На чтение: ≈ 4 мин.В канун Дня Победы в редакцию приходят письма о фронтовиках. Память о них живет в каждой семье. Что-то эти люди, пережившие войну, знали такое о жизни, что детям, внукам, правнукам разгадывать да разгадывать.
Читая послания о судьбах солдат Победы, я всегда думаю о своем отце. На фронт он попал в 1943‑м, когда ему исполнилось восемнадцать. Из педучилища в числе таких же ровесников его отправили в школу младшего командного состава. А потом в срочном порядке перебросили под Харьков. Здесь практически в первом бою лейтенант Семен Кузьмичев был ранен и попал в плен. Его увезли в Польшу, потом в Германию. Отцу повезло, он выжил и в сорок шестом вернулся домой, к родителям.
О войне отец не любил ни вспоминать, ни рассказывать. Лишь однажды в минуту откровения сказал нам, уже взрослым детям: «Знаете, дорогие мои, в плену было легче умереть, чем жить. Жить, не подличая, не продаваясь за пайку хлеба. Запомните, в жизни есть вещи поважнее собственного живота. Оставайтесь всегда человеками». («Это не человек», – говорил иногда отец, как припечатывал.)
Жил он, не щадя себя, будто торопясь все успеть – наработаться, надышаться, налюбоваться. За тех, кто остался лежать в полях под Харьковом. За тех, кто похоронен на кладбище военнопленных возле немецкой деревушки с названием Кляйнциммер. Мне довелось побывать в тех местах, где на плите значится надпись: «Здесь покоятся русские военнопленные, которые в тяжелые годы войны скончались вдали от Родины». Ухоженное кладбище среди полей. В кустарниках, окружающих последний приют наших соотечественников, пели тогда вовсю птицы. Наверное, так же было и летом сорок третьего…
А тогда, в июне 1997‑го, делегация из России, возглавляемая депутатом Госдумы Александром Гавриловичем Мартыновым, впервые прошла скорбным путем, чтобы поклониться могилам соотечественников, нашедших последний приют в чужих землях. Это была акция памяти и примирения.
Ольшанское кладбище в Праге, Центральное – в Вене, казачье – в австрийском Лиенце, кладбища военнопленных в немецких городках. Жаль, что нельзя собрать всех враждующих у таких могил…
В Германии произошла встреча, всей глубины которой я до сих пор не могу постичь. Ганс Шульце, ровесник моего отца, провел в русском плену пять лет и три месяца. На том сельском кладбище он был вместе с нашей делегацией. Говорил, что впервые здесь стоят вместе русские и немцы. «Скажите, почему война была?» – спрашивал он нас. Путая русские и немецкие слова, говорил о том, как он выучил русский, чтобы больше узнать о стране, где целых пять лет провел в плену. Дома у него на втором этаже посреди комнаты стоит макет лагеря с вышками, проволокой – он всегда перед глазами. Помню, как, услышав от меня, что мой отец был здесь в плену, прощаясь, протянул сложенный вдвое плотный лист бумаги: «Покажите это своему отцу».
Когда я развернула лист, то увидела план лагеря для военнопленных. Через весь лист неровным почерком крупными буквами было выведено: «Далекий друг, зачем война была?»
…Отец долго держал этот листок в руках, потом, свернув, сказал: «Пусть он будет у тебя и внуков».
Надежда ТУМОВА
Выбор читателей
Комментарии