Лойя Джирга – это съезд Советов по-афгански. На карте мира появилось новое государство

Ваш корреспондент побывал в этой стране уже полтора десятка раз, прожил там не один год, приобрел десятки друзей, объездил большинство провинций. И всякий раз Афганистан открывается по-новому.

На этот раз мы не поехать не могли. В Кабуле намечалось открытие Лойя Джирги, на которой предполагалось принятие новой Конституции. Любой афганист согласится на тяжкие лишения, чтобы стать очевидцем этого события.

Поначалу все шло по программе, намеченной еще в ходе Боннских соглашений. Но афганцы не были бы самими собой, если бы не внесли свои коррективы. Сначала они отодвинули открытие ассамблеи, затем целый день скрупулезно подбирали кандидатуру председателя, хотя круг претендентов был весьма ограничен.

В зале из 502 делегатов не менее 80 процентов были бывшими моджахедами. Этим самым результат выборов спикера был предопределен. Им стал Себгатулла Моджаддеди, человек насколько авторитетный, настолько и колоритный. Ему почти 80, возглавляет суфийский орден Накшбанди. Образование получил в Кабульском университете и университете Аль Азхар в Каире. Еще в 40-х годах установил связь с «братьями-мусульманами». Из Египта был выслан в связи с покушением на Г.А. Насера. В 1960, уже в Афганистане, на четыре года сел в тюрьму за подготовку покушения на Н.С. Хрущева. Преподавал исламоведение в США, был настоятелем мечети и руководителем исламского центра в Копенгагене.

В марте 1979-го перебрался в Пакистан, где создал Национальный фронт спасения Афганистана. За годы войны потерял 109 близких родственников. В феврале 1989 года на совете афганской оппозиции был избран президентом «переходного правительства». 28 апреля 1992 года принял власть от президента Наджибуллы. Через два месяца, согласно решению Временного совета моджахедов, передал бразды правления Бурхануддину Раббани.

Итак, председатель Лойя Джирги был избран, еще день делегаты потратили на избрание заместителей и формирование рабочих органов и, наконец, приблизились к обсуждению основного закона. Но мнения о принципах построения государства у делегатов были столь полярны, что на первых порах даже не представлялось возможным их сблизить. Представители бывшего Северного Альянса во главе с Бурхануддином Раббани категорично настаивали на построении парламентского государства с сильным премьер-министром. Хамид Карзай заявил, что, если президенту не предоставят самые широкие полномочия, то он снимет с себя обязанности главы государства.

Помимо этого остро стоял вопрос о месте религии в государственном устройстве, необходимости закрепления прав национальных меньшинств, женщин, о придании узбекскому языку статуса официального, об исполнении гимна страны не только на пушту, но и на дари, о возможности иметь двойное гражданство, что в первую очередь касалось афганских министров и советников, приехавших из-за океана, и другие.

Искать компромисс поручили десяти различным комиссиям. Шесть из них возглавили бывшие моджахеды. Это возмутило представительницу молодежного движения из провинции Фарах 26-летнюю Малалай Джойя. Взяв слово, она очень эмоционально потребовала вывести моджахедов из всех органов власти, объявив их преступниками и разрушителями страны. «Их место – в международном суде!» – воскликнула Малалай. Это было равносильно тому, что войти в клетку с голодными львами и вырвать у них из пасти кусок мяса.

Зал взорвался. Кто-то кричал, кто-то аплодировал, кто-то онемел от испуга и вжался в стул. Как пушинку вскинул свое мощное 130-килограммовое тело Абдур Расул Сайаф, лидер Исламского союза освобождения Афганистана, бывший председатель пешаварского «Альянса семи», ориентирующийся на ваххабитов Саудовской Аравии. При ведении боевых действий никогда не задумывался над вопросом казнить или миловать. Суть его рыка сводилась к тому, что моджахеды всегда били коммунистов и очень жаль, что не перебили всех.

В зале зазвенела тишина. Ее нарушил спокойнейший голос Моджаддеди. Ты смотри, сказал он, моджахеды неустрашимо сражались с супердержавами, разогнали талибов, а тут пришла забитая афганская женщина и отхлестала гигантов по щекам. Зал облегченно разразился смехом, но с этого момента к Малалай приставили персональную усиленную охрану вплоть до возвращения ее под защиту своего рода.

К слову сказать, роль женщин в Афганистане отнюдь не однозначна. Конечно, большинство из них даже в крупных городах до сих пор ходят в парандже. Им во сто крат сложнее получить образование, достойную работу. Девушек часто помимо их воли выдают замуж, иногда враждующие кланы обмениваются женщинами для урегулирования конфликтов. Жене немыслимо подать на развод, супружеская измена равносильна самоубийству. Помнится, еще при власти НДПА пришлось приложить громадные усилия, чтобы к 8 Марта освободить из тюрьмы совсем молодую девушку. Будучи не замужем она согрешила с молодым дукандором (торговцем. – Прим. автора), чем обесчестила свой род. По приговору шариатского суда их обоих упрятали в тюрьму, где холод, сырость, темнота, питание за свой счет. Наша Бутырка по сравнению с восточным зинданом – Балчуг на шесть звезд.

Прямо в тюрьме на земляном полу несчастная и родила. Она б совсем пропала, если бы к ней не села для поддержки мать. Когда я их увидел, это были бестелесные, безмолвные тени, уже не способные согреть ребенка. В свое избавление они так и не поверили. Живы, наверное.

Это с одной стороны. А с другой, более 20 процентов делегатов Лойя Джирги – женщины. Для сравнения, в нашей Госдуме их в разы меньше. Представительница Бадахшана 35-летняя Масуда Джалал выдвинула себя кандидатом в президенты на предстоящих в июне выборах. Это уже не первая ее попытка. На предыдущей Лойя Джирге, в июле 2002 года, она набрала 10 процентов голосов, что стало вторым результатом после Хамида Карзая, поддерживаемого всей мощью США и западного мира.

На этот раз Масуда намерена обратиться напрямую к женщинам Афганистана, которые, по данным ООН, составляют 60 процентов населения. Конечно, победить ей вряд ли удастся, но уважать она себя заставит. Ведь не зря в проект новой Конституции внесли поправку. Вместо «равноправие для всех граждан страны» написали «равные права как для мужчин, так и для женщин».

Итак, делегаты приступили к работе в комиссиях. Дебаты обещали быть столь жаркими, что прессу решили на их заседания не пускать. Возникла пауза, которую я решил заполнить, съездив к друзьям в Мазари-Шариф. Лучше бы я этого не делал. Кто ездил зимой через Саланг, тот меня поймет. Полгода назад там начала ремонтные работы сомнительная турецкая фирма. Россию, кстати, международное сообщество в борьбе за проект изящно отодвинуло, не позволив даже участвовать в тендере. За месяцы «кипучей» работы «фирмачей» каких-либо значимых улучшений я не увидел.

В течение дня из-за ведения работ перевал закрыт. За это время по обе стороны скапливаются тысячи машин, большинство из них тяжело груженые грузовики с гуманитарной помощью, товарами, топливом, иногда встречаются армейские тягачи, затянутые брезентом. Около шести вечера вся эта лавина, грохоча, коптя, визжа от надсады моторами, срывается с места. В силу немедленно вступают законы сурового края. Прав тот, у кого «железнее» машина и больше лошадиных сил. Через ограниченное время сумасшедшей гонки по крутым, занесенным снегом, обледенелым серпантинам колонны вздыбливаются, как вражеские конные лавы, встретившись в верхней точке. И все. Многочасовая беспросветная, в прямом и переносном смысле, пробка. Хорошо, мы встали на пусть плохо, но продуваемой галерее. Гораздо хуже оказаться в замкнутом длинном туннеле. На Саланге от выхлопных газов задохнулись уже многие сотни людей, в том числе и десятки наших бойцов.

Первым из нашего экипажа нервы стали сдавать у водителя. Махдуди выскочил из машины, запрыгнул на подножку грузовика, перегородившего нам дорогу, выдернул водителя, который удобно расположился, положив босые ноги на баранку, бросил его на землю и принялся колошматить изо всех сил. Несчастный взвыл нечеловеческим голосом, повыскакивали другие водители, их помощники, пассажиры, началась невообразимая свалка.

Мы с моим давним и надежным спутником Александром Хохловым, фронтовым корреспондентом, а также выпускником МГИМО по имени Саид, придерживались принципа невмешательства, сколько могли. Когда поняли, что можем лишиться гордого сына Панджшера, решили идти на выручку. Теперь представьте всю абсурдность ситуации: перевал, высота под четыре километра, черная ночь, мороз, метель, в снегу катается куча визжащих людей, два кафира (неверных – прим. авт.) пытаются выдернуть и спасти от лютой расправы «своего», который в 80-е здесь же закладывал фугасы под колеса «наливников», шедших из Союза. Как переменчив мир.

Почувствовав поддержку, Махдуди еще четырежды выходил на дорогу и буквально пробил-таки нам путь до Мазари-Шарифа. Знали бы мы, что все это лишь цветочки. Через день Саланг забило снегом, проезд стал невозможен. Пришлось возвращаться через перевал Шибар, где скорее найдешь метеорит, чем кусок асфальта. Вот тут-то мы и хлебнули лиха: узкие горные, обледенелые дороги, крутые осыпи, камнепады, сползающие в пропасть грузовики, люди в кипящей ледяной воде, взорванные мосты, переправы через бурлящие потоки. В одном месте забитый под завязку КамАЗ завис двумя колесами над обрывом, объехать его было невозможно. В Афганистане отношение к частной собственности свято, поэтому пять часов стояли многокилометровые колонны, пока водители кирками и мотыгами не пробили объездной путь. Но всему есть конец.

о возвращении прошу прокомментировать происходящие события Чрезвычайного и Полномочного Посла Афганистана в России Ахмад Зия Масуда.

– Господин посол, каково значение закончившейся Лойя Джирги для афганского народа?

– Лойя Джирга стала очередным последовательным шагом в выполнении Боннских соглашений на пути демократизации нашей страны. Новая Конституция установила политическую систему государства. Теперь наша страна называется Исламская Республика Афганистан. Закреплены гражданские права всех слоев населения, в том числе и женщин. Отношения между гражданами и властью становятся партнерскими. Народ получил рычаги влияния на правительство. Среди населения крепнет уверенность, что страна движется по пути социально-экономических реформ.

Теперь исключены условия, при которых отдельное лицо или политическая группа могут решать судьбу всего народа. Созданы структуры законодательной, исполнительной, судебной власти. Повышена ответственность президента перед парламентом. Очень большое значение придается свободной прессе.

– Кстати, в некоторых зарубежных СМИ появились утверждения, что президентские выборы, запланированные на июнь месяц, могут быть перенесены. Это так?

– Нет, мы постараемся провести их вовремя. После утверждения Конституции и принятия закона о партиях у народа появилась возможность выдвигать своих кандидатов. Сейчас их пока трое – Хамид Карзай, Хаджи Мохаммад Мохакек и Масуда Джалал.

– А Бурхануддин Раббани?

– Я думаю, что он ограничится уже имеющейся духовной властью.

– Господин посол, близится 15 февраля, годовщина вывода советских войск из Афганистана. Вы были свидетелем их ввода. Как видится это событие с позиций сегодняшнего дня?

– В течение длительного исторического периода между нашими странами были хорошие доброжелательные отношения. Но когда Советский Союз встал на сторону не популярного в народе режима, это вызвало у большинства населения отрицательную реакцию. К 1979 году в стране уже развернулось широкое вооруженное сопротивление правительству Тараки. Никто не ожидал, что в нашу страну войдут иностранные войска. Более того, очень многие политики расценили это как стремление империи расширить свои границы и приблизиться к теплым морям. В регионе резко возросло напряжение. Иран и Пакистан стали предпринимать энергичные шаги, чтобы усилить свою безопасность.

– Какие ошибки, на ваш взгляд, совершила НДПА?

– Самая главная состоит в том, что они путем узкого переворота свергли Мохаммада Дауда. Этого не нужно было делать. К тому времени его правительство добилось больших позитивных сдвигов: стабильно работала административная система, рос международный авторитет, успешно реализовывались пятилетние планы, быстро развивалась система образования, большинство государственных постов занимали хорошо подготовленные специалисты, общество приобретало все более гражданские черты.

Придя к власти, коммунисты выступили против веры, традиций, национальных устоев, нарушили социальные, культурные связи, международные отношения. К тому же очень быстро они раскололись на две фракции – «Хальк» (народ) и «Парчам» (знамя), начали очень жестко враждовать друг с другом. Этим самым они дали сильный импульс к исламизации страны. По их представлениям должны были исчезнуть целые социальные слои – бизнесмены, торговцы, духовенство.

– Но ведь моджахеды тоже боролись с правительством Дауда.

– Да, на начальном этапе его правления очень активно. Потом, когда тот же Бурхануддин Раббани увидел в стране позитивные перемены, он направил Мохаммаду Дауду письмо, в котором сообщил о готовности поддержать правительство, если из него будут изгнаны члены НДПА.

– Как сейчас, на ваш взгляд, развиваются отношения с Россией?

– Афганская сторона глубоко заинтересована в установлении добрых, взаимовыгодных отношений с вашей страной. Посольство прилагает для этого очень большие усилия. В прошлом году в России побывали 12 высокопоставленных авганских делегаций, возглавляемых министрами. Не меньше визитов совершили и р+оссияне. Идут обсуждения по различным сферам взаимодействия. Пока это, к сожалению, не вылилось в цельную государственную политику. Сегодня Афганистан сильно нуждается в экономической помощи, очень многие страны откликнулись на его просьбы. Мы надеемся, что и Россия вскоре повернется лицом к старому другу.

Кабул – Мазари-Шариф – Москва

Хамид Карзай открывает отремонтированную дорогу Кабул – Кандагар