На чтение: ≈ 13 мин.Есть в Петербурге набережная, которая отлична от остальных обилием снующих по ней молодых людей. Лица их открыты и приятны (ведь молодость не бывает некрасивой), глаза веселы и лучисты. Они – неизменная деталь картины, где на первый план выступает аккуратный и приглушенный лик здания Двенадцати коллегий. Их бесконечный хоровод на Университетской набережной бесконечно оправдан, ибо заботами неугомонного Петра “на топком болотистом моху Васильевского острова”, который постоянно заливался прибылой водой, зодчие петровской поры, и прежде всего Доменико Трезини – архитектор, инженер и фортификатор, начали осуществлять в 1720-е годы невиданный по грандиозности и размаху ансамбль государственного центра “всея Руси”. И осуществили. С 1724 года любуется Невою удивительное сообщество образования и науки под названием университет.
Петербург, любящий и сам состоящий из сплошных метаморфоз, и здесь не отказался от затеи изумить. В строгий мужской род университета, в сухое и твердое звучание слова “р-ректор-р” он определил… женщину. И – может быть, на его же собственное недоумение! – она не смутилась. Справилась. С 1994 года Санкт-Петербургский государственный университет возглавляет Людмила Алексеевна Вербицкая.
Вступая в единоборство с таким беспощадным провокатором, как Петербург, человек должен быть готов ко многому. В том числе и к поражению. И к победе через поражение. Людмиле Алексеевне это состояние знакомо. Когда-то ее отец был арестован по знаменитому “ленинградскому делу”. Та же участь не обошла и ее. Девочкой она попала во Львовскую детскую трудовую воспитательную колонию. Там закончила школу, потом поступила во Львовский университет. Когда умер Сталин, отца посмертно реабилитировали, и Люда вернулась в Ленинград. Здесь продолжила учебу, оказавшись на русском отделении филологического факультета университета.
Ей преподавали прекрасные педагоги. Людмила Алексеевна перечисляет их имена с благоговением и добавляет, что та студенческая пора была восхитительным временем. Не могу не согласиться. Хоть учились мы в разное время и в различных вузах, но счастливый оптимизм юности, полная замыслов голова, бесшабашность и в то же время несравнимое удовольствие от собственной самостоятельности – общие приметы всех поколений.
Наш разговор происходит, конечно же (!), в стенах университета, в кабинете ректора. Здесь светло и спокойно. Второе обстоятельство особенно приятно, потому как наслышана о неописуемой занятости Людмилы Алексеевны. На столе – ворох бумаг. Документы, блокноты, книги, еженедельники. Вся атрибутика делового человека. Предвидя ответ, я все же пытаюсь выяснить: тяжело ли управлять таким живым и сложным организмом, как университет.
– Тяжело, – отзывается Людмила Алексеевна. – Общее число студентов, преподавателей, научных сотрудников, библиотекарей около 42 тысяч человек. Это – микромир. Миниатюрная модель большой страны.
– Или целый провинциальный городок.
– Пусть так, – соглашается Людмила Алексеевна.
В ее голосе нет тех металлических ноток, что любят добавлять иные управленцы. В ее голосе неторопливость человека, ценящего время. Впрочем, я не сомневаюсь: когда дело коснется принципиальных вопросов, Людмила Алексеевна придаст голосу соответствующий оттенок. Особенно если речь зайдет о чести и достоинстве университета. Он – ее жизненное средоточие. Здесь проходила ее молодость, здесь обретается зрелость. Мысли, чувства, надежды – все в нем.
Тот факт, что Петербург хоть и негласно, однако сохраняет статус второй столицы, тянет впасть в сравнительный анализ. А именно провести параллель между одними из самых значительных вузов страны – МГУ и СПбГУ. Людмила Алексеевна на мое осторожное замечание лишь улыбается.
– Неужели не сравнивали никогда? – поражаюсь я.
– Ну как же! – отвечает. – Но наш все равно лучше. Наш – старейший, ему 278 лет. Равного не найти. Создавая его, Петр I заложил несколько важных принципов, которые, смею надеяться, сохраняются и по сей день. Прежде всего тесная связь науки и образования. Цепочка – Академия наук, университет, гимназия – имела целью последовательную подготовку кадров: в гимназии готовили будущих студентов, университет снабжал сотрудниками Академию наук. Преподавательский состав университета всегда очень трепетно относился к каждому студенту. Был период, с 1825 по 1834 год, когда профессоров насчитывалось больше, чем обучающихся. Это соотношение, разумеется, давно изменилось, но индивидуальный подход к каждому конкретному студенту остался. Еще один из принципов, который мне импонирует: приглашение молодых людей к размышлению, к способности анализировать, а не принимать все легкомысленно на веру.
– Нынешнее поколение студентов сильно отличается от вашего?
– Да. Они очень хорошо понимают, что от результатов их труда зависит собственное будущее. Они раскованны, с чувством собственного достоинства, с чувством юмора, стремящиеся как можно больше получить за эти университетские годы.
– Разве ваш курс не знал себе цену?
– Думаю, это проявлялось совсем не в том виде, как сейчас. Я хорошо помню, например, как, узнав, что лекция отменяется по причине болезни преподавателя, мы бежали с радостью кто в библиотеку, кто в музей, кто в кинотеатр. Сегодняшние студенты отсутствием лекции недовольны, приходят, жалуются, требуют, чтобы она состоялась. Многие вынуждены работать, поэтому посещают занятия выборочно. И это уже совсем другое отношение. Мне кажется, что так, как сейчас, молодые люди не берегли свое время и силы.
Рассчитывать каждый свой час привыкла и Людмила Алексеевна. Минимум тридцать дел в день – это нормальный график. Заведование кафедрой общего языкознания филологического факультета, выступления с докладами, работа над научными трудами (основная тема – фонетика), лекционные курсы. Она одна представляет Россию в Международной ассоциации университетов. Состоит в Союзе ректоров стран Балтийского региона, в Совете университета ООН, в Координационном совете по обеспечению реализации Концепции модернизации российского образования. Списку далеко до окончания, потому как таких организаций насчитывается около тридцати. У нее давно нет воскресений. Ложась в три ночи, она встает в семь утра. Зарядка, ледяной душ – и вновь подтянута, приветлива, свежа.
– Людмила Алексеевна, если все-таки удается найти минутку для отдыха, чем вы занимаетесь?
– Пишу. На данный момент – книгу “Мой Петербург”. Об истории жизни университета. О своей жизни.
– А что в вашей жизни Петербург?
– Я люблю этот город. Мне очень много приходится ездить по миру: у нашего университета более семидесяти договоров с различными зарубежными университетами, и всякий раз, уезжая, я начинаю скучать по Петербургу. Я и летать-то стараюсь максимум на четыре дня, захватывая при этом выходные, чтобы поменьше отсутствовать в университете.
– И нет такой страны, куда бы хотелось приехать во второй раз?
Людмила Алексеевна качает головой.
– Я действительно так люблю Петербург, что никуда не хочу возвращаться, – она на мгновение задумывается и добавляет:- Разве что в Лондон, сырыми туманами он напоминает мой город… Ну и в Париж.
– При такой занятости ваш дом, наверное, заброшен?
– Нет-нет, с бытом у меня все в порядке. Здесь главное – правильная организация. Дети уже выросли. Обе дочери, кстати, выпускницы нашего университета, преподают. Одна – скандинавист, другая – преподаватель русского языка как иностранного.
– Ни о каких домашних животных не может быть и речи?
– Какая собачка уживется со мной! – восклицает Людмила Алексеевна. – Ее же надо кормить, выводить гулять.
– Говорят, они снижают нервное напряжение, стресс?
– Мне некогда думать о неудачах и некогда впадать в депрессию. Жизнь заполнена до предела. В одном из интервью наш актер БДТ им. Товстоногова Андрей Юрьевич Толубеев сказал, что когда ни на что нет времени, то его на все хватает. А если два раза в год выдаются выходные, то время начинает стремительно бежать. Это верно. Я привыкла рационально распоряжаться каждой минутой.
Людмила Алексеевна отвлекается на мгновение от разговора, чтобы дать необходимые указания. Я краем уха слышу, что в преддверии 8 Марта у нее очередная командировка.
– Ка-ак? А подарки, а поздравления от университетских мужчин? – удивляюсь я.
– Именно поэтому и уезжаю, – признается Людмила Алексеевна. – Мне не нравится этот праздник по той простой причине, что о женщине надо помнить не раз в году, а каждый день. Я всегда стараюсь уехать накануне или взять краткосрочный отпуск. Конечно, потом все равно придется встретиться со своими проректорами, но встреча состоится уже совсем по другому поводу.
Людмила Алексеевна начинает посматривать на часы, и я, понимая, что нарушаю составленное посекундно расписание, все же осмеливаюсь спросить: неужели за столько лет безумного рабочего темпа не появилось ощущение усталости?
Людмила Алексеевна неожиданно поднимает глаза, и я ловлю в них молчаливый ответ. Как не накопиться усталости, когда спишь четыре часа в сутки, когда, помимо ректорских тревог, думаешь еще и о своих аспирантах, когда из-за нехватки времени не поговорить с единственным внуком, когда нет возможности заглянуть на любимую тихую дачу, когда так часты командировки, что тоска по городу становится хронической. Но она тут же прячет блеснувшую слабость за улыбкой. Встает и подает на прощание руку. Это теплое и сильное рукопожатие. Женщины, способной руководить. Способной совмещать прагматизм организатора и трогательную привязанность к родным стенам университета. Стремящейся вписать в историю высшего образования свою оригинальную строку. Женщины, которая, несмотря ни на что, остается женщиной и которой университет, будучи мужского рода, отвечает взаимной любовью.
Наталья АЛЕКСЮТИНА
Санкт-Петербург
Выбор читателей
Комментарии