На чтение: ≈ 19 мин.Не так давно мне посчастливилось побывать в Бельгии. В 20 км от города Антверпен, в малюсеньком городке Рымст, уже более 60 лет живет двоюродная бабушка моего папы. Встреча с ней стала для меня настолько грандиозным событием, что подвигла меня на многие размышления, в том числе и на написание этой работы.
Эта моя работа – исследование и историческое, и в какой-то мере психологическое. Для меня – это исследование о ценности человеческой жизни в человеческой истории. Великий русский философ Николай Бердяев писал: «…Человек был раздавлен историей, всегда раздавлен. История была судьбой человека, но судьба человека никогда не интересовала историю».
ХХ век часто называют «веком изгнаний», хотя история миграций неразрывно связана с историей всего человечества. Начиная с древних времен люди постоянно мигрировали: спасаясь от врагов, стремясь найти лучшие условия для проживания, завоевывая новые земли и расселяясь на них. Но кроме таких, добровольных или добровольно-вынужденных миграций, толчком к которым являются экономические причины, известны истории и другие. Это миграции не по своей воле, т.н. принудительные миграции, осуществляемые государством насильственно по отношению к своим или чужим гражданам, часто имеющие массовый, иногда – тотальный характер, становящиеся настоящей трагедией для людей… Самыми страшными из них в ХХ веке стали массовые принудительные миграции, связанные с тоталитарными режимами Гитлера и Сталина…
В большой истории принято оперировать большими цифрами и научными терминами. А ведь иногда подлинный, ценностный, смысл какого-либо исторического события проясняется, только когда удается посмотреть на него с позиции одной конкретной человеческой жизни, судьбы. Для меня личные обстоятельства, связанные с историей моей семьи, и вызвали такой вот особый интерес к данной теме.
История первая. Моя прапрабабушка по линии мамы – немка. Ее предки в 1763 году откликнулись на призыв российской императрицы Екатерины II осваивать южные окраины России и приехали из Германии в Полтавскую губернию (ныне это территория Украины). Не имевшие на своей родине собственной земли и работы, немцы добровольно ехали в Россию в надежде разбогатеть – им были обещаны огромные привилегии. Многим это удалось. Но незавидной оказалась судьба их следующих поколений в России. К такому поколению принадлежала и моя прапрабабушка. От насильственного переселения в Сибирь, Казахстан и от трудовых лагерей для русских немцев ее спасло только то, что муж ее не был немцем, и к тому времени она жила не на территории немецкой колонии. Ее немецкое происхождение от властей удалось скрыть (детям строго-настрого было запрещено при посторонних разговаривать с мамой на немецком языке). В 1942 году, когда Полтавская область была оккупирована немецкими войсками, тот факт, что она немка, спас жизнь ее внукам.
История вторая, отчасти мной уже затронутая. В Бельгии более шестидесяти лет живет родная сестра моей прабабушки по папиной линии, угнанная в годы Второй мировой войны вместе с тысячами других женщин с территории родной Украины на принудительные работы в Германию, после чего вернуться жить на родину ей было не суждено. Раньше я знала о ее судьбе из рассказов родителей, бабушки и дедушки, по фотографиям и видеопленкам. А прошедшим летом мне удалось с ней познакомиться у нее дома. Я увидела, как она живет, и услышала от нее самой много того, что мне было еще не известно. Удивительно, как история Второй мировой войны начинала для меня «оживать», когда о ней рассказывала тетя Таня (так называют ее представители всех поколений в нашей семье). Вместо общих книжных формулировок «этнические переселения» и «перемещенные группы людей» в ее словах были страх, голод, усталость, бессилие каждого человека.
Размышляя о судьбе тети Тани, я думаю: каким же законам подчиняется наша жизнь, если судьбу многих тысяч людей в считанные дни может изменить не какая-нибудь природная стихия, а чья-то чужая воля (иногда даже – воля одного человека)? Такая воля может развязать войну между государствами, в результате чего целые народы будут уничтожены другими или насильно переселены.
В Германии во время Второй мировой войны принудительно и добровольно трудились «на благо Третьего рейха» миллионы людей разных национальностей. Например, с территории, принадлежавшей до войны Советскому Союзу, было насильно перемещено на территорию, которую контролировал Третий рейх и его союзники, свыше пяти миллионов гражданских лиц. Большинство из них стали так называемыми «остарбайтерами». В июне 1942 года в их числе оказалась и наша тетя Таня. Было ей тогда восемнадцать лет.
Винницкую область Украины немецкие войска оккупировали летом 1942 года. «16 июня 42-го года, – рассказывает тетя Таня, – немцы собрали на окраине села всех девушек. Там уже стояли впряженные в повозки лошади, немецкие солдаты и переводчица. Девушкам объяснили, что их везут в Германию: «Не бойтесь. Вы научитесь там работать. В Германии вам будет хорошо». Это «хорошо» началось уже на железнодорожной станции: их погрузили в деревянные товарные вагоны, предназначенные для перевозки грузов или скота. В вагонах-телятниках не было даже соломы, не говоря уж о каких-либо других удобствах. Спали прямо на полу. Ели и пили то, что взяли с собой из дома». Садясь в поезд в июне 1942 года, она вряд ли могла предположить, что не вернется сюда жить больше никогда.
Путь в Германию по железной дороге занял неделю. Их трудовой лагерь находился на окраине Лейпцига. Деревянные бараки с двухъярусными кроватями, часовые на вышках, скудная еда, работа с семи часов утра, нашивка «OST» на груди – все как в других сотнях и тысячах таких же лагерей. С 7 часов утра до 7 часов вечера работали на фанерной фабрике – «фабрике Миллера». В лагере было около двухсот девушек и примерно столько же парней. Бельгийцы, французы, поляки, чехи, словаки, украинцы, белорусы… Можно географию Европы изучать. Тетя Таня вспоминает, что к бельгийцам, например, немцы относились лучше, а к полякам – хуже. Недавно я прочитала, что к «высшей» арийской расе гитлеровцы относили немцев, скандинавов, англичан, голландцев, бельгийцев и население Северной Франции. Евреи и цыгане подлежали безусловному уничтожению. «Что касается смехотворной сотни миллионов славян, – заявлял в июле 1942 года Гитлер, – мы превратим большинство из них в таких, какие нужны нам, а остальных изолируем в их собственных свинарниках; и всякого, кто говорит о снисхождении к местным жителям и их приобщении к цивилизации, следует отправлять прямо в концлагерь!» Гитлеровский наместник в Польше Франк считал своей главной задачей «стереть само имя Польши». В трудовом лагере тети Тани именно так и было: поляков считали людьми второго сорта. Бельгийцам же и французам разрешалось даже иногда получать посылки из дома. Когда в лагерь привезли русских, заключенные поняли, что отношение к полякам – еще не самое худшее, на что способны надзиратели. Европейскую часть СССР гитлеровцы собирались превратить в свою колонию, местное население уничтожить или превратить в рабов. Что же касается евреев, то это отдельная трагическая страница истории. Тетя Таня рассказывала, что евреев не стали даже грузить в поезда для отправки в Германию. Их просто сразу расстреливали. В годы Второй мировой войны гитлеровцами был учинен массовый геноцид еврейского народа. По своим масштабам, жестокости и последствиям ничего подобного история ранее не знала. Это было, в общем-то, не принудительное переселение как таковое, а тотальное уничтожение целого народа.
…Фабрика Миллера производила доски, фанеру, бочки, приклады для винтовок, различные предметы из дерева. «На фабрику привозили огромные деревья. Мужчины распиливали стволы и кранами отправляли дальше. Женщины распиленное дерево складывали штабелями, соединяли скобами, резали на специальных станках. Потом тонкие слои древесины склеивали, отправляли на сушку, а потом – в другой цех. Так делали фанеру», – рассказывает тетя Таня. – Из лагеря иногда удавалось «сбежать в город». Для этого нужно было отпороть нашивку «ОST» и незаметно выйти с территории лагеря. До Лейпцига добирались на автобусе. Я взбивала себе попышнее волосы и садилась в автобус. Главное, чтобы не было контролера, ведь платить за проезд было нечем».
Газет в лагере не было, радио остарбайтерам слушать не разрешали. Приближение конца войны они определяли по движению поездов. Невдалеке от лагеря проходила железная дорога. В 1942-м и 1943-м эшелоны шли в основном на Восток – на фронт везли пушки, танки, автомобили, боеприпасы. Во второй половине 1944-го направление движения поездов изменилось: теперь их основной поток шел с Востока на Запад. С начала 1945-го с каждым днем все сильнее чувствовалось, что Гитлер долго не протянет.
«Русские, украинцы, белорусы старались держаться вместе, помогали друг другу, чем могли, – вспоминает тетя Таня. – Иногда по вечерам устраивали танцы. Приглашали бельгийцев, французов. Парни и девушки в лагере жили отдельно, в разных бараках, но иногда вечером после работы или в выходные, незаметно для надзирателей, мы могли встречаться. Несмотря на тяжелый труд, несвободу, плохое питание, молодость все же брала свое – возникали взаимные симпатии, мы влюблялись, бегали на свидания. В лагере я встретила своего будущего мужа Генриха (для нас он – дядя Рик). Он бельгиец, родом из-под Брюсселя. Бельгийцев кормили лучше, и, зная об этом, Рик вечером приносил мне хлеб. После войны мы уехали с ним в Бельгию. Здесь я и осталась жить».
А тогда, в 1945-м, освобождение пришло к ним в начале мая. Фашисты покидали лагерь злые, подавленные. Заключенные боялись, что их могут уничтожить, но этого, к счастью, не произошло. «Я думаю, они побоялись стрелять в нас», – говорит тетя Таня.
У тех, кто после принудительных работ вернулся на родину, судьбы складывались по-разному. Подруга тети Тани, которая вернулась в родную Полтаву с маленьким ребенком, писала, что ей не выплачивают на него денежного пособия, ребенку не полагается бесплатное молоко с молочной кухни, он считается фашистским ребенком. Многих бывших «остарбайтеров» как «неблагонадежных» отправляли в такие же трудовые лагеря, но уже на своей родине.
На территории бывшего Советского Союза при Сталине была осуществлена принудительная миграция собственного населения в масштабах, больших, чем на территориях, оккупированных Германией. В годы Второй мировой войны депортации в Советском Союзе подверглись некоторые народности. Речь идет о насильственном переселении Сталиным внутри страны миллионов людей по национальному признаку: с 1941 по 1944 гг. за якобы «массовое пособничество фашистам» немцев, балкарцев, чеченцев, ингушей, крымских татар переселяли с мест постоянного проживания в малообжитые районы Сибири, Казахстана, Средней Азии. Это то самое переселение, которого удалось избежать моей прапрабабушке-немке. Вот как объяснял причину переселения русских немцев Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 года: «Среди немецкого населения, проживающего в районах Поволжья, имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов, которые по сигналу, данному из Германии, должны произвести взрывы в районах, заселенных немцами Поволжья. О наличии такого большого количества диверсантов и шпионов среди немцев Поволжья никто из немцев, проживающих в районах Поволжья, советским властям не сообщал, следовательно, немецкое население районов Поволжья скрывает в своей среде врагов советского народа и советской власти…» Тысячи немецких крестьян в поволжских деревнях, малограмотных, живущих собственным хозяйством, вряд ли вообще догадывались о таких понятиях, как «шпионы» и «диверсанты». Многие из них к тому времени уже геройски погибли на фронтах. Но ни то, ни другое в расчет не бралось. Все подлежали переселению. Тысячи и тысячи людей не доехали до места назначения, встретив смерть в дороге. Товарные вагоны, предназначенные для перевозки скота, мало подходили для транспортировки людей, тем более больных, детей и стариков… Кроме «неугодных» народностей советской властью переселялись бывшие кулаки, «враги народа» – словом, те, кто якобы представлял угрозу этой власти. За тридцать лет сталинского правления внутри страны принудительно были переселены более 6 миллионов человек.
Режимы, которые создали в своих странах Сталин и Гитлер, хоть и сильно отличались друг от друга, во многом были похожи: осуществленные ими насильственные переселения людей унесли миллионы жизней, искалечили миллионы судеб.
Однако рано или поздно история все расставляет на свои места. Тоталитарным режимам приходит конец. Диктаторы наказываются (если не людьми, то историей), их жертвы рано или поздно реабилитируются. А если ошибки признаются, то есть надежда, что больше не повторятся.
Можно ли избежать насилия? Если цель правителя – мировое господство или «чистота» нации, – насилия вряд ли удастся избежать. Что же тогда нужно, чтобы разные народы, разные культуры могли мирно сосуществовать? Наверное, нужна терпимость, компромисс. Нужно помнить, что любой народ состоит из каждого отдельного человека. Благородные и негодяи, мудрые и глупые, добрые и злые, совестливые и бессовестные, герои и трусы есть в каждом народе. Поэтому к каждому человеку нужно относиться так, как он этого заслуживает лично, а не как представитель того или иного народа, той или иной религии. Толерантными должны быть и отдельные люди, и государства.
А главное – не должно быть насилия. Это особенно начинаешь понимать, когда об истории судишь не в общем, а на примере конкретных людей, тем более – близких или родных. И пусть моей прапрабабушке-немке насильственного переселения удалось избежать, но ведь была еще война и страх репрессий. И тетя Таня, жизнь которой, несмотря на принудительное переселение, сложилась, казалось бы, неплохо, вытирая слезы, повторяет: «Всю жизнь хожу по чужой земле, врагу такого не пожелаю» и шестьдесят лет сохраняет прежнее свое гражданство и украинскую фамилию.
Галина Манютина, ученица 10-го класса, гимназии №1527, Научный руководитель: Лариса Скороходова, учитель истории и граждановедения
Выбор читателей
Комментарии