Любовь или красота? Герои российских конкурсных фильмов выбирают… самих себя

Основной конкурс Московского Международного кинофестиваля – традиционно самый критикуемый. От него обычно не ждут откровений. И тем неожиданнее, когда в нем встречаются сюрпризы. Главным сюрпризом 36-го ММКФ стала хулиганская и абсолютно артхаусная лента россиянки Валерии Гай Германики «Да и Да». Да и вторая отечественная картина оказалась достойной внимания.

У фильма Владимира Тумаева «Белый ягель» есть безусловный зрительский козырь – достоверно воссозданная этнографическая экзотика. За ненцами можно наблюдать бесконечно, ведь их жизнь так не похожа на нашу – она строится вокруг оленей, в вечных кочевьях по тундре. Правда, в их чумы уже проникли планшеты и айпады, но дети почему-то не звонят своим родителям. И эта драма столкновения прошлого и будущего – природы и цивилизации, традиций и глобализма, отцов и детей – оказывается в фильме главной. Маленькие ненцы прячутся изо всех сил, чтобы их не отправили на Большую землю учиться, а спустя десять-пятнадцать лет категорически не хотят возвращаться к родителям, с которыми у них не осталось почти ничего общего. Но разве это не похоже на то, что происходило и до сих пор происходит в русской деревне, откуда уехали практически все молодые? Это вполне универсальная история, «обыкновенная» уже трагедия потери самоидентичности. Но на ненецком «материале» она выглядит ярко, как свежая кровь из раны.Может быть, потому что сдержанные в повседневных ситуациях ненцы переживают горе безоглядно, как и подобает истинным эпическим героям, потому что их организм плохо переносит алкоголь и цинизм. («Олени – это не деньги!» – скажет старый отец, ожесточенно перерезая глотки части стада, которую захотели продать дети.) Может быть, они не могут по-другому, потому что их окружает такая красота и первозданность, что все слова кажутся лишними, – это невероятное небо в переливах огня и ослепительных россыпях звезд нужно видеть и трудно забыть. И главный герой картины, молодой ненец Алешка, даже непереносимо страдая от любви к уехавшей в город девушке, делает свой выбор – он хочет жить и растить своих детей на этой земле и под этим небом.У героев картины Гай Германики «Да и Да» собственный выбор и своя красота. Да, в заплеванных и заблеванных коммунах современных художников, в череде одной бесконечной пьянки с мордобоями по поводу, кто, скажем мягко, дремучий обыватель, а кто гений. Однако юный художник с наивным псевдонимом Антонин, если отбросить в сторону его эгоцентризм, дикие выходки и самосжигание водкой (в этом смысле он ничем не хуже и не лучше Бодлера или Рембо), и вправду видит мир по-иному. Когда этот дар на какой-то момент перейдет к его возлюбленной, такой же юной учительнице Сане, мы увидим, что в этом мире солнце видится черным пульсирующим сгустком, волк с трогательной мордой мчится сквозь нарисованный лес, а город взрывается пузырями умопомрачительно кислотных цветов. В визуальном плане лента получилась явно незаурядной, хотя и подчеркнуто наивной (в этом режиссеру помогли оператор Всеволод Каптур и художник Пахом).И этот внутренний мир героев куда интереснее реалистичности. На пресс-конференции после фильма Гай Германика вообще заявила, что ее фильм никакого отношения к действительности не имеет и снимала она о своем, хотя и о сугубо специфическом девичьем. Так что Саня могла бы быть не начинающей учительницей (ее по фильму, если принимать все за чистую монету, должны бы были выгнать с работы, потому что она в школу вообще не ходит и, кроме того, хлещет водку из горла, беспрерывно курит и в довершение ко всему ходит с дредами), а хоть программистом или рекламщиком. Впрочем, в финале при желании можно вывести мораль, утешительную для старшего поколения.Героиня таки, как существо более здравомыслящее и нормальное, не выдержала окружающего безумия и ушла от своего аморального гения. Творчество от нее, кажется, тоже. Хотя финальный ее белый рисунок на белом – этот чистый лист, начало начал, – возможно, круче, чем черный квадрат. Ведь необязательно же творить в вечном наркотическом угаре, можно и по-другому! Режиссер лукаво позволяет думать и так. «Это круто, когда каждый находит в фильме что-то свое», – как выразилась на пресс-конференции Гай Германика. Она переросла тему просто подросткового бунта против мира (теперь это бунт уже экзистенциальный и художественный) и показала, наверное, одну из самых радикальных и талантливых картин 36-го ММКФ. Не зря же, по словам продюсера Федора Бондарчука (решившего поддержать молодого режиссера-провокатора вслед за Константином Эрнстом), ленту приберегали аж год! На мой взгляд, оно того стоило…P.S. О других заметных картинах ММКФ читайте на сайте www.ug.ru