Маленькая семья из знатного рода. Оказалась на грани обнищания

На этот праздник никто не приходит строго к назначенному часу. Собираться начинают задолго до начала, чтобы успеть поговорить с бывшими одноклассниками, с учителями, прикрепить на стенд новую фотографию. Перекинуться шутками, вспомнить песни той поры, когда уникальная парадная лестница и коридоры, и уютные закоулки были пространством их общей жизни, первых романтических переживаний, юных надежд и планов. Так бывает, наверное, в каждой хорошей школе. Но далеко не в каждой среди этих людей оказывается столько молодых, но уже известных в научном мире докторов и лауреатов международных премий, авторов книг и статей, популярных среди профессионалов. Лицей «Физико-техническая школа», который на днях отметил двадцатилетие, действительно уникален своими достижениями.

Здесь всегда было мало классов и соответственно мало выпускников. Всего девятьсот человек за двадцать лет. А дипломов и медалей на олимпиадах всех уровней, включая международные, заработано на две сотни больше – одна тысяча сто. Зато свою собственную золотую медаль они выдали пока только одному человеку. И человек этот еще учится в вузе.

В праздничную юбилейную статистику непременно следует включить научные заслуги учителей. Все-таки 14 докторов и кандидатов наук на 40 преподавателей – цифра для средней школы необычная. Теперь уже пятеро из них заработали звания почетного и заслуженного учителя. Двое получили его на празднике.

Статистика, однако, особа сухая, насквозь формализованная и потому весьма ограниченная. Ни чувств, ни высоких помыслов. А школа рождалась 20 лет назад, как раз на взлете вдохновения и надежд небольшой группы сотрудников Физико-технического института имени А.Ф. Иоффе РАН и педагогов уже прославленной к тому времени ленинградской физмат-школы №239. Мечтали основатели об учебном заведении особого рода. О школе, вписанной в систему НИИ и учебных кафедр Политехнического института и ЛЭТИ на правах, так сказать, любимого младшего брата. О работе по индивидуальным программам, зависящим от таланта учителя и возможностей ученика. О собственных темпах и ритмах, продиктованных реальной ситуацией в классе, а не стандартом, единым на всю страну. О работе почти индивидуальной, нацеленной на то, чтобы подросток, интересующийся точными науками и небезуспешный в них, мог бы максимально раскрыться, не потерялся, не угас в рамках усредненных школьных требований.

Впрочем, у кого в «тревожные восьмидесятые» с началом перестройки не было таких или примерно таких идей! Опыт спецшкол к тому времени убедительно показал, что многие дети способны учиться быстрее, мыслить глубже и интереснее, чем предлагают традиционные школьные формы. Правда, для этого не только ребенок, но и учитель должен быть талантлив, увлечен, свободен в выборе программ и методов обучения. Ленинградским физикам очень повезло: идея создания своей школы серьезно заинтересовала академика Жореса Алферова, возглавлявшего Физико-технический институт имени А.Ф.Иоффе РАН. Новые направления в науке – физика полупроводниковых наноструктур, твердотельная электроника, астрофизика, нейтронная физика – нуждались в молодых исследователях с глубокой специальной подготовкой. Начинать ее следовало в школе. Старшеклассником становился сын Жореса Ивановича. Так что проблемы среднего образования были для академика весьма наглядны. Все складывалось одно к одному. И сдвинувшаяся с мертвой точки железная прежде государственная система позволила вдруг нарушить незыблемые законы, вписать в академическую структуру старшие классы средней школы. Определено место для строительства, выделены средства, разработан индивидуальный проект здания, который горячо обсуждали и ученые, и будущие преподаватели. И в 1987 году лицей с уникальным статусом удалось открыть. Стоит, наверное, все-таки пояснить, что такая удача в значительной мере объясняется высочайшим авторитетом, которым всегда пользовались Физико-технический институт и его руководители. Авторитетом, позволявшим Жоресу Алферову напрямую общаться с премьер-министрами. Идею школы поддержали своими распоряжениями сначала Евгений Примаков, потом Виктор Черномырдин.

Не будем рассказывать подробно про первые годы, когда занимались сначала в чужой школе, потом – в помещениях Политехнического института, хотя они полны романтики становления. Заглянем сразу в прекрасный зал, где сегодня празднуется день рождения и в юбилейном капустнике звучат рефреном шутливые слова о «доме, который построил Жорес». О том, какая жизнь потекла в этих стенах, лучше, чем сами дети, пожалуй, не скажешь. Это они назвали свой класс, свою школу «маленькой семьей в очень знатном роду». Образ точный и емкий особенно потому, что именно семья образовывает человека в самом широком смысле слова. Здесь стены третьего, школьного, этажа, который можно назвать детской большого дома, сплошь заняты портретами знаменитых патриархов. От Абрама Федоровича Иоффе – основателя научного физико-технического института – до лауреата Нобелевской премии Жореса Ивановича Алферова. Их одухотворенные лица постоянно напоминают о высотах науки, которые предстоит покорять нынешним ФТШатам. А родители – то есть учителя – и в самом деле каждый день приходят сюда не зарплаты ради, а именно по любви. И любовь эта для некоторых из них весьма коварна. Как иначе оценить тот факт, что талантливые ребята, уже в ученические годы прославлявшие свои имена на олимпиадах и конкурсах, после окончания вуза выбирают скромную карьеру школьного учителя, продолжая заниматься наукой как бы заодно, во вторую очередь? Их мудрые наставники, а теперь коллеги по педагогическому цеху, всегда советовали лет пять поработать в науке, оторваться от школы, попробовать себя вне семьи. Напрасно! Мало того, что свои возвращаются. Работать в ФТШ приходят блистательные выпускники 239-й школы, лицея-прародителя. И эта молодая часть коллектива учителей в значительной степени задает тон, определяет пафос ежедневной жизни юных членов семейства.

Кроме них, правда, есть и старшие братья, роль которых охотно взяли на себя студенты и аспиранты. Они ведут кружки и часами возятся с младшими, любя, балуя, но и требуя от них соблюдения семейных традиций. Постоянное присутствие в доме молодых ученых с их особым юмором, профессиональной лексикой, манерой общаться воспитывает незаметно, ежедневно. Так складывается определенный стиль, мода на знание, на интересную мысль, необычное решение задач. Все это заложено в проект дома, где на более высоких этажах не случайно располагаются научные лаборатории. Рядом со школьными классами проводятся исследования, приносящие результаты, некоторые из которых называют потом новыми достижениями современной физики.

В этом семействе детей не отправляют погулять, когда к взрослым в гости приезжают их знатные коллеги – ученые, чьи имена почитаются во всем мире. Дети слушают доклады о новейших достижениях вместе со студентами, аспирантами, вместе с учеными.

«Подобное образование можно получить в паре других мест, – пишут дети в своих сочинениях, – но такого общения нет нигде». Они знают, о чем пишут, потому что поступать можно и в восьмой, и в девятый, и в десятый классы, когда уже есть с чем сравнивать. «Где еще, – объясняют они,- можно на переменке сесть в кружок прямо на полу в коридоре и петь песни?» Где еще – могу добавить – о разных решениях одной задачи учитель скажет: это – Гендель, а это – Моцарт. И автор понятливо кивнет: пожалуй, вы правы. А если по радио, которое постоянно тихо шуршит в лаборантской, вдруг зазвучит во время урока, к примеру, голос Шаляпина, педагог непременно прибавит звук, и все замрут, слушая редкую запись.

нет особого переполоха, каждый продолжает заниматься своим делом, если познакомиться со школой приезжает король Швеции Карл ХVI Густав с Владимиром Путиным или канцлер Германии Герхард Шредер. В этом семействе и дети, и взрослые всегда готовы вежливо встретить любых гостей и поговорить с ними на их родном немецком или английском языке. Так здесь учат и так воспитывают.

А еще о людях из знатных родов известно, что они умеют с большим достоинством переносить житейские невзгоды. В ситуации, когда фундаментальная наука оказалась на очень скудном пайке, когда научные сотрудники стали получать денег меньше, чем уборщицы в хорошей фирме, школа в этом ведомстве очутилась тоже на грани нищеты. В соответствии с законами финансировалась она всегда строго по нормативам. Муниципальные надбавки, которые со временем стали получать учителя петербургских лицеев и гимназий, кураторам этой школы приходилось постоянно добывать с большим трудом, как и кураторам всех учебных заведений федерального подчинения. На них муниципальные законы не распространяются! И все-таки уникальность ФТШ, ее бесспорные достижения до сих пор находили понимание у людей, от которых зависят заработки учителей. Правда, труд их никогда не оплачивался как уникальный, приносящий блистательные результаты. Никто и никогда не учитывал интеллектуальных затрат, которых требует от наставника общение с талантливыми детьми, подготовка будущих победителей олимпиад. Но до середины нынешнего года школа финансировалась хотя бы примерно так же, как городские гимназии и лицеи. Летом, однако, ситуация изменилась, и тратить муниципальные средства на объекты федерального подчинения стало совсем нельзя. Так что при всем уважении к академии и лично Жоресу Алферову, восторгаясь этой школой, городское правительство смогло найти единственный выход: выплачивать надбавки за уникальную работу педагогов ФТШ из Фонда социального обеспечения. Иначе говоря, уже и не надбавки, а пособия, которые в три раза меньше даже тех небольших сумм, какие были.

аким образом, при общем повышении оплаты труда высококвалифицированных учителей в Санкт-Петербурге зарплата педагогов ФТШ значительно понижается. Парадокс? Безусловно! Но закон есть закон. И гости, представлявшие на празднике районные и городские власти, очень старались шутить, поддерживая стиль праздничного капустника. Говорили об уникальности и гениальности. О том, что пока существует такая школа, у государства есть прекрасное будущее. Но все по-настоящему уникальное в общий ряд никак не вписывается. В том числе и в общее правило финансирования. Если мы действительно признаем эту уникальность, нужен соответствующий закон, который позволил бы школе существовать и развиваться достойно. Не на жалкие пособия или единовременные гранты, а уверенно и солидно. Похоже, как и при открытии школы, решить этот вопрос может только премьер-министр.

Санкт- Петербург