Майя ПИЛЬДЕС, народный учитель РФ, директор гимназии №56: Я помню каждый свой рабочий день

​Как мне жаль, что я никогда не вела дневник. Ни в детстве, ни в юности, ни в зрелые годы. Вот бы сейчас пролистать записи последних двадцати двух лет, выбрать самое интересное, трогательное, жгущее…Как мне жаль, что я никогда не увлекалась фотографией. Ни в детстве, ни в юности, ни в зрелые годы. Вот бы сейчас пролистать эти фотоальбомы, в которых запечатлелась наша школьная жизнь, и рассказать о самых ярких, удачных кадрах.Как мне жаль, что я никогда не увлекалась киносъемкой. Ни в детстве, ни в юности, ни в зрелые годы. Вот бы сейчас пересмотреть старые пленки или не очень старые видеокассеты, написать киносценарий о прошлом и настоящем.А что же есть? Что можно полистать и посмотреть, прочитать и изучить? Может быть, собственный компьютер? Письма и характеристики, тексты выступлений и планы, справки и отчеты, концепции и программы. Как много сохранила и накопила за эти двадцать два года его память. А моя? Что удержала моя память? Что сохранила она?

Двадцать два года, прожитых в гимназии №56, с гимназией №56. Я, конечно, в самых мельчайших деталях помню день 9 февраля 1990 года, мой первый день в школе на Пудожской. В этот день было важно все: кто меня привел, в чем я пришла, как вошла в учительскую, что увидела я, кого увидели во мне.

После четвертого или пятого урока ко мне в тогда еще чужой для меня кабинет пришел Саша Васильев, симпатичный учитель истории, о котором еще до моего прихода на Пудожскую я слышала и знала достаточно много хорошего и как об учителе, и как о классном руководителе, и как о прекрасном организаторе детей в летнем трудовом лагере. Васильев пришел ко мне смело, решительно, даже как-то отчаянно. Он задал мне прямой и строгий вопрос: «Расскажите мне о своей программе, о том, что вы собираетесь делать, потому что я должен принять для себя важное решение – уходить из школы или оставаться». Вот тебе и раз. Только пришла, еще ничего не успела сотворить, не успела устроить никакой революции, а лучшие уже решают для себя жизненный вопрос – быть или не быть. Честно говоря, никакой особой программы действий по истечении третьего директорского часа в моей биографии у меня не было. Не знаю, какие я нашла слова, как смогла убедить или успокоить моего трепетного коллегу, но мы двадцать два года трудились вместе. Его не стало совсем недавно. Ровно через два года после нашего первого разговора Александр Николаевич Васильев стал в Санкт-Петербурге учителем года №1, а еще через несколько лет получил звание заслуженного учителя Российской Федерации. Это важно для меня, но это не главное. А главное то, что этот очень тонко устроенный человек, обладавший глубочайшими знаниями и методическим талантом, учитель-ученый был глубоко предан гимназии, не равнодушен, не безразличен к тому, что в ней происходило. Прошли годы после первой нашей встречи, и я уже не ждала, когда придет ко мне Саша Васильев узнать о моих планах и программах, а сама шла к нему посоветоваться, прежде чем предпринимать какие-то революционные преобразования, потому что знала: если Васильев согласится со мной, значит, все правильно, можно начинать. …Мне безумно его не хватает. И всегда будет не хватать.

Лето 1990 года было горячим. Хотелось быстро привести школу в порядок, заменить мебель, изменить интерьеры, сделать ремонт. Учителей я принципиально не хотела привлекать ни к каким ремонтно-строительным работам. Подошел срок – и все в отпуск. Остались мы втроем: доброволец и мастер на все руки Миша Шелагин, уборщица Зина и я. И за рабочими посмотреть, и мебель разгрузить, и в учколлектор съездить. В августе к нам присоединились, вернувшись из «Орленка», Сергей Данилов и компания, да еще Надежда Александровна. Вот и весь наш «ударный батальон». 27 августа 1990 года. День, когда волновались мы все необыкновенно. Все – это я, три моих заместителя – Надежда Александровна Шапиро, Михаил Юрьевич Шелагин, Сергей Владиленович Данилов, уборщица Зина и еще несколько учителей, перешедших в 56-ю из той школы, где мы все вместе работали раньше. Мы сдавали школу. Сдавали комиссии роно, предъявляли, что смогли сделать за два месяца, какое сотворить чудо. Это было серьезно, потому что в ту пору нам давали на ремонт немалые деньги, а искусство лишь состояло в том, чтобы суметь их истратить с умом. Деньги были – материалов и рабочих не было. Теперь все наоборот. «Нет в мире совершенства». Но тогда… Ремонт на 100 000 рублей был фантастикой. Но роно – это роно: пришли, поохали и ушли. А коллектив… В этот же день из отпуска выходили учителя. Вот кому мы по-настоящему сдавали школу. Я стояла у теперь уже всем привычного зеркала, что в вестибюле на Пудожской, встречала учителей. Зеркало появилось только-только. Раньше на этом месте нарисованные пионеры приветствовали входящих. Было безвкусно и старо. Мы же придумали зеркальную стенку, отражающиеся в ней люстры… Нам казалось, что ничего прекраснее быть и не могло. Учителя реагировали по-разному, но в основном восторженно, что было, конечно, более чем приятно. Но вот в школу вошла самая пожилая учительница. Она заканчивала свою педагогическую деятельность, наступал последний год ее работы в школе, она должна была выпустить третий класс в 91-м году и окончательно выйти на пенсию. Татьяна Федоровна медленно, даже как-то осторожно вошла в вестибюль. Шум встречающихся после отпуска коллег, суета перед приходом комиссии, объятия, поцелуи. Я вежливо поздоровалась с ней, тут же отвлеклась на кого-то другого. Но вот опять мое внимание привлекла Татьяна Федоровна. Она стояла у зеркала, гладила его рукой и плакала. Я подошла к ней, обняла ее. Это маленькая, по-стариковски сухонькая, очень тихая женщина. Мне казалось, что она даже как-то побаивается меня, моего напора, моей уверенности, и вдруг: «Деточка, милая моя, спасибо вам большое, – обратилась она ко мне. – Я проработала в школе в общей сложности почти 50 лет и никогда не видела такой красоты. Неужели такое бывает? Мне осталось совсем немного, а здесь такое намечается. Будьте только здоровы. Пусть все у вас получится». Школа была сдана с оценкой «отлично». Данилов готовил Праздник первого звонка. Свой первый праздник в школе на Пудожской, с которой начиналось все. Во дворе, как было принято раньше, линейку решили не проводить. Договорились со стадионом Метростроя – благо близко. Со стадионом все вопросы уладили, а вот с «небесной канцелярией» – нет: 1 сентября 1990 года с утра в городе шел противный мелкий дождь. Мы все надеялись, что, пока строим детей у школы, пока ведем к стадиону, пока размещаем на трибунах, дождик прекратится. Но напрасно взирали мы на небеса… Главные герои праздника должны были въехать на стадион на машине, выбежать оттуда с колокольчиком, давать Первый звонок. Музыка должна греметь из всех репродукторов, улыбки, цветы, солнце, всеобщая радость… Вот детей под зонтиками привели, вот на трибунах расставили, машину подогнали… Где же главный ведущий, где обычно спокойный и перед началом мероприятия сосредоточенный Сергей Владиленович Данилов? Смотрю и глазам своим не верю: вдалеке ото всех мой любимый Данилов нарезает круги на площадке для метания чего-то, нервно так проходит один круг за другим. Посылаю за ним. Приводят. Глаза полны слез. Господи! Как он расстроился еще до начала праздника! Все пропало! Линейка на стадионе закончилась, все пошли в школу, сели по классам, выглянуло солнышко, дождик перестал. Через какое-то время и мы перестали нервничать: и Сережа, и я. Только тогда я твердо решила, что никогда на улице мы больше праздники проводить не будем. По-моему, в тот же день, 1 сентября 1990 года, было решено, что наш следующий учебный год начнется в ДК им. Ленсовета. Теперь мы не зависим от погоды… Наши праздники поражают и удивляют. Сергей Владиленович способен провести мероприятие и на льду «Юбилейного», и на сцене БКЗ «Октябрьский». Моя же задача – создать условия для того, чтобы дети, их родители и учителя радовались, а главный режиссер, автор сценария и ведущий не расстраивался до слез. А вот плакать от радости не возбраняется. Почти всегда после окончания праздников вместе и плачем. От радости.

Вот так все начиналось. Весело и трогательно. Первый день подарков, первый карнавал, учительские капустники, семинары, присвоение статуса «Авторская школа (гимназия)», первые медалисты. Школа росла. К нам вели детей. Набор в первый и десятый классы превосходил все ожидания. Отказывать мы не умели, да и не хотели. О нас заговорили. Заговорили – кто с завистью, кто с гордостью, кто с радостью, кто со злобой. Это коллеги из других школ. А родители вели к нам своих детей. Куда же девать учеников? Как рассадить классы? Так появились у нас новые адреса: некогда заброшенные, но нами приспособленные к обучению классов начальной школы детские сады, филиал на Гатчинской, о котором можно слагать легенды. Правда, в это время мы строили Чкаловский, 35. Вернее, пытались строить. Ни в одних планах развития города этого объекта не было. Так почти подпольно, но здание возводили. Но пока оно строилось, где-то учить детей надо было. Придумывались самые невероятные ходы-выходы. В 1995 году в роно решили первые классы нашей школы разместить в здании школы №25 для детей с проблемами в умственном развитии. Мы в очередной раз перетащили парты, шкафы, учебные пособия. Некоторые тревожные сомнения меня посещали: никак не могла я себе представить, как будут соседствовать наши гимназические дети с особыми детьми школы, которую обязали нас приютить. Но мне клятвенно пообещали, что и вход будет отдельный, и в столовую они будут ходить по специальной лестнице. В 1995 году 1 сентября выпало на четверг. Прекрасно прошел праздник в ДК им. Ленсовета. Как всегда, первоклассники в центре внимания. Им и поздравления, и подарки. Родители и дети счастливы. А на следующий после праздника день ребятишки отправились в школу. Все – на Пудожскую (кто в первую, кто во вторую смену), а первоклашки – в школу №25. Начались уроки. Все шло по расписанию. Но уроки закончились, и началось… Прибежали ко мне в слезах учителя первоклассников: работать невозможно, детей наших обижают, подарки забрали, пеналы растащили… Потом начались звонки родителей: ни одного упрека, но просьба срочно изменить ситуацию. Я в ужасе, не могу себе найти места, плачу, не знаю, что делать, к кому кинуться. А главное, ужасно стыдно перед родителями. Мне никогда не было так стыдно.

На календаре-то 2 сентября, пятница… В роно – никого. Реви не реви, но что-то предпринять необходимо. Я в полном отчаянии отправляюсь к совершенно незнакомому мне человеку в руководстве тогда еще работавшей фабрики «Красное знамя», зная, что у них пустуют ведомственные детские сады. Сады-то пустуют, но как заставить пустить туда нас… А на часах – около восьми вечера. Встречаюсь с заместителем генерального директора, уговариваю, упрашиваю, прошу войти в положение, нахожу какие-то аргументы, проникновенные слова. Он решение сразу же не принимает. Обещает, что вернется к этому вопросу утром. Какую я пережила ночь – рассказывать излишне. В 10 утра следующего дня он мне все-таки говорит «да» и приглашает посмотреть детский сад. Побежала вся администрация гимназии. Да что там смотреть: нам подходит все. Спасибо! И вот тут началось самое интересное. 3 сентября, суббота. Школа №25 закрыта. Машин никаких нет, и взять их негде. Что делать? Ведь в понедельник первоклассники должны начать учиться в новых классах. Мои заместители, как полководцы, поднимают целую армию учеников. Мы снимаем старшеклассников с последних уроков, просим откликнуться на нашу просьбу, отправиться домой, переодеться и приходить в школу для осуществления великого переезда. Никакой обязаловки – только те, кто захочет нам помочь. Захотели все. И не только ученики, но и учителя. За это время и ключи от 25-й школы нашлись, и детский сад внимательно осмотрели. Суббота, светит солнце, нормальные люди собирают грибы или урожай на огородах, а наши дивные дети и замечательные учителя на себе перевозят школу, да еще с каким энтузиазмом и задором! А в понедельник утром я и мои заместители во дворе школы №25 встречали первоклассников и их родителей, ничего еще пока не знающих, объясняли, что изменилось за субботу. Потом по тому же маршруту, что и в субботу, потянулась колонна детей, родителей, учителей в чистый, уютный отдельный дом, где им придется прожить еще два года до открытия нового здания на Чкаловском, 35. Таких стрессов, таких авралов больше не хочу – слишком велика за них плата. Да и нет у меня права так эксплуатировать чувство ответственности и чувство причастности всех и каждого к большому общему делу – гимназии №56. Ничего подобного мы больше не переживали. Лишь в августе 97-го… Хотя, может быть, и жаль… Здорово было! В моей счастливой директорской жизни было и есть много яркого и очень хорошего. Я помню каждый свой рабочий день за все эти двадцать два года. Я могла бы рассказывать о них бесконечно, потому что все они знаменательные дни, тревожные и трогательные, радостные и решающие. Но в каждом году были дни совершенно особенные. И в 2004-м тоже. 26 апреля, понедельник… Накануне мы вернулись из Москвы с заветной наградой. Гимназия №56 признана лучшей школой России в номинации «Школа школ». В воскресенье утром на Московском вокзале нашу делегацию встречали оставшиеся в Питере заместители; встречали с цветами, с шумом, с радостью и с шампанским. Я со свойственным мне темпераментом оглушила вокзальный перрон звоном серебряного колокольчика. Расстаться с колокольчиком я так сразу не могла. Повезла его домой, любовалась. Так с ним утром в парикмахерскую и поехала. Заканчиваю прическу – звонок на мобильный. Ирина Александровна Филь: «Ну что? Ты скоро?» Ответ: «Еду». Подъезжаю к гимназии. На крыльце мой заместитель Огуречников. Галантно помог выйти из машины. Ничего необычного. Настроение у меня шикарное. С прической, с колокольчиком. Открываю школьную дверь, сквозь стекла которой, кстати, с крыльца ничего не видно, и… Полный вестибюль детей, вся старшая школа, полторы тысячи человек, учителя, все мои заместители, руководители подразделений. Шары, цветы… У меня закружилась голова. Я не могла сделать шаг. Я думала, что лишусь рассудка от неожиданности, от счастья, от любви ко всем тем, кто это придумал, организовал, сделал. Выручил колокольчик: я неистово в него зазвонила. Лучшей музыки я не слышала в жизни…Каждое утро в 8 часов 50 минут во всех подразделениях гимназии теперь звучит песня Сергея Данилова «Лучшая из школ». Это очень правильная песня, и очень правильно то, что мы придумали так начинать наш рабочий день. А вот заканчивать бы словами другой, и тоже очень любимой нами, песни: «Поверьте, что школа такая одна…» Как жаль, что я не вела дневник, не собрала фотоальбом, не накопила видеокассет… Но у меня есть мои еженедельники. Я не выбрасываю их: а вдруг что-нибудь надо будет припомнить. Пока старыми еженедельниками не пользовалась. Да и архив своего компьютера почти не просматриваю. Моя память сама хранит все самое лучшее и самое светлое. А плохое… Да разве оно было?