Любить – значит совершать поступки. Тамара ЧЕРНЕНОК

Наверняка читатели «УГ» согласятся, что Год учителя нужно начинать с какого-то очень интересного и душевного интервью. Вопрос – с кем? Поразмыслив, мы решили, что это должен быть директор школы – главное связующее звено между школьным сообществом и управленцами всех возможных уровней. И что этот директор обязательно должен быть очень опытным и известным в своей профессии человеком, а его школа – далеко не самой обычной, может быть, даже одной из самых непростых в системе образования страны. Одним словом, знакомьтесь: Тамара ЧЕРНЕНОК, заслуженный учитель РФ, отличник народного просвещения, директор воронежской школы-интерната №1 для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Человек, смыслом жизни которого стали воспитанники, обделенные сначала родительской лаской, а потом зачастую и заботой государства. В 2010 году исполняется 20 лет, как Тамара Дмитриевна возглавляет эту самую многочисленную (180 воспитанников) сиротскую школу-интернат в Воронежской области, школу, неоднократно становившуюся победителем всех возможных областных и общероссийских конкурсов.

– Тамара Дмитриевна, насколько тяжело или легко приходилось вам в профессии? Ведь так сложилось, что в самые трудные для страны годы вам пришлось поднимать эту школу. Знаю, что вы взяли ее в свои руки со второго года существования, полностью переделали все, начиная с помещений и заканчивая отношением к ней жителей микрорайона. Откуда брались силы?

– В основе, думаю, лагерь «Орленок», потом комсомол, и партия добавила – обычные воспитатели для людей моего поколения. У меня не было покровителей, все доказывала своим трудом, энергетикой и организаторскими способностями, которые изначально привили родители. Я никогда не думала, что буду директором школы, просто пошла в учителя – тогдашний удел всех молоденьких девочек, живущих в райцентре. Я родилась в городе Боброве Воронежской области. Сложилось так, что после института пять лет проработала в «Орленке», сначала вожатой, потом методистом, в итоге именно «Орленок» стал для меня великой школой. После я вернулась в Воронеж, и меня забрали в Семилукский район секретарем райкома комсомола. А затем стали уговаривать возглавить школу-интернат в Семилуках. Я три месяца не соглашалась – стыдилась, что ни дня не проработала учителем в школе, думала, как же я руководить буду. Но потом поняла, что в такой школе от меня требовалось другое, как раз именно организаторские способности.

Легко не было никогда. В семилукском интернате в первый же год нашла, как бы сегодня сказали, спонсоров и сделала пристройку. Потребовалась облицовочная плитка, я взяла машину, мальчишек-старшеклассников, и мы поехали в Воронеж на керамический завод: выпросила у директора неликвиды, надо было их забрать. Приехали, а никто нам ничего не дает – рабочие прячут все эти неликвиды плитки, а потом на сторону их сбывают. Вот и от нас все попрятали. И уже день к концу, дети голодные, весь паек, который с собой взяли, в обед съели, а машина наша пустая. Тут директор завода мимо идет: что это вы все еще пустые стоите? Говорю: нам не дают, а он в ангар пошел, там – вагонетки, он их открыл – плитки полно! И как он на рабочих напустился! Ведь видели, что дети приехали, и знали, что это обделенные дети, сироты! Увы, во все времена такие люди были и тогда, и сейчас. Но были и хорошие, кто помогает, откликается на наши беды.

Второе, что я для себя тогда поняла: все зависит от руководителя. В любое учреждение заходишь, если люди тебя хорошо встречают, внимательно и вокруг порядок, значит, есть руководитель. А если этого нет, значит, руководитель не работает, а решает свои вопросы. Таких перевертышей я никогда не уважала, и не хотелось с ними ни работать, ни общаться. Я в людях ценю профессионализм и скромность.

– В эту школу-интернат вы пришли в мае 1990 года, а открылся он в сентябре 89-го. Можно сказать, создавали все с нуля, как людей подбирали?

– Я около года осматривалась, потом начала собирать коллектив, привлекать людей. В итоге у нас 40 процентов педагогического коллектива составляли мужчины. Для интерната это великая необходимость – чтобы в нем работали мужчины! Но начались лихие 90-е, наши парни пошли в РУБЭПы, в охранники, в кооперативы, и постепенно большая часть мужчин ушла.

– Сколько их сегодня?

– Человек пятнадцать, а весь коллектив – 181, то есть мужчин менее 10 процентов. Сегодня «заманить» мужчину работать в школе нечем. Молодежь, когда выбирает для себя приоритеты, видит, что учитель – это непонятно кому нужная профессия, что должного уважения к ней нет, поэтому и не идут работать.

По большому счету нет государственной политики в поддержку учителя. Собрать раз в год в Москве лучших из лучших, вручить им премии и статуэтки пеликанов – этого ведь мало. Хотя на сегодня это, наверное, единственное событие, связанное с учительской профессией, о котором все СМИ пишут в положительном ключе.

– Тамара Дмитриевна, когда мы с вами договаривались о встрече, я, честно говоря, большого энтузиазма не почувствовала. Неужели сегодня так трудно говорить об учительской профессии? Я попросила вас подумать над вопросом: почему все еще находятся люди, желающие работать в школе, что движет такими людьми?

– Энтузиазм действительно иссякает. Просто люди уже довольно долго живут в ожидании улучшений, а они все не настают. Может быть, Год учителя хоть что-то изменит. Вот видите: опять появилась надежда!

А что касается вопроса, почему люди все-таки работают в школе, я попросила ответить на него своих сотрудников. Сама решила спросить у них: что вас держит, зарплата маленькая, трудоемкость огромная, но почему вы не оставляете эту работу? Напишите, что вы думаете, и они действительно написали небольшие сочинения «на тему». Получилось, по-моему, очень содержательно и с разных точек зрения. Вот, например, без подписи: «Я уже 25 лет работаю с детьми, и не только в этой школе. Все познается в сравнении. Здесь хороший коллектив, чуткая администрация, которая способствует продолжению моего личностного роста». Чувствуете: человеку у нас хорошо.

Другое подписано – воспитатель Иноземцева Галина Николаевна: «Работаю в школе-интернате с февраля 1992 года. Для меня интернат – это не только моральное и материальное состояние, но уже что-то близкое и родное. Часто бывают ситуации, когда хочется все бросить и уйти, но чувство преданности этому дому мешает это сделать». Видите: чувство преданности коллективу и детям.

Еще одно, от учительницы Здражевской Людмилы Борисовны: «Я пришла работать в школу-интернат 10 лет назад, здесь работают очень понимающие и отзывчивые люди. В моей жизни было всякое, и только благодаря этим замечательным людям я с удовольствием иду на работу, где меня ожидают мои мальчики – группа «Орленок». С ними чувствую себя комфортно, можно и повеселиться, и поработать. Дети помогают мне учиться уважать их, я люблю своих мальчишек и не представляю себе другой работы». Или вот очень коротко: «Живу интернатом и в этом вижу смысл всей своей жизни» – Сучкова Валентина Владимировна.

Ольга Петровна Асаева пишет: «Работаю в воронежской школе-интернате с января 1997 года. За эти годы срослась с коллективом, детьми, имею возможность самореализовать себя. Работая воспитателем, чувствую себя нужной детям. В нашей школе созданы все условия не только для воспитания и проживания детей, но и условия для работы педагогов. Это гарантированная заработная плата, возможность профессионального роста, поддержка администрации школы, справедливая оценка труда. Считаю, что в моем возрасте, имея 30-летний стаж работы с детьми, нет необходимости менять приоритеты». Видите, как много причин, чтобы не уходить. Но мне кажется, что, не любя наших детей, работать у нас невозможно. Вот читайте: «Почему не ухожу? Если бы до прихода в школу-интернат у меня был положительный опыт работы, то, может, и не проработала бы здесь так долго. Работа воспитателя мне нравится, да и по образованию я не предметник. Я многому здесь научилась, все меня поддерживают и помогают, гибкий график, постоянная заработная плата. И вообще, кто будет работать с этими детьми? Пока ничего лучшего никто не предложил. Порой удовлетворения не получаешь, но живешь надеждой». Наверное, это главное – жить надеждой и думать, что, кроме тебя, никто лучше для наших детей ничего не сделает.

– Что бы вы пожелали в новом году своим коллегам и всему российскому народу?

– Как же мне хочется передать огромный привет и самые добрейшие пожелания месту своей юности – «Орленку» и тем людям, которые продолжают там трудиться и верить в будущее! Без будущего ничего не получится. И каждому из нас мне хочется пожелать не терять веры и надежды! Все равно ждать своего часа. Но ожидать его действуя. Можно ведь просто просидеть – и все, и ничего не будет, а когда ты постоянно работаешь, тебя все равно заметят. Я и своим сотрудникам говорю: пусть тебя не видно, но дела твои видно всегда. Ведь что такое любить? Любить – это значит совершать поступки, так же и во всех других делах. Я своих сотрудников люблю за то, что они по-хорошему одержимы, что они идут на работу не за большую зарплату, а из-за преданности своему делу и нашим детям. Кстати, я не хочу, чтобы сегодня победила уравниловка, надо, чтобы каждый получал соответственно своим затратам. Но пока новая система оплаты труда еще не работает как надо. Тем не менее я все равно надеюсь, что за ней будущее. Когда всем поровну – это ни к чему хорошему не приводит.

А нашим гражданам хочу сказать следующее: все вы были школьниками, у всех у вас был учитель. Если вы стали богатыми, стали успешными, вы не должны забывать своих учителей! Надо им обязательно помогать. Ведь как учитель сможет вылечить душу своего ученика, если она у него самого болит? Очень надеюсь, что в Год учителя это изменится.