На чтение: ≈ 11 мин.Тираж ее был невелик – тысяча двести экземпляров, но в те времена более печатали редко. Однако фолиант, выглядевший довольно скромно, был мгновенно раскуплен. Читателям пришлись по вкусу слог автора, описанные им истории, почерпнутые из сказок, пословиц и поговорок. «Ни один из поэтов не умел сделать свою мысль так ощутительной и выражаться так доступно всем, как Крылов», – писал позднее Николай Гоголь. Ну а Александр Пушкин говаривал, что Иван Андреевич – баснописец, «превзошедший всех нам известных». Воистину так!
«Так рассказ легок, прост и свободен…»В России XVIII века немало писателей обращались к басне – Александр Сумароков, Иван Дмитриев, Александр Измайлов, Иван Хемницер. Их стихи читали, заучивали наизусть. Но басни Крылова затмили произведения всех прежних сочинителей! «Можно забыть, что читаешь стихи; так рассказ легок, прост и свободен, и между тем какая поэзия!» – радостно изумлялся Василий Жуковский, прочитав книгу уже не младого, а сорокалетнего автора.Крылов вошел в литературу сызмальства, но целых два десятка лет искал себя – долго и мучительно. Мнил себя сочинителем пьес – комедий, трагедий, не подозревая до поры до времени истинного своего призвания. Отыскав же свою дорогу, уже не сворачивал с нее до конца жизни….Первый гонорар – и весьма необычный – юный Крылов получил за комическую оперу в стихах «Кофейница». Ее сюжет позаимствовал в «Живописце», который издавал опальный Николай Новиков. Иван Андреевич описывал крепостную деревню, ужасался бесправию и унижению крестьян. В театре произведение отвергли, ибо бумага пахла опасным вольнодумством…Однако Крылов отыскал издателя, который и предложил будущей знаменитости аж 60 целковых. «У автора забилось от радости сердце, – вспоминал один из знакомых Ивана Андреевича, – это был первый плод, первая награда за его юношеский литературный труд, но по страсти своей к чтению он просил заплатить ему не деньгами, а книгами».«Безумец!» – воскликнул бы нынешний меркантильный писатель. Но Крылов жил в ином времени, а потому, получив книги – тома Расина, Мольера, Буало, – радостно поволок их домой.Русский самородокБасни свои Крылов переписывал многократно, долго подыскивая нужные слова. Только к «Кукушке и Петуху» исследователи нашли около двухсот строк черновых набросков. Хотя басня коротка, всего на двадцать одну строку.Вслед за первой книгой у Крылова вышла вторая, потом третья, четвертая… Всего при жизни баснописца увидело свет девять книг. Когда Ивана Андреевича спросили, отчего избрал жанр басни, он шутливо отвечал: «Так ведь звери мои за меня говорят». В одном из своих стихотворений Крылов писал: «Люблю, где случай есть, пороки пощипать». Так и поступал. Высмеивал пустых, злых и завистливых, взяточников, воров…Крылов – истинный русский самородок – учился мало, читал много. Грамоте выучился дома благодаря отцу Андрею Прохоровичу. От него и унаследовал целый сундук книг. Освоил не только русскую грамоту, но французский язык, коим занимался в семействе состоятельных соседей. «Посещал с особенным удовольствием народные сборища, торговые площади, качели и кулачные бои, где толкался между пестрой толпой, прислушиваясь с жадностью к речам простолюдинов». То свидетельство современника. А это факт: в 1780 году еще не грузный, не растрепанный, а стройный, с аккуратно зачесанными волосами юноша пошел на службу – подканцеляристом. Это вроде помощника писаря. Должность копеечная, но на перо и стопу бумаги денег хватало.«Кофейницу», однако, не напечатали – цензура-с! Но Крылов – трудяга отчаянный, господин напористый, жаждал творить, к тому же был уверен в себе, да и матушке Марии Алексеевне с младшим братом Левушкой нужно было подсобить. Батюшка, упомянутый Андрей Прохорович, не дожил и до сорока лет. Умел читать и писать, однако наукам не учился, служа в драгунском полку. Отличился при защите Яицкого городка от нашествия бунтовщика Пугачева. Умер в почетном капитанском звании, но в глухой бедности…«Ты сер, а я, приятель, сед…»Поздней осенью 1812 года Наполеон сходил с ума от тоски в объятой пламенем Москве. Он стал просить мира, но ответом ему было угрюмое молчание. Полки изнуренных, голодных французов редели с каждым днем, подвергаясь опустошительным набегам партизан.Крылов, написав свою знаменитую басню «Волк на псарне», отправил ее главнокомандующему русской армией Кутузову. «Однажды после сражения под Красным, объехав с трофеями всю армию, полководец наш сел на открытом воздухе, посреди приближенных к нему генералов и многих офицеров, вынул из кармана рукописную басню Ивана Андреевича Крылова и прочел ее вслух, – рассказывал один из участников войны. – При словах: «Ты сер, а я, приятель, сед», произнесенных им с особенной выразительностью, он снял фуражку и указал на свои седины. Все присутствующие восхищены были этим зрелищем, и радостные восклицания раздавались повсюду»….Творческий путь Крылова был полон исканий. В 1785 году он написал трагедию «Клеопатра», впрочем, не сохранившуюся, и отнес ее знаменитому актеру Ивану Дмитревскому. Тот отдал должное молодому драматургу за рвение, но пьесу не одобрил.Спустя год Крылов потратил изрядно чернил на трагедию «Филомела». Но и этот опус критиков не вдохновил. Их перья, зло скрипя, отмечали обилие ужасов и воплей при скудности действия.Немногим лучше, по мнению тех же критиков, оказались либретто оперы «Бешеная семья» и комедия «Сочинитель в прихожей». О последней Михаил Лобанов, друг и биограф Крылова, говаривал с ехидством: «Я долго искал этой комедии и сожалею, что наконец ее нашел». Литературный приговор был беспощаден – достоинств в сочинении нет никаких, окромя живости диалога и нескольких народных словечек.Ни славы, ни известностиВ начале 1789 года в одной из газет появилось объявление о выходе нового журнала, где Крылов сочинительствовал: «Почта духов, или Ученая, нравственная и критическая переписка арабского философа Маликульмулька с водяными, воздушными и подземными духами».Это длинное и мудреное заглавие придумал Крылов, чтобы под видом переписки этих самых духов говорить о многих запрещенных тогда вещах: о тяжкой народной доле, о чиновниках-казнокрадах, о молодых людях, которых иноземцы-гувернеры учат «трудной науке ничего не думать».Но ни славы, ни известности на этом поприще Крылов не снискал. У «Почты духов» оказалось смехотворное количество подписчиков – всего восемь с небольшим десятков. Прожив несколько месяцев, издание испустило дух, не вызвав скорби у почтенной публики.Привет из давней, сумрачной поры«Подобно крепкому дубу, возвышался он над своими современниками, выбрав форму басни, всеми пренебреженную… и в сей басне умел сделаться народным поэтом», – говорил о Крылове Гоголь.Массивную фигуру баснописца хорошо знали в Санкт-Петербурге – он часто гулял по Невскому проспекту, заходя порой в книжную лавку издателя и книгопродавца Смирдина. Там, случалось, встречал Пушкина, Жуковского, других писателей и художников.Свои произведения Крылов исполнял вдохновенно. После него и читать совестно, говорили слушатели. И лишь Гоголь был ему конкурентом – Николай Васильевич замечательно изображал разных зверей из басен Ивана Андреевича.Как-то Лев Андреевич писал брату-сочинителю: «Читал я басни Измайлова, по сравнению с твоими – как небо от земли; ни той плавности в слоге, ни красоты нет, а особливо простоты, с какою ты имеешь секрет писать, ибо твои басни и грамотный мужик, и солдат с такой же приятностью может читать… как ученый… Ты пишешь для всех – для малого и для старого, для ученого и простого, и все тебя прославляют…»Один за другим уходили близкие люди: ушел Гнедич, погиб Пушкин… Седоволосый и грузный Крылов все медленнее брел, совершая ежедневные прогулки по Санкт-Петербургу. Его называли «дедушка Крылов», а матери, встречая на улице, указывали на баснописца детям. «Любо было смотреть на эту седую голову, на это простодушное лицо… точно, бывало, видишь перед собою древнего мудреца»,- говорил Белинский.И с годами из басен почтенного Ивана Андреевича не выветрились мудрость, намеки, аллюзии. Его вещи, кажется, ничуть не устарели, хоть и скрипел Крылов пером в давнюю, сумрачную пору…
Выбор читателей
Комментарии