Линейность пахнет нафталином. Рейтинговая лихорадка излечима, если перестать возводить этот метод в абсолют

Рейтинг есть мера слишком многих вещей в образовании, и особенно в высшем, даже несмотря на то что это лишь один из способов представления данных. Крупные международные рейтинги, официальные национальные исследования, даже спонтанные топы и списки лучших весьма сомнительного качества – все это формирует, корректирует, а порой и коренным образом изменяет уклад жизни вузов… О том, как вузам, преподавателям и студентам сориентироваться в ситуации рейтинговой лихорадки, рассказали на очередном семинаре Института образования НИУ ВШЭ «Актуальные исследования и разработки в области образования».

Это уже не смешно…Стремиться к созданию в стране хотя бы одного университета мирового класса, по словам проректора НИУ ВШЭ, директора Института институциональных исследований НИУ ВШЭ Марии Юдкевич, это буквально политическое решение. В целом ряде государств сегодня предпринимаются попытки разной степени успешности и амбициозности по созданию таких университетов. В эту большую гонку включились и Китай, и Япония, и Корея, и Франция, и даже Россия, о чем нам известно благодаря Проекту 5-100, который нацелен на усиление конкурентоспособности российских вузов и вывод наиболее успешных из них в верхние строчки глобальных университетских рейтингов.Таких рейтингов, причем в большей степени ориентированных на сопоставление реализации научно-академической и исследовательской компоненты, сегодня порядка 10. Однако большинство вузов интересуются лишь тремя: это Академический рейтинг университетов мира, более известный как Шанхайский рейтинг, поскольку изначально его создатели хотели отслеживать положение в мировой академической среде лишь китайских вузов, а также британские рейтинги Quacquarelli Symonds (QS) и Times Higher Education (THE).Правда, сегодня, по словам Марии Юдкевич, для вузов, подхвативших рейтинговую лихорадку, уровень рейтинга, его качество и смыслы нередко уходят на второй план. Так, недавно в сети Интернет появились результаты очередного международного рейтинга, создатели которого утверждали, что в отличие от продуктов конкурентов их исследование построено на абсолютно объективных данных и исключительно выверенном инструментарии. Неудивительно, что вузы, увидевшие себя в списке, тут же опубликовали результаты, ничуть не озаботившись проанализировать предлагаемый «инновационный» метод выявления лучших, на поверку оказавшийся всего лишь… генератором случайных чисел. Действительно, что может быть объективнее и неподкупнее? Только тогда и вспомнили, что на календаре было 1 апреля – большой праздник смеха…Смех смехом, но пример вполне показательный: оказывается, уже не важно, как измеряют, главное, что ты в рейтинге. Впрочем, если речь не идет о комплексной перестройке структуры, системы управления и всех прочих важнейших составляющих работы вуза на этой шаткой основе, все еще не так страшно… но симптомы уже налицо.Безразличных осталось малоРаспространение рейтинговой лихорадки сегодня фиксируется по всему миру. По данным прошлогоднего опроса более 200 европейских вузов, количество тех, что отслеживают рейтинги университетов своей страны, выросло в сравнении с 2006 годом с 76 до 84%, а количество тех, что следят и за перемещением вузов других стран в рейтингах, – с 50 до 77%. Вроде бы не так много, но, оказывается, растет количество не только тех, кто лишь фиксирует результат, но и тех, кто недоволен ими: так, в 2006 году «недооцененных» было 58%, в этом году их уже 83%.Интерес к рейтингам в определенной степени можно считать взрывным: казалось бы, еще пять или шесть лет назад немногие вузы вникали в суть глобальных университетских измерителей, но уже в 2014 году безразличных осталось лишь 13%.Осознание роли рейтингов в жизни вуза привело к тому, что их отслеживание, анализ позиции вуза и ее динамики стало, по словам Марии Юдкевич, задачей повышенной важности, и причем на самом высоком уровне. Оказывается, в основном в эту деятельность вовлечены ректоры, президенты или высшие коллегиальные органы вузов. Немудрено, ведь для 60% высших учебных заведений место в рейтинге – важный фактор в реализации стратегии развития, причем оценки перспектив роста могут быть самыми разными: от вполне достижимых – занять достойное место в национальном рейтинге – до сверхзадач – попасть в топ глобальных университетских рейтингов.В то же время, естественно, рейтинги распространили свое влияние и за пределы вузовских стен: результаты рейтингов заметно интересуют потенциальных студентов вузов (78%), которые теперь могут выбирать и ориентироваться не только на традиционное сарафанное радио, а также на представителей образовательных ведомств (63%), которые принимают на основе результатов рейтингов судьбоносные для вузов решения.Если же говорить об остальных участниках образовательного процесса, то, например, мнения о том, как место в рейтинге влияет на боевой дух преподавательского состава, на имидж образовательной организации и установление связей с другими вузами, разнятся… В принципе каждый желающий может на досуге поразмышлять на эту тему и прийти к парадоксальному, но логичному выводу: высокое место в рейтинге не всегда ключ от всех дверей, а низкая позиция далеко не повод бросить все и отказаться от дальнейшего развития.Оценивать и переоцениватьК сожалению, по словам Марии Юдкевич, многим российским вузам сегодня можно поставить диагноз рейтинговая лихорадка, но с другой стороны, не мешает разобраться в том, как они ее подхватили. С одной стороны, это связано с тем, что ориентация отечественных вузов на исследовательскую деятельность (в довесок к традиционной – преподавательской) и задачи по вхождению в глобальные университетские рейтинги были сформулированы в одно временя, и поэтому произошла их частичная склейка в представлении профессионального сообщества.К тому же бытует мнение, что Проект 5-100 диктует условия: ресурсы получают те, кто продвигается к заветным вершинам глобальных университетских рейтингов. Правда, как отметили участники семинара, к счастью, последние решения по распределению средств в рамках проекта не выявили наличия такой жесткой взаимосвязи – важнее становится сам факт качественной трансформации вуза, нежели его формального продвижения в топ.Одним из симптомов рейтинговой лихорадки можно считать и усиливающуюся публикационную активность вуза. Вопрос только в том, что количество не всегда означает качество. По словам Марии Юдкевич, публикационная активность во многих странах растет гигантскими темпами, но, например, в Индии или Индонезии каждая пятая статья не несет научной ценности, потому что опубликована в журнале, который лишь формально соответствует требованиям научного. Отсюда закономерное падение цитируемости, даже несмотря на рост общего числа статей. В России, по данным Марии Юдкевич, таких вызывающих немного доверия публикаций лишь 7%, однако темпы роста их числа за последние несколько лет не могут не волновать…Еще один тревожный симптом рейтинговой лихорадки – это существенное ограничение академической свободы и административное давление на преподавательский состав вуза. Многое здесь зависит от руководства вуза и особенно от деканов: слабые, едва только поставлена задача достичь определенного места в каком-либо рейтинге, могут отказаться от содержательной академической стратегии и поставить во главу угла погоню за показателями рейтинга. Правда, в конечном итоге такая политика не только не сработает на достижение нужных показателей, но и отрицательно скажется на качестве работы подразделения и всего вуза в целом.Что можно этому противопоставить? Конечно же, укрепление и повышение уровня квалификации того самого «среднего менеджмента», от решений которого многое зависит. Деканы и руководители отделений не должны колебаться в выборе, когда речь идет о стремлении к качеству или формальному соответствию каким-либо критериям. Кроме того, по словам Марии Юдкевич, не стоит забывать и о положительной роли локальной конкуренции: увы, при всех прочих равных нельзя построить университет мирового уровня, если ты не окружен сильными конкурентами.Ну и, конечно, по словам Марии Юдкевич, важно бороться с завышенными ожиданиями. Нередко бывает так, что вуз, впервые оказавшись в рейтинге, обнаруживает, что занимает, в общем-то, неплохое место, но в то же время гарантий того, что в следующем году успех повторится или будет еще более ошеломляющим, никаких. Скорее даже наоборот. Конечно, можно начать корректировать свою деятельность, исходя из «запросов» рейтинга, но ни один здравомыслящий вуз не пойдет на это, поскольку это будет имитацией развития.Хорошо в этом смысле, как считает Мария Юдкевич, оценивать и систематически переоценивать возможную планку достижений. Так, в одном из китайских вузов в 1993 году приняли решение войти в число университетов мирового уровня, но уже менее чем через десять дет, в 2011-м, тот же вуз переписал эту задачу, сделав ее умереннее, но достижимее: к 2020 году университет планирует добиться развития некоторых академических дисциплин на мировом уровне, а сам вуз в целом будет продолжать сокращать разрыв между своим уровнем и уровнем университетов мирового класса.P.S. Перефразируя замечание Уинстона Черчилля о демократии, участники семинара пошутили: рейтинги – самый плохой способ оценки вузов, но остальные еще хуже. Впрочем, как отметил научный руководитель Центра мониторинга качества образования Института образования НИУ ВШЭ Виктор Болотов, рейтинг – это совсем не новая напасть. Достаточно вспомнить практику соцсоревнования и методику выявления лучших, лежавшую в ее основе, чтобы стало понятно: мы все это уже проходили. Кроме того, не рейтингам становиться той константой, с опорой на которую будут в дальнейшем выбираться вузы или приниматься какие-то властные решения. По мнению Виктора Болотова, наиболее перспективным вариантом представления данных является рэнкинг, и шаг от рейтингов к рэнкингам будет шагом от линейности оценки к ее многомерности.