На чтение: ≈ 8 мин.В школу №57 я пришла спустя два года после окончания института вслед за мужем, с которым мы вместе учились в одной группе. Муж в интеллектуальном плане мой единомышленник. От института у меня остались самые прекрасные воспоминания. Первые четыре курса мы учились в районе Сетуни в старом двухэтажном бараке, где все было очень по-семейному. Наш факультет был островом свободы мысли, серьезных интеллектуальных отношений между студентами и преподавателями.
Мы учились во время перестройки, когда было открыто и опубликовано множество исторических материалов – документов, аналитических работ. Мы соревновались, кто больше новых книг прочитал, кто больше журналов выписал и изучил, историю мы узнавали на ходу. Эта интеллектуальная свобода сформировала меня как преподавателя.Не знаю, специфика это только гуманитарной науки или любых других наук – я узнавала историю, учась, но второе открытие истории как науки для меня состоялось в школе. Только после того как я преподала весь курс от начала до конца детям всех возрастов, мне стало более или менее понятно, что важно в ней для преподавания, а что в какой-то мере второстепенно.Никогда в жизни – ни раньше, ни сейчас – я не ориентировалась ни на какие методички, рекомендации, распоряжения или постановления, исходила из того, чему учили меня с научной точки зрения, и из какого-то здравого смысла. Кстати, не собираюсь отказываться от этого принципа ни при каких обстоятельствах. Но оптимизация приемов преподавания идет просто потому, что я набираюсь опыта, как и любой человек, который что-то делает долгое время. Какие-то вещи отсеиваются сами по себе, какие-то – принимаются, остаются и используются в дело. Я никогда не умела ничего формализовывать и раскладывать свое преподавание по полочкам, но точно знаю, что на уроке должно быть взаимодействие ученика и учителя. В каких учебных формах оно будет происходить – обсуждение, путь от вопроса к ответу, зависит от обстоятельств.Что касается нужд и потребностей детей, тут, я убеждена, есть некий глобальный принцип. Дети могут быть какими угодно, из каких угодно семей, прагматичными, романтиками, интеллектуалами, но им всегда и во все времена нужны тепло, внимание и уважение, причем от взрослого в любой роли: учителя, родителя, прохожего. Это главное, что было, есть и должно быть во взаимоотношениях взрослых и детей.Конечно, есть образовательный стандарт, который мы с моими коллегами воплощаем в жизнь. Мы должны дать детям то, что, когда я училась, называли знаниями, умениями и навыками. И они должны принять от нас некий объем информации, владеть монологической письменной и устной речью, делать умозаключения, вычленять информацию из общего потока. Но существуют индивидуальные школьные программы, невозможно работать по шаблону.В прошлом учебном году я вела уроки у 6, 8, 10 и 11-х классов. Возраст у ребят разный, соответственно разный и темперамент. Уроки в 6-х и 8-х классах более эмоциональные, чем в 10-х и 11-х. Младшим свойственно желание узнать все в эту же секунду и одновременно поделиться всеми знаниями и сразу, со старшими сложнее. Я работаю в общеобразовательных классах, у многих детей пока не сформировались какие-то конкретные профессиональные интересы. С другой стороны, многие старшеклассники точно знают, чего они не хотят. В этой ситуации урок строить сложнее, сложнее ориентироваться на всех. Кто-то выпадает из процесса обучения, моя задача вернуть их обратно в этот процесс.От возраста зависит и то, как строится урок. В старших классах больше лекционных уроков, в средних всегда происходит какое-то взаимодействие на основании учебника, текстов исторических документов, моего рассказа. В любом классе я стараюсь хотя бы часть урока посвятить обмену мнениями с учениками, дискуссии.Мне важны взаимопонимание и взаимодействие с учениками. Невозможно преподавать в состоянии конфронтации с детьми. Если такое и случается, то в этом случае я работаю по методу профессора Преображенского – «лаской, только лаской», не умею жить в состоянии конфронтации.Любой человек имеет право на свою точку зрения. Более того, любой ребенок имеет право отстоять свои интересы. Когда я ставлю оценку, стараюсь ее обосновать. В споре с учеником я не ставлю перед собой задачу настоять на своем любой ценой и оставить за собой последнее слово. Нужно выяснить причину разногласий и сойтись в каком-то компромиссе. Ребенок может быть прав, а учитель может ошибаться. Дети бывают умнее меня, с такими детьми интересно работать. Они начитанны, у них незашоренный взгляд на жизнь, здравый смысл, который ребенку очень часто присущ в отличие от взрослого.Я не ставлю своей задачей сделать так, чтобы ребенок связал свой дальнейший путь с историей, но если человеку было комфортно и интересно, это для меня большая радость. Есть дети, которые маленькими прекрасно занимались историей, потому что для них это была полусказка, полумиф. Но когда им становится понятно, что от них требуется упорядоченная работа, интерес пропадает, энтузиазм гаснет. Есть дети, которые в 5-7-х классах казались полными бездельниками, а потом что-то перещелкивает, к 10-му классу ребенок выбирает историю для себя предметом профессионального интереса. Чрезвычайно приятно, что это преображение происходит на моих глазах.У меня много выпускников. С некоторыми сохраняю деловые отношения, с некоторыми – дружеские. Приятно, когда выпускник приходит в школу и навещает учителей, испытывая к ним чувство признательности и благодарности. Но мне кажется, если выпускник отрывается от школы, сохраняя приятные и нежные воспоминания, подергивающиеся постепенно дымкой, то это правильно. Человек должен двигаться дальше, взрослеть, перерастать своих учителей. Вот по коридору ходит мой бывший ученик. Сейчас он педагог, это тот случай, когда ученик превзошел учителя в смысле темперамента, энергии, контакта с учениками, творческого порыва. Для меня это счастье.Говорят, что учителя нельзя научить быть учителем, но я думаю, что прежде всего надо учиться быть человеком.
Выбор читателей
Комментарии