сторонников».

– Создавать вуз на пустом месте безумно трудно. Материальная база, программа, кадры… Как все решалось?

– Меня больше всего беспокоило именно это обстоятельство – создание с нулевой отметки нового вуза. Вы уже перечислили отрицательные моменты – это и кадры, и лабораторная база, и многое другое. А тем более что это происходило в середине девяностых, когда в образовании сложилась тяжелейшая ситуация. В большинстве регионов учителям даже зарплату не платили, высшие учебные заведения финансировались только по двум статьям – зарплата и стипендии. В этот тяжелейший момент создавать новый вуз, конечно, было очень сложно. Когда меня Любовь Петровна пригласила, я сомневался и долго думал, соглашаться или нет.

– Говорят, что на ее первое приглашение вы не отреагировали, не приехали на беседу. Но она пересилила себя и позвонила вам второй раз. Я знаю, что обычно Любовь Петровна два раза одно предложение никому не делает.

– Да, так оно и было. После ее второго звонка мы встретились, поговорили, и я дал согласие. Действительно, все началось с нуля. Вначале мы получили несколько зданий бывших школ, потом стали развиваться более бурными темпами. Особо ощутимыми стали последние четыре года. Мы получили 50 тысяч квадратных метров новых учебных площадей, построили комплексы корпусов химико-биологического факультета и факультета иностранных языков. Кстати, со следующего года мы начнем готовить, кроме преподавателей английского, немецкого, испанского и итальянского языков, еще и специалистов по японскому, а затем китайскому языкам. Располагаем сейчас достойными площадями, чтобы обеспечить учебный процесс дневного отделения в основном в первую смену. Немногие вузы имеют возможность учить ребят только в одну смену.

– А где кадры брали, переманивали?

– Для меня это была самая большая загадка: кто придет? Но как только мы начали работать, у нас появилась целая плеяда известных профессоров и докторов наук, среди которых Евгения Сергеевна Романова, Александр Григорьевич Мордкович, Ольга Васильевна Афанасьева, Антонина Павловна Окунева, Татьяна Александровна Корешкова, Михаил Львович Левицкий, Светлана Акимовна Козлова, Любовь Петровна Стойлова и др. Многие люди, которые пришли, уже были руководителями признанных научно-педагогических школ. Меня с 1 марта 1995 года утвердили ректором-организатором, а в сентябре мы уже взяли 1200 студентов на первый курс, тогда же пришли и восемь первых деканов факультетов, которые и по сей день работают.

– Каков средний возраст вашей профессуры?

– Средний возраст докторов наук у нас сейчас 58 лет. Десять лет назад было 54-55 лет. К сожалению, процесс старения идет. Но мы делаем ставку на привлечение молодежи. У нас довольно солидная аспирантура – около 750 аспирантов по 27 специальностям, есть по 8 специальностям докторантура.

– Сейчас очень много говорят о том, что с превращением педагогических университетов в классические педагогическое образование как таковое может погибнуть. А вы не видите такой опасности?

– Вот я при вас открываю материалы Госсовета. Кстати, на ваш взгляд, какие вузы сейчас самые слабые?

– Мне кажется, медицинские и педагогические.

– Здесь также говорится, что в целом высшее образование в стране на нормальном уровне, но самое слабое звено – это педагогические вузы. А почему? Потому что высшее педобразование всегда находилось на задворках, это были самые слабые вузы по кадрам, по материальной базе, по финансированию. Результат естественен. Но нельзя все педагогические вузы чесать под одну гребенку.

– Я знаю, что в этом учебном году Москве на 1 сентября в школы требовалось всего 122 человека, а десять лет назад, вы мне говорили, не хватало 4,5-5 тысяч.

– Да, за эти годы мы подготовили 10 тысяч учителей.

– Тогда сразу возникает вопрос: а что вы будете делать дальше, если дефицита учительских кадров для города больше не существует?

– Но не забывайте, что есть потребность в кадрах. 70 процентов учителей работают с перегрузкой: иногда до 43 часов вместо 18. Это значит, что они практически не могут работать над собой. Во-вторых, 43 процента педагогов в России и около 20 процентов в Москве – люди пенсионного возраста. Они великолепно работают, у них хороший опыт, но ведь наступит завтра, и кто придет им на смену? Когда мы на коллегии московского Департамента образования обсуждали эту проблему, я внес предложение внедрять практику постепенного вживания молодых специалистов в школу. Я уверен: нельзя людям, которые 30-40 лет проработали в школе, просто взять и сказать: иди на пенсию. Но можно по-умному сделать, скажем, придумать для них должность консультанта, наставника, поводыря для того, кто только пришел. Есть у нас такой знаменитый директор Ефим Лазаревич Рачевский, он мне говорит: Виктор Васильевич, у меня сейчас на практике 8 ваших выпускников, и я не хочу ни одному из них отказать, но я не могу их взять, у меня все переполнено. Это очень серьезная проблема, и ее надо в ближайшее время решать.

– Виктор Васильевич, 70-75 процентов ваших выпускников идут в школу. Почему?

– Во-первых, в Москве сложилась четкая система отбора ребят, склонных к педагогической профессии. Профильные или педагогические классы в 200 с лишним школах – это наша база. Во-вторых, мы в процессе обучения решаем кардинальные задачи профессиональной подготовки. Профессиональная подготовка строится на основе современных технических средств. Математику, физику, химию, биологию у нас не преподают люди с каких-то общеуниверситетских кафедр. Преподаватели психологического факультета преподают все психологические дисциплины на всех факультетах. Если речь идет о коррекционной педагогике, ее преподают специалисты с факультета, который раньше назывался дефектологическим. Историки исторического факультета преподают историю на всех факультетах. Мы студенту дали возможность осваивать свою специальность на основе современных компьютерных технологий. У нас сейчас 40 компьютерных классов, полторы тысячи компьютеров. Мы не случайно создали ресурсный центр, у нас обучаются многие учителя, директора школ.

– Говорят, что даже Евгений Ямбург заканчивал ваши курсы…

– И не только он. Ресурсный центр мы создали вместе с Департаментом образования и Федерацией Интернет Образования. Это позволило нам участвовать в различных конкурсах. Мы дважды выиграли грант Intel по программе «Обучение для будущего». По НФПК тоже недавно выиграли уникальный грант, который стоит 250 тысяч долларов. Это для повышения квалификации в области ресурсной техники, компьютерной грамотности, будем расширять подготовку учителей, директоров школ, наших студентов и наших преподавателей.

– Виктор Васильевич, подготовка будущего учителя невозможна без практики в школе. Но ее в учебном плане катастрофически не хватает.

– Да, в большинстве вузов ее и в самом деле мало. Мы не отказались от небольшой педагогической практики на 3-4-м курсах, по 2-3 недели, но ввели стажировку на 5-м курсе. Построили так учебный план, что ребята работают в школе восемь месяцев в роли учителя в первой половине дня, вторая половина дня – для консультаций, теоретических курсов и подготовки к дипломной работе на реальном деле, с которым они столкнулись в учебном заведении. За год они становятся полноправными членами педагогического коллектива. Девяносто процентов выпускников после университета уходят в ту школу, где они проходили педагогическую стажировку. Мы ввели и целевой набор. Сейчас более 50 процентов всех педагогических специальностей комплектуются только за счет ребят-выпускников, направленных к нам руководителями школ, округов, департаментом. Английское и немецкое отделения мы отдали практически полностью под целевиков. Из рекомендованных проводится определенный конкурс, он ниже, чем общий конкурс, эти ребята подписывают договор о том, что после окончания вуза они будут работать в школе не менее 3 лет. Такой трехсторонний контракт: школа, округ или Департамент образования гарантируют работу, мы гарантируем качество обучения, а выпускник гарантирует не менее 3 лет отдать школе.

– Будучи городским педагогическим университетом, вы не можете не работать с городом, с округами. Вы готовите для них кадры, а как они влияют на жизнь университета?

– Имея огромный интеллектуальный потенциал – около 200 докторов наук – профессоров, около пятисот кандидатов наук – доцентов, грешно было бы не использовать его. Поэтому с самого начала мы заключили договора и в рамках этих договоров работаем с 230 базовыми школами. Во-вторых, мы имеем договора с каждым учебным округом о научно-методическом сотрудничестве. И конечно, у нас постоянно обновляется учредительный договор с Департаментом образования. Кроме того, что мы поставляем кадры, мы, естественно, участвуем во всей жизни образовательной системы Москвы. Я назову лишь основное. Начиная со второй, все программы «Столичное образование» разрабатывались при активном участии университета. Кроме того, в университете действует уникальный (ни в одном педвузе не найдете) НИИ столичного образования. Это сто с лишним научных сотрудников, 20 лабораторий по новым технологиям обучения в той или иной предметной области: скажем, новые методы изучения иностранных языков, математики, информатики. К тому же мы постоянно проводим международные, региональные, вузовские научно-методические конференции, где основные участники – московские учителя. Ряд деканов факультетов – члены коллегий учебных округов, а я член коллегии Департамента образования, это позволяет нам в контакте решать любые проблемы. Ни одна акция, которая проводится в Москве в сфере образования, не обходится без нас. Скажем, известный конкурс «Дебют», который по нашей инициативе уже много лет проводится в Москве. Сейчас, насколько мне известно, общий оргкомитет конкурсов «Учитель года», «Лучшие школы» и «Лидеры образования» принял решение проводить Всероссийский конкурс «Дебют».

– Вы очень хорошо рассказали о педагогической науке, но, если вы хотите стать классическим университетом, наверное, должна развиваться не только педагогическая наука…

– У нас есть выставка в новом корпусе научных трудов за 10 лет. Это фундаментальные труды в области математики, философии, психологии, географии, биологии, химии. У нас есть один специалист – крупнейший орнитолог в России, его знают в мире, он выпустил уникальные монографии. Ряд трудов наших ученых запросили библиотека Конгресса Соединенных Штатов и Национальная Британская библиотека. Это очень серьезная оценка. А еще есть критерий цитируемости научных трудов в зарубежных и российских научных журналах. Он достаточно высок. Так что мы можем претендовать на то, чтобы стать классическим университетом. Но Любовь Петровна Кезина пока против, она боится, что мы потеряем педагогическую направленность университета. Рисковать в ближайшее время, я думаю, никто не будет.

– Давайте отвлечемся от вашего университета. Есть несколько проблем, которые волнуют все педагогическое сообщество. На ваш взгляд, может ли классический университет сегодня по-настоящему зарабатывать на своих научных исследованиях? И должен ли он зарабатывать?

– Классический университет в современных условиях фактически не может зарабатывать на науке. За редким исключением. Посмотрите, в каком состоянии находятся академические институты. Главный научный сотрудник получает 3,5-5 тысяч рублей, оборудование не покупалось в течение 15-20 лет, лабораторная база вузов если не умерла, то просто зачахла. Семнадцать вузов, которые получили гранты в рамках национального проекта, мне кажется, основную часть денег потратят именно на оборудование, а не на зарплату, не на новое строительство. Но отвечаю совершенно определенно: на данный момент оснований для того, чтобы считать науку в вузах зарабатывающей, нет.

– Вы упомянули 17 вузов, которые получили президентские гранты на инновационную деятельность. А не показалось ли странным, что среди этих вузов нет ни одного педагогического?

– Не только показалось, меня очень удивило, когда только было объявлено об этой акции. Я читаю интервью одного из замов министра, который сказал, что в гуманитарных науках и педагогической науке инноваций вообще-то нет, поэтому к участию в конкурсе мы их не допустим. После того, как в одном из интервью я об этом сказал, на семинарах мы выступили, Андрей Александрович Фурсенко поправил своего коллегу, сказав, что в принципе педагогические вузы в конкурсе могут участвовать.

– Как вы относитесь к предлагаемому новому порядку избрания ректоров? Я имею в виду законопроект «О внесении изменений в статьи 12 и 20 Федерального закона «О высшем и послевузовском профессиональном образовании».

– С точки зрения интересов высшего образования я должен сказать следующее. Тот ректорский корпус, над которым навис дамоклов меч этой реформы, в определенной степени спас высшее образование России в самое тяжелое, сложное время с 1991-го до 1998-1999 года. Эти годы были страшными из-за отсутствия финансирования, разного рода попыток приватизации. Сейчас совершенно другое время, но это не значит, что обязательно должны прийти новые люди, хотя я уверен, что никто не будет сопротивляться закону, каждый ректор найдет себе новое место и, я думаю, не пропадет. Но устраивать из этого сознательную кампанию по устранению ректоров я бы не стал, мне кажется, это аморальным. Традиции российской и советской школы всегда основывались на определенной автономии вузов, на доверии к их советам, и всегда именно советы, их конференции избирали свое руководство. В России был императорский университет, но император не претендовал на назначение ректоров. Чем руководствовались законодатели или скорее исполнители в министерстве, когда выдвигали такой законопроект? Наверное, придумали такой законопроект для того, чтобы избавится от неуправляемых ректоров. Ими сложно управлять, когда они избираются коллективом. Яркий пример – сколько было наскоков на президента Союза ректоров России, чего только не пытались сделать, подговаривали ректоров выступить с инициативой о переизбрании, запускали комиссии в МГУ, готовили конференции, особенно тогда, когда пытались пропихнуть протеже Ельцина Емельянова в ректоры. Это было настолько очевидно, настолько аморально, что коллектив просто отверг это. А вот я не знаю, в случае принятия закона способен ли будет коллектив отвергнуть одну, две или три кандидатуры, которые будут ему навязываться так называемой аттестационной комиссией. Виктор Антонович Садовничий в своем докладе на съезде Союза ректоров сказал, что мы, конечно, не против, но надо в эти комиссии включить представителей научной общественности и т.д. Но вы знаете на практике, как бывает. Собрались, научной общественности в это время нет, и решили. Бюрократизм обладает удивительной живучестью и выживаемостью в любых ситуациях.

– А у вашего университета есть президент?

– Нет.

– А как вы считаете: нужны российским университетам президенты?

– Я был во многих зарубежных университетах, много раз во Франции и Соединенных Штатах. Там президент – это законодатель, он определяет по существу политику развития вуза. У нас же президентом будет ректор на пенсии. Раньше отправляли на роль советника, помощника ректора, но это вроде непрезентабельно. В наших условиях в государственном вузе ректор должен быть основным человеком, который определяет и финансовые ресурсы, и политику вуза. Президент в роли советника, да, может быть, ему какие-то функции надо дать, часть каких-то международных связей, но отнюдь он не должен заниматься делами, которыми занимался вчера. А вот в частно-государственных или частных вузах президент необходим как главное действующее лицо. Потому что его главная задача – обеспечить деятельность попечительского совета и привлечь инвестиции для развития вуза. И, конечно, президент должен определять основные направления фундаментальной науки, научного поиска в университете. А ректор – это менеджер, это человек, который является исполнителем. А по большому счету политика университетская должна определяться президентом. Но это разные случаи.

– Мы все обсуждали национальные проекты. Механизм запущен, хорошо или плохо, но проект в образовании работает. Власть заявила, что он будет продолжаться и в следующем году. В какую сторону, на ваш взгляд, нужно расширять национальный проект?

– Я работаю в составе совета правительства Москвы по национальному проекту «Образование». Фонд поддержки российского учительства и секция совета ректоров московских городских вузов участвовали в экспертизе 183 школ, мы выбирали 118, будем также участвовать и в экспертизе учительских проектов. Главный недостаток – это огромная масса бумаг. Конечно, грантов мало. Но, с другой стороны, с чего-то надо было начинать. Что касается будущего, то, на мой взгляд, надо самые мощные гранты давать тем организациям, службам и отдельным лицам, которые занимаются беспризорными детьми, детьми-инвалидами, сиротами, униженными в самом прямом и переносном смысле слова. На фоне шокирующей роскоши части нашего общества иметь миллион брошенных детей – это преступно, какие бы оправдания не назывались. Поэтому, мне кажется, национальный проект «Дети» или «Бездомные дети» или «Ущербные дети» – не знаю, как его назвать – должен быть самым главным.

– Сегодня обсуждается в педагогическом сообществе будущее двух национальных университетов – в Новосибирске и на Юге. Как вы относитесь к этой идее?

– В принципе создание мощных университетов с современной базой, которая позволяет вести в ежесуточном режиме дистанционное обучение, это нужно. Скажем, я был в Хельсинки, и там университет – у него порядка 120 тысяч слушателей, они работают практически на всю Финляндию. У нас есть Современный университет, который тоже имеет за сотню тысяч студентов. Я, правда, там не был, не видел, но говорят, что современные технологии великолепно используются. Это, как правило, негосударственные вузы. Я думаю, сложность будет заключаться в том, что автоматическое сложение, сумма университетов гуманитарного и технического профиля, не дает сама по себе результата. Есть опасения, что все произойдет формально и будет создана просто настройка для распределения финансов. И теперь ректоры вместо министерства будут ездить в этот объединенный ректорат, просиживать часами, караулить там ответственных чиновников, уговаривать их визировать документы. Вот этого я боюсь.

– У вас много желающих учиться из стран СНГ?

– Более 50 человек, а заявок много. Чтобы расширить подготовку учителей для стран СНГ, нам необходимо лишь одно – общежитие. Сейчас департамент решает этот вопрос, нам выделяют площади. Если к сентябрю общежитие будет готово, мы примем много студентов из Молдовы, Приднестровья, Украины, Грузии, Азербайджана, Армении.

– Виктор Васильевич, помните ли вы своих учителей?

– Конечно. Нина Ивановна Кувшинова, учительница начальных классов. Когда я пришел в первый класс, мне было восемь лет, мне однажды так скучно стало, что я на переменке сбежал, ушел домой. Мама работала, два старших брата в армии служили. Я собрал нашу уличную компанию, а я там был атаманом, и мы отправились на холмы, которые окружали нашу деревню. Вечером к нам в дом пришла учительница и меня стали допрашивать, почему я сбежал. А потом разговор пошел без меня. Мама, которая была неграмотной, использовала мощный педагогический прием. Она сказала учительнице: «Знаешь, Витька не дозрел, если ему не хочется в школу, не надо его мучить, пойдет на следующий год». И я пошел в школу в 9 лет, к той же Нине Ивановне. Первые годы у меня были средние показатели, начиная с 5-го класса я отлично учился, школу закончил с одной четверкой и поступил в Саратовский университет, без блата, сам. Тоже с одной четверкой, четыре экзамена сдавал, в том числе иностранный язык.

И еще один случай был. Семен Абрамович Фигин в старших классах преподавал нам физику и математику. С одним парнем, Женькой Сидориным, мы решали самые сложные задачи с применением тригонометрии. Учитель жил в 12 километрах от деревни, ездил на велосипеде. Мне казалось, он старый, а ему, может быть, было лет 40-45, лысый такой. Он душу в нас вкладывал. Я поехал сдавать на физику, поскольку мы учителя своего любили и физика мне нравилась, смотрю, там два отделения – педагогическая физика и физика классического университета, я хотел на классическую. Тогда был атомный бум. Но нужно было проходить медицинскую комиссию. А у меня с детства ушиблено глазное яблоко, друг рубил что-то, а чурочка попала мне в глаз, и катаракта на зрачке. Короче, я подумал, что меня туда не возьмут. И я стал выбирать между географией и историей. Подал на историю, сдал экзамен, еду на велосипеде по деревне, Семен Абрамович навстречу: «Привет, Виктор. Ну как?» Я говорю: «Поступил, Семен Абрамович». – «Молодец!» И уже садиться стал на велосипед. «А на какой факультет?» Я сразу понял, что сейчас что-то произойдет. Говорю, на исторический. Он так дико на меня посмотрел, плюнул, сел на велосипед и уехал. Эта картинка всю жизнь у меня перед глазами стоит. Видимо, настолько обидно было ему, что он с нами просиживал, нас тренировал, и вот такая история.

– И последний вопрос: образованием своих детей вы довольны?

– Детей у меня немного – одна дочь. В принципе доволен. Я агитировал ее пойти в мой университет, я был в то время ректором, когда она закончила 11 классов. Но она тянула резину, закончила с отличием школу, причем с английским уклоном, и не пошла. Она всегда говорила – не хочу в твоем университете учиться, будут говорить, что я учусь там благодаря тебе. Подала в медицинский, закончила ординатуру, потом защитила диссертацию, работала долгое время у Нестерова в глазной клинике, делала операции. Потом годы безденежья, зарплату не платили. Она как научный работник ничего не получала, ушла в швейцарскую медицинскую фирму, у нее два языка, французский и английский, работала там. А сейчас – в американской страховой компании, главный менеджер. А внучка моя долго думала, куда поступать. Я агитировал ее за МГИМО, она – нет. Подала заявление в наш университет, сдала на отлично экзамены и уже сдает вторую сессию на факультете английской филологии. А с чего началось? Я ей говорю – ты сама выбери вуз. А у вас есть подготовительные курсы? Я говорю, есть. Она пошла на подготовительные курсы, проходила 8 месяцев, учась в 11-м классе, и ей понравились преподаватели, понравилась атмосфера, и она решила пойти туда.