Ложка дегтя

Наш молодой долгожданный журнал «Детская литература» с каждым месяцем становится все лучше. Особенно обрадовал меня июньский номер этого журнала – увлекательный, богатый, талантливый, умный.

Прелестен поэтический очерк зоркого изобразителя русской природы Геннадия Снегирева – о северном Вороне, греющем на солнце больное крыло, которое он отморозил «лет сто, а может, и двести назад». Очерк украшен рисунками Мая Митурича и напутственной статьей К. Паустовского.

Умело рассказана Иваном Халтуриным биография одного шлиссельбургского узника, писавшего повести и статьи для детей.

Полна ядовитой иронии статья Мандельштама – о тех идиотских требованиях, которые в двадцатых годах предъявляли к детской словесности ее опекуны и радетели.

Какого высокого уровня достигла в настоящее время критика детской словесности, можно видеть по трем статьям, напечатанным на первых страницах журнала. Одна из них – Владимира Келера – о познавательных книгах для детей и подростков. Эта статья дорога мне особенно тем, что она клеймит закостенелых догматиков, готовых объявлять псевдонаукой все, что не соответствует их схоластическим схемам.

Вторая статья – Ст. Рассадина – о необыкновенной даровитости малых детей.

Третья статья – психиатра А. Добровича – в защиту научного понимания психологии ребенка. Убедительно звучит призыв этой веской статьи – учитывать биологические (а не только социальные) факторы при оценке поведения детей и подростков.

Насладившись содержательной книжкой журнала, я уже готов был отложить ее в сторону, когда вдруг наткнулся на автора Н. Победина.

Статья представляет собой сердитый отчет о книжке Владимира Глоцера «Дети пишут стихи».

Статья обвиняет Влад. Глоцера в том, что, говоря о методах приобщения детей к поэтическому творчеству, он будто бы отрицает благотворную роль коллектива и манит своих юных питомцев на гибельный путь «камерного», уединенного, индивидуального творчества.

«Выключая юного стихотворца из общественной жизни, – ужасается критик, – автор книги сводит к нулю роль коллектива».

Для подкрепления своей небылицы критик придумал одно в высшей степени негодное средство: он ополчился на С.Я.Маршака.

Известно, что в 1934 году Маршак основал в Ленинграде замечательный клуб, где и вел литературные занятия с детьми. Нужно ли говорить, что этот клуб был коллективом в лучшем смысле слова, недаром называли его детским университетом. Но в уставе этого клуба был пункт, который очень не нравится критику:

«Строжайше запрещается читать где-либо свои стихи».

Действительно, издали этот пункт может показаться крамольным: в нем ясно сказалось стремление к камерным, уединенным занятиям. Но нельзя же забывать, при каких обстоятельствах С.Я.Маршак счел себя вынужденным вписать этот пункт в свой устав.

Дело в том, что в 1934 году забота о художественном воспитании детей вдруг приняла характер эпидемии. «Юными дарованиями» были объявлены тысячи и тысячи школьников. Им стали курить фимиам, стали приучать их к эстрадам, аплодисментам, овациям. Все это было тяжелой угрозой для их неокрепшей психики. Вот от этой-то шумихи, показухи и пошлости пытался уберечь их Маршак, что, конечно, не мешало в ту пору разным демагогам вопить, будто он стремится пренебречь «благотворной ролью коллектива».

С такой же демагогией выступает теперь Н. Победина. Но, не решаясь открыто осудить Маршака, она сыплет свои обвинения на голову Глоцера.

К счастью, в последнее время наша педагогическая мысль так возмужала и выросла, что подобная демагогия уже никого не пугает. Бывают коллективы хорошие, бывают и очень плохие, от которых чем дальше, тем лучше. Нельзя же делать из коллектива фетиш. Всякий, кто участвовал в жизни детских литературных кружков, знает по опыту, что безумно мечтать о применении каких бы то ни было общих рецептов, обязательных для каждого из молодых стихотворцев. Одного необходимо тотчас же ввести в коллектив, с другим нужно работать келейно, с глазу на глаз, как работал Белинский с Некрасовым или Флобер с Мопассаном.

Из того, что подобный метод недоступен Побединой, не следует, что он подлежит осуждению, когда его применяет Маршак.

Особенно смущает меня заглавие ее статьи. Статья озаглавлена так: «Воспитание или саморазвитие?», причем читателю дается понять, что воспитание – это доблесть, а саморазвитие – порок.

Нельзя же считать слово «саморазвитие» ругательным! Саморазвитие, самообразование есть творческий, могучий процесс, формирующий – наряду с воспитанием – духовную личность учащегося. Воспитание без саморазвития мертво, оно способно создавать только роботов. Мы – страна великих самоучек, таких, как Ломоносов, как Горький, и не нам третировать с таким брезгливым презрением заботу о саморазвитии наших детей. У нас не существует дилеммы: или одно, или другое, так как саморазвитие у нас сопряжено с воспитанием и является его необходимым условием. Саморазвитие есть путь к духовному росту личности. Правда, нынешние Ломоносовы и Горькие имеют к своим услугам разнообразные вузы, но разве эти вузы не ставят себе целью приготовить геологов, химиков, физиков к творческой, самостоятельной деятельности?

Тем-то и мила мне книжка Глоцера, что вся ее ставка на такой педагогический метод, где гармонически сочетаются воспитание и саморазвитие детей. Учить малышей стихоплетству, механическому изготовлению рифмованных строчек кажется ему недостойной задачей. В поэтических произведениях детей и подростков он ценит превыше всего насыщенность подлинным, свежим, непосредственным чувством. Я вполне разделяю его лютую ненависть к дешевым стандартным стишкам, повторяющим в миллионный раз по готовым моделям одну и ту же бездушную комбинацию слов. Несомненно, в книге Глоцера есть материал для серьезной полемики, но никак не для запальчивых и крикливых нападок, которые, как и всякая драка, отнюдь не способствуют выяснению истины.