На чтение: ≈ 4 мин.Не раз, пробираясь сквозь строительные джунгли новой Москвы, где неоновая реклама ослепляет, а грохот динамиков из игорных клубов оглушает, я твердила себе: это не моя, это чужая жизнь. Будто я уже очутилась в потустороннем мире и живу не свою, а вторую или десятую, незнакомую жизнь. Меня в ней не должно было быть, но вот – живу.
Знакомый психотерапевт сказал мне на это: «Просто слишком многие близкие вам люди ушли отсюда».
Да, действительно: мои кумиры, мои герои, мои друзья – как же вас здесь мне не хватает! И всем нам, кто работал под вашим духовным руководством или воодушевлялся вашим примером.
Вспомнилось: приехали в Крым на очередной фестиваль авторских школ в разгаре перестройки. Густая южная ночь, мы с Владимиром Федоровичем Матвеевым и Симоном Львовичем Соловейчиком пробираемся к морю по какой-то ухабистой тропке. Они спорят во весь голос о чем-то, как всегда, высоком и значительном, а я просто упиваюсь их теплой, такой надежной близостью. Вокруг – ни зги, только вспыхивают огоньки наших сигарет и им в такт – полукружьем – летают вокруг нас светлячки.
И вот их нет. Будто оставили меня одну в той кромешной тьме – без звезд, без светлячков, без каких-либо знаков – куда идти? Одни ухабы…
Даже их имена, их идеи засыпает песком времени, что нам тогда казалось абсолютно невозможным. Я поняла: жизнь, живые всегда агрессивны по отношению к ушедшим. Они заполняют собою те ниши, которые выстроили до них те, другие.
И с этим уже ничего не поделать.
Честно говоря, я по глупости никогда не боялась ни старости, ни смерти. Страшно мне стало лишь в тот миг, когда я вдруг представила себе зримо цепочку похорон своих друзей, уходящую в будущее, и как нас становится все меньше и меньше каждый год… И как же горько будет тому, кто однажды останется в одиночестве. Пережить друзей-ровесников, пережить учеников, детей – вот что страшнее всего. Мне даже привиделся спасительный выход: мы все, взявшись за руки, кидаемся в пучину с обрыва – и вот нас уже всех сразу, одним махом нет. Но куда же тогда денутся наши дети, наши старики-родители? Значит, опять надо жить. Изживать собою чуждость мира, что накатывает так часто, обживать его, перевернувшийся и переменившийся, как в раннем детстве обживали свою комнату, дом, двор…
Нащупывая, как пожелал мне в новогодней открытке мой друг Сережа Поляков, доктор педагогических наук из Ульяновска, «правильное сочетание изменений и неизменности».
Жить – чтобы не бросать до срока тех, кто младше, в чернильной темноте ночи.
«Любить – это значит не бросать человека наедине ни с жизнью, ни со смертью». Это слова моего учителя Симона Львовича…
Выбор читателей
Комментарии