На чтение: ≈ 9 мин.Известный голландский философ Йохан Хёйзинга утверждает, что в основе культуры лежит игра как высшее проявление человеческой сущности. Но если это так, если весь мир – театр, а мы актеры, то одна из главных ролей, как мне кажется, – это роль «мужчины» и «женщины». Мы вживаемся в нее настолько сильно, что она становится движущим мотивом нашего поведения до самой смерти. По мере того как мы взрослеем, гендерная роль начинает жить своей жизнью и постепенно заслоняет собой наше «Я». Чтобы понять, что так было не всегда, достаточно взглянуть на детей. Чем младше ребенок, тем меньше он соответствует общепринятым представлениям о «настоящих» мужчинах и женщинах.
Взаимоотношения полов – важнейшая часть жизненной мизансцены. Но так ли необходимо, чтобы гендерные роли поглощали нас? А ведь именно это часто и происходит. Почему влюбленность до брака всегда похожа на волшебный сон, а в браке подчас отношения портятся? Многие скажут: это оттого, что любовники в отличие от супругов не обременены заботами семейной жизни. Допустим, что так. Но только ли поэтому? Неужели человек – столь ленивое существо, что для счастья ему необходимо всего лишь не иметь проблем? Глядя на давно женатых людей (да и вспоминая себя в состоянии влюбленности), понимаешь, что в их отношениях исчезло нечто такое, что не исчезает только из-за трудностей. Думаю, желание вернуть это «нечто» толкает людей к изменам. В семейной жизни постепенно теряется некая непосредственность, точнее, неопосредованность отношений влюбленных. Ведь любят сердцем. А сердце, как подсказывает мудрость русского языка, – это «середина», то есть духовное ядро человека. Сердечные чувства разрушают все социальные рамки. Влюбленным общество только мешает. Они чувствуют себя одними во Вселенной. И, как первые люди, ощущают первозданность мира. Библейские Адам и Ева – это все мы, когда мы любим.
В браке все меняется, ибо он – установление общества, инстинкт социальной жизни. Социальная роль «мужа-добытчика» и «жены-хозяйки» начинает расти и заслонять собой сердца, отделяя их друг от друга. С появлением ребенка эта социальная роль превращается в доминанту отношений. Можно сказать, что ребенок-первенец убивает влюбленность. Может быть, поэтому первенец Евы, Каин, – символ убийства? Заметьте важную деталь библейского повествования: в раю у Адама и Евы не было детей. Ребенок принадлежит другой, не райской жизни, жизни, с которой начались общество и история.
Семейная жизнь – сложнейшее искусство. Нет ничего удивительного в том, что многие в ней несчастливы. Но не по причине злого рока. А потому, что люди слишком сильно вживаются в свои социальные роли. Весь мир – театр… Ужасно! Ведь это значит, что ваша подлинная индивидуальность – всю жизнь за кулисой. И не только ваша, но и всех тех, кто вас окружает, тех, с кем вы живете. Вместо людей вы видите воплощенные социальные роли: «муж», «жена», «ребенок», «начальник», «солдат», «рабочий»… Вы в плену этих масок не только на улице, на работе, но и дома, в семье.
Когда мы думаем, какой хотели бы видеть свою вторую половину, то награждаем ее образ разными «достоинствами» – внушенными с детства стереотипами. Мы не думаем о недостатках. Но они дают о себе знать, когда другой человек приходит в нашу жизнь. И мы раздражаемся, пытаемся их исправить. Мы клянем любовное ослепление, помешавшее нам вовремя их заметить. А было ли это ослеплением? Так ли уж мы не замечали этих недостатков? Думаю, что нет: просто тогда они были несущественны. Ведь любя сердцем, любишь человека, а не гендерную роль. Нетерпимость к недостаткам возникает в браке, когда гендерная роль поглощает личность любимого и он начинает оцениваться с точки зрения социальных стереотипов. Для человека, особенно для яркой, незаурядной личности, такое поглощение невыносимо. Пишу и вспоминаю Анну Каренину. Ее конфликт между желанием любить сердцем и необходимостью выполнять роль жены, матери оказался непреодолимым.
В нашем до сих пор еще патриархальном обществе женщине намного тяжелее отстоять свое право не быть поглощенной социальной ролью. Мужчине легче, ибо навязываемая обществом роль основного добытчика дает больше простора для индивидуальности. Веками шел естественный отбор не в пользу умных, ярких, разносторонне развитых женщин. Повинуясь социальным стереотипам, мужчины выбирали (а чаще за них это делали их отцы) хозяйственных, но одномерных «гусынь». При этом продолжали восхищаться харизматичными женщинами. Клеопатра, Елизавета Тюдор, Айседора Дункан, Мэрилин Монро… Им поклонялись, как богиням, ибо яркая личность притягивает. Но все они были несчастны в личной жизни. Ни у одной из них не было полноценной семьи.
Я убежденный сторонник женской эмансипации. Считаю исторической несправедливостью отнимать у половины (!) человечества возможность самореализации вне рамок навязанной обществом гендерной роли. Несмотря на то что идеи феминизма приобрели в России популярность, они, как мне кажется, не повлияли на менталитет наших сограждан. Большинство моих ровесниц, особенно в провинции, все еще разделяют традиционные стереотипы роли женщины и мужчины и руководствуются ими в выборе партнера. В столице часто впадают в другую крайность: настолько увлекаются самореализацией, что забывают о гендерной роли. Сложился какой-то извращенный образ феминистки: стерва, мужененавистница, зацикленная на карьере. Ничего подобного феминизм не предполагает! Он вообще отвергает любые стереотипы и провозглашает свободу выбора для каждого независимо от его пола.
О мужчинах моего возраста, а мне 25 лет, и говорить нечего. Отказаться от стереотипов господства над женщиной очень сложно, даже если сам страдаешь от их ограниченности. Я бы женился на девушке, которая и в себе, и во мне видела бы нечто большее, чем гендерную роль: добытчик, муж, любовник. По-моему, самые прочные браки – те, где, кроме любви и взаимных обязанностей, есть дружба. Ведь дружба – это ничем не опосредованное личностное общение. Перед друзьями мы сбрасываем маски и обнажаем свое сердце. Если влюбленность, порыв страсти, блаженное (антисоциальное) одиночество двоих перерастает в эротическую «дружбу», включенную в общественную жизнь, то такой союз, пожалуй, ничем не разрушить. Любимая женщина может и должна быть другом!
Все это требует большой силы и смелости. По собственному духовному опыту знаю: ощущение своей единичности, обостренное переживание своего бытия в мире может быть невыносимым. Часто очень хочется растворить свое «Я» в разного рода социальных реальностях: нация, церковь, государство, гендерная роль. Но только не убоявшись быть собой и живя с таким же человеком, можно стать счастливым. Прожить всю жизнь можно лишь с тем, кто готов принять бремя внутренней свободы.
Выбор читателей
Комментарии