На чтение: ≈ 18 мин.Уроки 14-16 (продолжение)
Вопросы и задания к урокам 14:
1) Подготовить доклады по темам: “История ордена “вольных каменщиков” в Западной Европе в XVII-XVIII вв.”; “Масонство в России XVIII в.”
2) Производит ли на вас сегодня впечатление ода “Бог”? Если да, то в чем, по вашему мнению, заключается ее необычайная выразительность и сила?
3) “Бог”: История создания. Какие выводы об этом произведении можно сделать на основании истории его появления на свет?
4) Чем, как вам кажется, связана ода “Бог” с древнерусской литературной традицией и в чем ее абсолютная новизна?
5) Прокомментируйте строки: Я связь миров, повсюду сущих, //Я крайня степень вещества; //Я средоточие живущих; //Черта начальна Божества…
6) Могло ли повлиять масонство на творчество Державина и если да, то в какой степени? Почему нельзя объяснить творчество Державина, исходя из “влияния” западноевропейских мистиков и русских масонов? Какие идеи и художественные настроения в творчестве Державина не согласуются с масонской доктриной?
7) * (доп.) Сопоставьте оду “Бог” с “Вечерним размышлением о Божием величестве…” Ломоносова: есть ли общее у поэтов в восприятии Бога и чувстве божественного? В чем преемственность Державина Ломоносову и в чем он сильно отличается от своего предшественника? Чем отличаются интонации того и другого стихотворения? О чем это говорит? Почему для Ломоносова главное отношение: Творец – природа, а для Державина Бог – человек? Как это характеризует исторические эпохи (1743 и 1784 гг.)?
Философское углубление поэзии
Итак, перед нами несомненный факт: в конце 70-х гг. в творчестве Державина происходит некий философский и стилистический прорыв. Его поэзия получает определенное религиозно-философское углубление. Откуда оно возникло? Откуда у 36 летнего автора “вдруг” прорывается такая глубина поэтической мысли и вместе с тем такая резкость и отточенность стиха? Можно ли считать это личной заслугой Державина или углубление тесно связано с его эпохой?
Надо сказать, что эти вопросы давно занимают филологов. И есть на них уже как минимум два поверхностных, совершенно неудовлетворительных ответа:
1) на Державина повлияли сочинения европейских мистиков типа Юнга-Штиллинга, которые как раз начали входить в моду;
2) стихи Державина углубили и облагородили друзья-масоны Н. Львов и В. Капнист.
Кроме того, мы на самом деле и не знаем в достаточной мере раннего Державина, потому что все написанное им до 1770 г. было сожжено им по требованию московских властей, когда он в начале чумы пытался выехать из города. Чума, таким образом, не только остановила разрушение Кремля (см. предыдущие уроки), не только уморила более половины московского населения, но и лишила нас возможности судить о раннем творчестве первого русского поэтического гения. Еще одно любопытное пересечение истории и литературы.
Что же все-таки произошло с Державиным и его стихами на рубеже70-х-80-х гг.? В поисках ответа на этот вопрос необходимо предпринять небольшое историческое расследование.
Петровскому времени, грандиозному по действию, присуща определенная мировоззренческая наивность. Быть может, поэтому от нее и не осталось достаточного количества ярких литературных памятников. Не то – конец XVIII века: это время напряженного религиозно-философского поиска. И литература – не единственная сфера, в которой отразился этот поиск. Старшими современниками Державина в России являются прп. Паисий Величковский и философ Г. Сковорода. Прп. Серафим Саровский – младший его современник. Державин начинает печататься в тот самый момент, когда Сковорода, пережив духовный переворот, пишет свои главные диалоги, а св. Паисий организует монашеские общины в Валахии (от них пойдет в XIX в. русское старчество и в т. ч. знаменитая Оптина Пустынь). Ода “На смерть кн. Мещерского” пишется одновременно с принятием св. Серафима в монашеское братство в Сарове.
XVIII столетие началось бодрым и оптимистическим рационализмом. Просветители хотели “расколдовать” мир, избавить его от чар, вырвать из тьмы “невежества” и “суеверия”; они намеревались развеять мифы и с помощью научных знаний полностью изменить человеческое мышление. “Просветители превращают традицию в объект критики таким же образом, как наука делает природу объектом анализа ее внешних проявлений. Не традиция, а разум является последним источником авторитета”, – писал Г. Гадамер. Заканчивался же XVIII век в атмосфере самого утонченного мистицизма. Жажда мистического охватила всех, в том числе и недавних просветителей. Думается, что именно с этим связаны успех и распространение масонства – поначалу маргинального течения второй половины XVII – начала XVIII в. в Европе. Желание проникнуть в тайный, скрытый смысл вещей и явлений, за пределы действительности с ее утомительной служебной суетой было одним из главных мотивов, приводивших лучших людей екатерининского времени в масонские ложи.
Масонство
Масонство, согласно легендам, тайно существовавшее на протяжении всей истории человечества, выходит на поверхность в Европе после 30-летней войны. Современное масонство начинается в 1717 году с открытием первой Великой ложи в Лондоне. Широко распространившись в XVIII веке по всей Западной Европе, масонское движение разделилось на различные, часто враждебные направления, каждое из которых создавало свою легендарную историю, вырабатывало собственные системы внутренней организации, ритуалы, символы, нравственные и религиозно-философские принципы. Одни масоны связывали свою деятельность со средневековыми рыцарскими орденами, например с орденом тамплиеров (от французского temple – храм), возникшим в XII веке как католический орден, но со временем оказавшимся в списке еретиков и упраздненным римским папой в 1312 г.; другие распространяли версию о рождении масонства из крестовых походов и солидаризировались с Мальтийским духовно-рыцарским орденом. В Германии возникло движение розенкрейцеров, названное по имени легендарного основателя некоего тайного общества Христиана Розенкрейца (1378-1484), эмблемой которого были роза и крест. Однако важно отметить, что масонство было наиболее востребовано в протестантских странах, которые в процессе религиозной Реформации утратили правильную церковную и как следствие светскую иерархии. В католической Франции поэтому масонство принимает острополитический и остроантицерковный характер: там с самого начала проявляются радикальные социально-политические цели, стремление к идеалам будущего совершенного человеческого общества. Многие французские масоны стали борцами против расовых и национальных различий, социальных привилегий, традиционной церковности. Французская революция конца XVIII века направлялась масонами. Для другой популярной системы – английского масонства – были характерны известная простота форм организации, акцент на моральные цели и неучастие в политике, космополитическая установка на братство всего человечества, признание равенства людей всех классов, наций, религий, профессий, значительная свобода мысли, ориентация на разум. Говоря несколько упрощенно, английское масонство было реформаторским, а французское – революционным. Влияние масонов росло по мере дискредитации католичества и ослабления иезуитов – последнего рыцарского ордена с “правильным” посвящением. Вообще можно сказать, что масонский орден – это протестантский вариант рыцарства.
Вообще история XVIII столетия почти полностью “сделана” масонами. Масоны были инициаторами Просвещения (само это слово из их лексикона) и наиболее последовательными его проводниками. Масонами были прусские короли Фридрих II и Фридрих III, американские президенты Дж. Вашингтон и Т. Джефферсон, Б. Франклин, философы-просветители Локк, Монтескье, Вольтер, Дидро, Лессинг; поэт Гете, композиторы Моцарт и Гайдн, ученый Лаплас и революционеры Марат, Дантон и Робеспьер.
В России первая ложа официально открылась в 1731 году (хотя есть веские основания полагать, что завез масонство в Россию, наряду с другими европейскими новшествами, сам Петр I, принявший посвящение то ли в Немецкой слободе, то ли в одной из поездок в Европу – в 1698 или 1717 г. Если эта гипотеза верна, тогда совершенно особый смысл получают и плотницкое мастерство царя, и отмена русского платья, и строительство флота, и упразднение Патриаршества, и введение Табели о рангах (учреждение новой иерархии). Как бы то ни было, но в 30-50-е гг. в Петербурге возникли ложи всех тогдашних западноевропейских систем, которые посещали представители аристократических семейств Голицыных, Апраксиных, Трубецких, Бутурлиных, Мещерских. Масонами были графы Р.И.Воронцов (отец княгини Е.Р.Дашковой) и И.И.Шувалов, историки М.М.Щербатов и И.Н.Болтин, писатель А. П.Сумароков и многие другие. Историк и поэт И.П.Елагин создал ложу, которую признали и в Лондоне, он стал первым “провинциальным великим мастером” всей России. В 1775 году масоны елагинской ложи “Астрея” уговорили примкнуть к ним Н. Новикова.
Поначалу масонство носило совершенно светский клубный характер: собрания сопровождались бильярдом, карточной игрой и шумными застольями. Однако со временем такое положение дел перестало удовлетворять многих. Именно на рубеже 70-х-80-х гг. отчетливо обозначается желание углубиться в масонство, постичь истинные “таинства”, найти такую систему, в которой действительно проводилась бы работа по совершенствованию личности.
Роль такой системы сыграло розенкрейцерство, или Орден Креста Розы, в которое посвятил русских “братьев” немец из Трансильвании, профессор Московского университета И. Г. Шварц. И вот в Москве создана “сиентифическая” (т. е. имеющая серьезные “научные” цели) ложа “Гармония”, в которую, помимо самого Шварца, вошли Н. Новиков, М. Херасков, Н. Трубецкой, И. Тургенев, А. Кутузов, И. Лопухин, С. Гамалея. В 1782 году Россия была признана независимой “провинцией” и получила разрешение создать орден “Злато-розового креста”. Влияние этой ложи в дальнейшем становится определяющим.
Ода “Бог”
Итак, как уже писалось, русская светская литература началась с Хотинской оды Ломоносова. Вспомним Ходасевича: Но первый звук Хотинской оды // Нам первым криком жизни стал”. Белинский считал, что с оды “Бог” началась собственно “великая русская литература”. “Просто” литература – со “взятия Хотина”. “Великая” – с “Бога”. Как ни удалялась новая русская культура от корней в течение всего “просвещенного” столетия, настоящее свое начало она получила там же, где ее предшественница, – в христианской религии. Если “Хотин” – первый крик новорожденного, то “Бог” – это молитва при крещении; и если Ломоносов – отец-родитель, то Державин – крестный отец русской литературы.
“Бог” – это литературное откровение. Одно из редких органических соединений религии и литературы. Державин смог держать речь о Боге и к Богу – избегнув риторики, что для литературы, для классической формы оды почти невероятно. Бог Державина – это не Высший Разум деистов, и не масонский Великий Архитектор Вселенной, это и не “бог философов”. Все образы, созданные современниками и бесконечно далекие от религиозной реальности, Державин оставляет далеко позади и поет Бога живого, Бога “Авраама, Исаака и Иакова”, Отца Богочеловека. Это Бог личный, открывающийся лицом к лицу, вызывающий “страх и трепет”, но – и любовь, которая, по свидетельству апостола Иоанна, изгоняет страх. Самое важное для Державина в его оде – связь Бога и человека. Вторая часть – апология человека (и Бога через человека), начинающаяся словом “ничто” и заканчивающаяся осознанием места человека как существа срединного мира, связывающего все живые существа от телесных тварей до небесных духов.
Ода “Бог” была настоящим литературным прорывом: русская речь вновь обрела свою главную тему, смогла свободно заговорить о том, о чем молчала с петровских времен, а может, и с раскола. Почти столетие ее учили любить государство, обожествлять монарха и свидетельствовать только о военных победах и успехах цивилизации. Она исправно несла службу, но, как только это стало возможно, оставила ее и устремилась в небо. Державинская ода запечатлела для нас этот порыв и взлет русской речи так же, как диалоги Сковороды – взлет русской мысли. Литература и философия, оставаясь по форме чисто светскими, могли теперь в России служить религиозной идее и тем самым продолжать традицию и дело древнерусской культуры. Это стало возможно благодаря “философскому углублению” эпохи, некоторому религиозно-нравственному консерватизму, проявившемуся в конце 70-х – начале 80-х гг. XVIII столетия в творчестве Державина и Сковороды, социально-философских взглядах кн. Щербатова и деятельности некоторых русских масонов, наконец, – в трудах и подвигах русских монахов: святых преподобных Серафима Саровского и Паисия Величковского. Все это даст богатый плод в свое время.
Илья БРАЖНИКОВ,
учитель истории и литературы
Москва
Продолжение следует
Выбор читателей
Комментарии