На чтение: ≈ 16 мин.Почему читатели не видят такого простого и ясного смысла сказки? – задумались поэты. И поняли, что этот вопрос, пожалуй, педагогический.
Елена КОМАРОВА
K огда-то из редакции журнала “Семья и школа” мне прислали письмо читательницы. Привожу его с небольшими сокращениями.
“Читая сыну русские волшебные сказки, я вижу в них много роковой лжи: “Сказка ложь, да в ней намек”. Положительный воспитательный момент этого намека и взрослому не понять, не говоря о ребенке.
Помогите найти ответ на вопрос, почему сказки считаются мудрыми и чему хорошему они научат маленького читателя.
К примеру, сказка о Жар-птице и Василисе-царевне.
1. Василиса вошла в палатку к незнакомому мужчине, выпила стакан вина, уснула. Такое поведение молодой девушки нельзя назвать добродетельным, я бы не хотела такой невестки.
2. Попав к царю, Василиса начала “строить капризы”, как говорит мой сын. Посылать за подвенечным платьем на дно морское – это жестоко. Такой урок обрекает девочек на неудачи в личной жизни, на одиночество. Умный мужчина не станет выполнять пустые прихоти. Она же, такая капризная, вышла замуж и живет в мире и согласии. Не реально.
3. Стрелец пренебрег советом коня и поднял перо Жар-птицы. В жизни не разбогатеешь находками. Только собственным трудом можно обеспечить семью. Сказка должна учить следовать советам старших.
4. Все достижения стрельца не являются плодом его ума, а жизнь ежедневно ставит вопросы, которые надо решать самостоятельно.
Считаю, что инфантильные, бесцельные молодые люди выросли под влиянием сказок. Они не подготовлены к реальностям жизни. Я знаю из опыта, что большинство родителей читают сказки, не задумываясь.
Сыну 4 года 9 месяцев.
Елена Валентиновна С-а”.
Итак, сказке “Жар-птица и Василиса-царевна”, а заодно и народной волшебной сказке вообще пред’явлено обвинение в безнравственном влиянии на малышей, обвинение во лжи, формирующей у ребенка превратные представления о реальной жизни. Претензии серьезны и подкреплены примерами. Письмо читательницы требует размышлений. Но к какому бы выводу эти размышления нас ни привели, одно неоспоримо: мы, родители, можем многому поучиться у Елены Валентиновны. Редко кто из нас регулярно читает книги своему ребенку. Обычно, к сожалению, мы перепоручаем это детсадовской воспитательнице, телевидению или фирме “Мелодия”.
Среди множества взаимосвязанных вопросов, над которыми заставляет задуматься письмо Елены Валентиновны, не самый главный, пожалуй, такой: права ли читательница в своем недовольстве теми или иными эпизодами сказки?
По этому поводу очень бы хотелось ограничиться единственным замечанием: к сказке нельзя подходить с такими рационалистическими, прагматическими житейскими мерками, которыми оценивает ее читательница. Но понимаю, что многим это показалось бы отговоркой, не убедило бы и разочаровало. Поэтому рассмотрим сначала конкретные претензии к сказке. Сделаем это, следуя пунктам, выделенным в письме и не выходя за пределы той повседневной логики, которой руководствовалась читательница в своих оценках сказки.
1. Есть ли в сказке основания для того, чтобы воспринять Василису-царевну как нескромную или беспутную?
Мудрый богатырский конь задумал хитрую ловушку, стрелец-молодец осуществил вероломный замысел. Такие силы против неопытной девушки! И вот на знакомом берегу появляется вдруг откуда ни возьмись палатка с золотою маковкой. Увидала Василиса удивительную палатку, услыхала любезное приглашение: “Милости просим хлеб-соль откушать, заморских вин испробовать!” – и попалась, бедная, в ловушку. Стала с коварным хозяином есть-пить, веселиться. Да и опьянела, угодила в неволю. Можно ли толковать этот эпизод как обращенный к девушкам призыв вести себя чересчур вольно или неосмотрительно? Пожалуй, это больше похоже на предостережение: вот что случается, когда девушка забывает об осторожности, скромности, добропорядочности.
2. Изображена ли Василиса-царевна капризной?
Елена Валентиновна не обратила внимания на такую деталь: не жениха она посылает на дно морское за подвенечным платьем. У царя-жениха она требует: “Пусть тот, кто меня сюда привез, поедет к синю морю…” Девушка не хочет идти за немилого, хоть он и царь, оттягивает свадьбу. Дает возможность тому, кто ей по душе, проявить свою силу, смелость и сноровку, противопоставляя его царю, у которого никаких молодецких достоинств нет, только власть.
3. Читательнице показалось, будто сказка может внушить сомнение в справедливости бесспорных истин такого рода: “в жизни не разбогатеешь находками” и “нужно следовать советам старших”.
Вообще говоря, это, наверное, не так уж плохо, если произведение воспитывает способность подвергать сомнению устоявшееся представление (сама Елена Валентиновна, по-видимому, относится к тем людям, которые умеют и не боятся сомневаться). Но как раз с названными выше истинами “Жар-птица и Василиса-царевна” не спорит. Скорее подтверждает их: стрелец пренебрег советом богатырского коня, поднял перо Жар-птицы и, как предрекал конь, “горе узнал”. И погиб бы, если б не помощь коня. А конь (совсем как старший товарищ) не обиделся на ослушника, не отвернулся от неразумного упрямца, а продолжал помогать ему – и советом, и делом.
4. Еще Елена Валентиновна упрекает сказку в том, что та учит жить чужим умом.
Эта претензия несколько противоречит предыдущей: можно ли одновременно учить и послушанию, и самостоятельности мышления? Но сказка справляется с этим противоречием: с одной стороны, стрелец не погибает только потому, что после первой ошибки безоговорочно принимает остальные советы коня, с другой – то, что советует конь, стрелец делает сам, ни на кого не надеясь и не перекладывая, и проявляет при этом сноровку и смелость. Он и гигантского рака не устрашился, и Василису пленил, и в кипятке не побоялся искупаться. Так что счастье, которое после всех бед и испытаний выпало на его долю, досталось стрельцу не без усилий.
Итак, мы защитили сказку от несправедливых нападок. Обвинения в аморальности и лжи опровергнуты, справедливость восторжествовала, честь жанра, любимого детьми и многими взрослыми, спасена!
Так что же, разговор окончен? Наоборот, только теперь становится понятно, как много интересных тем для важного разговора подсказывает письмо, которое мы обсуждаем. Ведь к чему мы пришли? Мы убедились в том, что, если понимать эту сказку так, как мы ее поняли, детям от нее нет вреда. Но сказать о художественном произведении: “Его достоинство в том, что оно безвредно”, – не очень это высокая оценка, верно? А мы-то с Еленой Валентиновной хотим понять, “почему сказки считаются мудрыми и чему хорошему они научат маленького читателя”.
И тут пора наконец сделать признание. Несмотря на то, что высказывания читательницы кое в чем противоречивы, а некоторые оценки ошибочны, главная мысль письма представляется мне вполне правильной и исключительно важной. Эту мысль я бы сформулировал так: сказка бывает опасной, в некоторых случаях она может оказать на ребенка вредное воздействие, и родители ответственны за то, чтобы этого не случилось.
Да, в самом существенном Елена Валентиновна права: руководство детским чтением – чрезвычайно важная часть воспитания, требующая к себе вдумчивого отношения. Но одного серьезного отношения мало. Нужно еще умение. И прежде всего родители должны уметь разумно отбирать сказки, стихи, рассказы для чтения ребенку.
Казалось бы, в этом нет большой сложности. Читая сказку, все мы, как заметил известный советский исследователь фольклора В.Я.Пропп, “интуитивно чувствуем ее обаяние, наслаждаемся ее красотами, смутно понимаем, что перед нами что-то очень значительное. Короче говоря, в понимании и оценке сказки нами руководит поэтическое чутье” (Пропп В.Я. Русская сказка. Л., 1984). Но многочисленные примеры показывают, что мы не всегда доверяем своему интуитивному чувству поэзии.
Педагоги, критики, литературоведы, которые пытались оценивать сказку рассудочно, логически, не доверяя поэтическому чутью или не обладая им, во все времена не замечали ее обаяния, красоты, педагогической силы. Такие люди пугались сказки, пугали ею других и требовали из’ять ее из детского чтения.
Сегодня в эту борьбу включились сами сказки. В одной из них действует воспитательница, которая боится сказок и ненавидит их. Она ни за что не хочет передавать своей племяннице по имени Веснушка подарок, присланный девочке отцом, – книжку волшебных сказок. Ночью к тетушке приходит Бессонница. Между нею и тетушкой происходит такой разговор о книжке (привожу его с сокращениями):
“- А ты их знаешь, эти сказки? – спросила тетушка. – Вот, например,сказка про Золушку: кто она, эта Золушка? Ловкая девица, которая пробралась без билета на бал, сделала вид, что потеряла туфельку, сбила с толку принца и под конец женила его на себе! Это вредная сказка. Она учит лжи, изворотливости, непослушанию!
– Кому ж придет в голову так дурно истолковать эту прекрасную сказку?!
– Мне же пришло! – торжествующе заявила тетушка. – Может прийти и Веснушке.
– Не думаю, – покачала головой Бессонница.
– Но тогда может случиться нечто худшее!
– Что может быть хуже?
– А то, что Веснушка поверит во все эти чудеса! Ведь и ты, и я, и все наши соседи знают, что самое большое, во что может превратиться тыква, – это в тыквенную кашу! Волшебных палочек не бывает на свете, Золушки остаются Золушками, а замуж за принцев выходят девушки из почтенных и зажиточных семейств! Установленные порядки не должны меняться! Это повлекло бы за собой ужасные последствия!”
Достается от тетушки и Мальчику-с-Пальчик:
“- Ведь это же настоящий разбойник! Он только и делал, что хитрил, обкручивал старших вокруг пальца и под конец оставил их в дураках!..”
– Но ведь старшие были людоеды!
– Тем более! – веско возразила тетушка. – Послушание – вот основа порядка”.
Сказка Екатерины Борисовой “Счастливый конец”, отрывки из которой вы сейчас прочли, издана в 1970 году. Но подобный тип воспитательницы был известен гораздо раньше. Еще 1866 году Иван Сергеевич Тургенев в предисловии к сборнику переведенных им сказок Шарля Перро упоминает о наставнице, которая тщательно следила за тем, чтобы “ни один ложный факт не утвердился в юной головке” воспитанницы. По этому поводу писатель замечает: “… нам кажется весьма трудным и едва ли полезным до поры до времени изгонять все волшебное и чудесное, оставлять молодое воображение без пищи, заменить сказку рассказом. Учитель, бесспорно, нужен ребенку, да и нянька ему нужна”.
Сегодняшние педагоги и родители хорошо понимают, что волшебное в сказке не опасно для детей. Не выступает против волшебного и Елена Валентиновна. Но, подходя к сказке “по-житейски”, она не придает большого значения сказочным чудесам, не принимает во внимание. Читательница оценивает характеры, поступки, взаимоотношения Василисы-царевны, стрельца-молодца, царя и даже говорящего коня так, будто это реальные люди: какой пример они подают детям? При таком подходе, конечно, нельзя понять, в чем же смысл сказочного “урока” и чем откровенная сказочная “ложь” привлекает нас.
Сказку нелепо обвинять во лжи. Да, она лжет, но – не обманывает. Ведь она никогда не выдает себя за правду. Все мы знаем, что сказка – это выдумка. Сказка – как игра. Она может захватить надолго и целиком. Однако здоровый ребенок всегда различает, где игра, а где обыденная жизнь.
Но выбрать сказку – это еще не все. Нужно помочь ребенку воспринять ее. А это требует от родителей особого умения, которое мамы и папы также должны в себе развивать. И разговор об этом тоже должен быть особый.
Вадим ЛЕВИН,
кандидат психологических наук,
детский писатель
Харьков
Выбор читателей
Комментарии