Максим КОСТЕНКО, министр образования и науки Алтайского края:

Кандидат социологических наук Максим Александрович КОСТЕНКО занял должность министра образования и науки Алтайского края сравнительно недавно. Однако о том, чем живет и чем дышит система образования региона, он знает не понаслышке, поскольку ранее долгое время руководил Алтайским краевым институтом повышения квалификации педагогических работников, пройдя все этапы карьерного роста от рядового педагога до ректора. Но, разумеется, в новом статусе ему приходится решать куда более масштабные задачи. Какие же направления деятельности он считает приоритетными для себя лично и для своего ведомства в целом?

– Я бы выделил четыре группы проблем, с которыми, на мой взгляд, имеет смысл работать в первую очередь, – рассказывает Максим Александрович. – Первая группа касается идеологической составляющей нашей профессии. Дело в том, что инфраструктурные, технологические, методические и прочие изменения, которые произошли в системе образования за последние десятилетия, к сожалению, не всегда благоприятно сказывались на жизни наших учителей. И та напряженность, которая сегодня присутствует в обществе между всеми участниками образовательного процесса, является главным препятствием на пути развития. Поэтому я уверен, что именно идеологические вызовы наиболее сильно определяют качество коммуникации как по вертикали, так и по горизонтали, от чего в итоге зависит эффективность всей нашей деятельности. Если человек не понимает смысл тех или иных изменений, если он пытается рассказать о своих проблемах, а его не слушают и не слышат, если у него нет ощущения того, что он нужен другим, развитие отрасли невозможно. Учителя, как никто другой, за годы реформ претерпели наиболее серьезный внутриличностный конфликт. И последствия этой травмы мы наблюдем до сих пор, причем уже с осложнениями. Образование – это область смыслов, а вот как раз со смыслами у нас проблема, мы до сих пор пытаемся их найти. То же с целями, образами будущего.
– Каким же образом вы решаете эту проблему?
– Прежде всего нужно создать условия для полноценного общения. У нас активно функционирует клуб «Учитель года Алтая», в котором состоит, не побоюсь этого слова, вся образовательная элита региона. Есть губернаторский клуб «Учителя-новаторы Алтая». Есть клуб сельских учителей «Титовцы». Есть Ассоциация молодых педагогов Алтайского края. Есть неформальное объединение «Мобильные педагоги». И так далее. Все эти люди искренне стремятся что-то делать, хотят выйти за пределы возможного, а это получится лишь при очень хорошо отлаженной системе коммуникации как по вертикали, так и по горизонтали и даже по диагонали. Наша задача – развивать их энтузиазм и направлять его в нужное русло.
– Очевидно, это общение отнюдь не ограничивается только системой образования?
– Безусловно! Мы работаем с самыми разными сообществами, включая родителей, учеников, работодателей, выпускников и так далее. Дело в том, что у всех есть дети, а сегодня многие из них спрашивают, зачем им ходить в школу, если есть Интернет, репетиторы, книги, если сами подростки достаточно самостоятельные и знают, чего хотят. Но точно так же, как общество помогает школе, школа помогает обществу, частью которого является. Благодаря публикациям в СМИ люди вроде бы знают, что существуют индивидуальные образовательные маршруты, предусмотренные новым ФГОС, есть технологии, специально разработанные для дистанционного обучения. Но как все это использовать с максимальной отдачей – вопрос. И тут возникает опять же проблема коммуникации и взаимопонимания – мы все вроде бы в курсе происходящего, но нам довольно трудно принять это и перейти в новую реальность не на словах, а на деле.
– С чем связана вторая группа проблем?
– С кадрами. Мы видим все возрастающий разрыв между старым и новым поколением учителей. Разрыв не только в возрасте, но и во взглядах, подходах, принципах. Молодежь, несмотря ни на что, все-таки идет в школу, однако, поработав там какое-то время, уходит. Остаются немногие. И важно понять, что вынудило уйти одних и что помогло остаться другим. Кроме того, сегодня немало людей, которые когда-то работали в школе, потом покинули сферу образования, а теперь прошли переподготовку и вновь вернулись к работе с детьми. Словом, надо постараться создать такую атмосферу преемственности, в которой люди с опытом и стажем хотели бы делиться со своими молодыми или не очень молодыми, но менее опытными коллегами.
Третья группа проблем касается внедрения новых технологий, безопасности школы (информационной, антитеррористической, противопожарной и так далее), цифрового контента, цифрового следа и пр. Современные дети разучились общаться, они сидят в социальных сетях, причем находятся в них постоянно, будучи в школе, дома, в кафе, на отдыхе, на экскурсии, на каникулах. Учителям важно научиться самим пользоваться достижениями прогресса и организовать свою работу таким образом, чтобы технологии работали во благо, а не во вред.
Но тут мы плавно переходим к четвертой группе проблем, связанной с открытостью школы. Система образования в силу своей консервативности нередко закрывается от окружающих, чтобы сохранить особую атмосферу, среду, традиции, не очень-то охотно пускает в себя людей со стороны. И даже если у каждой школы, колледжа или детского сада будет свой сайт, вовсе не факт, что коллектив будет заинтересован делиться с окружающими всем, что у них происходит. Но и общество, честно говоря, тоже не всегда правильно воспринимает стремление школы стать открытой. А без этого реализовать полноценное общественно-государственное управление невозможно.
– Максим Александрович, итак, вы определили группы проблем. Что дальше?
– В ответ всем этим четырем вызовам мы сформировали образовательную повестку на ближайшие пять лет. Она основана на 10 инициативах губернатора Алтайского края Виктора Петровича Томенко: «Новая школа Алтая»; «Алтайский край – поколение талантов»; «Люби свой край!»; «Современный учитель Алтая»; «Молодой педагог Алтайского края»; «Директор школы Алтая»; «Новое качество образования Алтайского края»; «Электронная (цифровая) школа»; «Безопасная школа Алтайского края»; «Кадры нового Алтая».
– Это во многом напоминает направления федерального нацпроекта в сфере образования.
– Да, но только это не их повторение, а продолжение и развитие. Мы проанализировали запросы граждан, провели серьезное исследование, изучили жалобы и предложения всех участников образовательного процесса. И оказалось, что на первом месте стоит именно проблема коммуникации тех, чьи интересы прямо или косвенно связаны со школой, образовательной организацией. Отсюда стало понятно: надо найти реперные точки, воздействуя на которые, мы могли бы в корне повлиять на ситуацию.
Губернаторские инициативы разработаны непосредственно для нашего региона, с учетом его специфики. Например, для нас очень актуальна тема молодого педагога, поэтому мы предусмотрели целый ряд мер, связанных с социальной поддержкой молодых учителей, – стимулирование зарплаты, решение вопросов жилья, выделение кредитов и пр. К слову, у нас два раза в год проводятся молодежные педагогические игры, в которых участвуют только молодые педагоги, и они в разных форматах отрабатывают те компетенции, которые у них являются дефицитарными. Также к нам приезжают и молодые педагоги из других регионов, чтобы поделиться опытом, наладить горизонтальные связи, почувствовать себя единой командой, помогать друг другу.
– Одна из самых больных тем связана с зарплатой. Как вы решаете эту проблему?
– Она напрямую касается кадров, поэтому входит во второй блок. Мы полностью выполняем решения президента, но при этом понимаем, что средняя по региону зарплата не всегда соответствует тому объему работы, который сегодня выполняет педагог. У нас в крае 23 тысячи учителей-предметников. Но при этом есть группы учителей, которые не дотягивают до средней по региону зарплаты, а есть те, которые получают гораздо больше. Не секрет, что размеры зарплаты в огромной степени зависят от нагрузки, и чем больше учитель завален работой, тем больше он получает, однако вряд ли такой подход можно считать нормой, потому что физические возможности человека небезграничны. Безусловно, надо повысить заплату тем, кто работает много, а получает мало. Но мы также пересматриваем и саму структуру оплаты труда. Действующая модель основана на ученико-часе, но мы все-таки видим перспективу в окладной отраслевой модели оплаты труда, где вместо 12 факторов, влияющих на зарплату, всем учителям предлагаются очень понятные и простые три фактора: оклад, компенсационная и стимулирующая части. И в этом направлении мы сейчас развиваемся, ищем дополнительные средства, которые будут направлены на увеличение оплаты труда учителей. Наши профсоюзы в этом нас активно поддерживают.
– Как известно, в разных регионах уже давно действуют собственные модели НСОТ. А сейчас все чаще говорят о том, что надо по всей стране ввести единую систему. По словам министра просвещения Ольги Васильевой, не дело, что в бедных регионах учителя были обречены получать мало, а в богатых – много. Надо, чтобы все имели возможность зарабатывать достойно. Возможно ли это, как вы считаете?
– У нас единое образовательное пространство. Но никто не отменял и автономии образовательных систем, которая сложилась за десятилетия существования новой России. Поэтому сложно представить, чтобы в сжатые сроки мы опять смогли безболезненно вернуться к какой-то единой федеральной системе оплаты труда. Особенно с учетом того, что средняя зарплата учителя в регионе все-таки пока привязана к средней по региону. Да, регионы разные, есть богатые, есть бедные. Но в любом случае задача властей – изыскать средства для учителей, чтобы их нелегкий труд хорошо оплачивался.
– Рядовые учителя по всей стране жалуются на обилие бумаг, которые приходится заполнять в ущерб своему времени. Что вы можете предложить им?
– На протяжении последних лет мы ведем планомерную работу по созданию виртуальной платформы, которая помогла бы учителям избавиться от ненужной писанины. На сайте Алтайского института повышения квалификации (http://www.akipkro.ru) размещены конструкторы программ развития школы, основных и адаптированных образовательных программ по всем нозологиям, рабочих программ по предмету. Все эти вопросы учитель может решить за несколько минут. При этом каждый учитель всегда имеет возможность любую программу доработать под себя, придав ей уникальность. Более того, вместе с Рособрнадзором, представители которого активно участвовали в проектировании и апробации этих конструкторов, договорились, что если в школе документация составлена именно с использованием данных инструментов, то ее рассматривают в упрощенном порядке.
– Когда вы заняли новую должность, вы наверняка заметили, что любые поступки, даже добрые и конструктивные, далеко не всегда встречают одобрение общества. Как вы с этим живете?
– Помогает опыт предыдущей работы. Я сам готов к любой критике, да и большинство моих коллег рассматривают ее вполне здраво – если к нам есть претензии, значит, мы что-то не доработали, надо исправить. Мне кажется, когда чиновник начинает на что-то обижаться, он, грубо говоря, зарывается, то есть воспринимает себя как некую очень важную личность, которая почему-то должна быть вне критики. На самом деле, нет, ведь если я пришел на какой-то срок, я должен добросовестно служить населению региона, людям, для которых что-то делаю. Наша цель – сделать жизнь учителей лучше, а также попытаться через них выйти на главную проблему, которая, к сожалению, сегодня разделяется не всеми: как сделать так, чтобы ребенку в школе было интересно, а родителю – все предельно понятно. Если нам удастся изменить отношение в обществе к этой проблеме, я думаю, любая критика будет оправданна.
– Вопросами образования сегодня занимаются очень многие организации, в том числе и те, которые вам напрямую не подчиняются. Как вы с ними выстраиваете отношения?
– Это очень важная проблема, особенно если учесть, что только 700 школ у нас являются муниципальными организациями. Остальные – краевого и федерального подчинения. Поэтому необходимо оптимизировать коммуникационные процессы между нашим министерством, другими ведомствами и экспертным сообщество. Мы сегодня привлекаем к сотрудничеству не только работников собственных педвузов и педколледжей, но и других организаций, ведомственных, классических, технических и прочих университетов. И мы видим, что в состоянии помочь им решить те или иные проблемы, а они – нам. Да, федеральные учреждения нам не подчиняются, но мы заключили с ними соглашения, разработали общие программы, набрали людей и успешно сотрудничаем с ними.
Но прежде всего, безусловно, нам надо наладить обратную связь с собственными учреждениями. Для этого у нас реализуется такая форма работы, как окружные слушания: мы в течение года объезжаем каждый образовательный округ и обсуждаем насущные проблемы. Также еженедельно организуем с муниципалитетами видео-конференц-связь. Берем какую-то одну тему и обсуждаем ее детально, со всем сторон. Помимо этого у нас регулярно проводится день министерства, когда мы выезжаем в каждый муниципалитет, встречаемся со всеми категориями граждан, вовлеченных в образовательный процесс, и выслушиваем их мнение.
– И каков эффект?
– Замечательный! Наши ветераны педагогического труда – люди с потрясающими жизнелюбием, энергией, очень политически корректны. Они понимают, что те или иные реформы нельзя повернуть вспять, надо жить в существующей реальности и оптимизировать ее для всех, поэтому высказывают очень трезвые и дельные суждения по текущим вопросам.
– На всех уровнях постоянно говорят о необходимости поднять престиж профессии учителя. Но как это сделать?
– Мне кажется, что в нынешних условиях в педагогическом сообществе выхолащивается очень важная гуманистическая составляющая – общение. Поэтому мы всеми силами стараемся ликвидировать этот недостаток, проводим встречи, слеты, конференции, игры, причем часто делаем это неформально, чтобы не превращать в мероприятие для «галочки». Нам важно, чтобы люди делились друг с другом информацией, опытом, методиками, материалами. Престиж учителя – это очень важно, да. И нам всем надо очень много поработать. Но ощущение собственной значимости, уважения к себе, чувства локтя возможно только в условиях, если все будут понимать: все мы члены одной команды, мы поддерживаем друг друга и нас не бросят в беде! Нужно понимать: если человек горит желанием поделиться с друзьями чем-то хорошим и полезным, надо ему помочь, создать условия для плодотворного общения.
Учитель развивается только тогда, когда он не стоит на месте, когда он идет в ту зону, в которой раньше не был, овладевает теми навыками, которых у него раньше не было. Творческие педагоги, у которых что-то получается лучше, чем у остальных, трудятся с огромным энтузиазмом. Они организуют вокруг себя коллег, которые воодушевлены их энергией, и это хорошо. Но ставку надо делать не только на отдельных людей, но и на целые сообщества, коллективы, что у нас также предусмотрено.