Квест для двоих. Островский под соусом дель арте

Театр «Современник» начал сезон с премьеры «Поздняя любовь» по пьесе Александра Островского, не забыв указать, что нам предлагаются «сцены из жизни захолустья». И если обычно автором спектакля указывается только режиссер, будь то маститый или юный, то в данном случае у премьерного опуса оказалось два равных «родителя» – постановщик Егор Перегудов и художник Мария Трегубова. Именно она создала декорацию-трансформер, которая оглушает своими многомерностью и космизмом. Жаль только, что сценографический фокус открывается в полной мере зрителям лишь в финале.

Пьеса «Поздняя любовь» к хитам Островского не относится, однако ее героиню, чудаковатую Людмилу, вполне можно отнести к числу ярких женских образов, вышедших из-под пера драматурга. Хотя больше напоминает жертвенных героинь Достоевского, потому как ради любви к непутевому Николаю, погрязшему в долгах, готова обокрасть родного отца. Впрочем, Островский пожалел своих персонажей, и все заканчивается счастливой водевильной (или, говоря современным языком, сериальной) развязкой.Режиссер Егор Перегудов в спектакле играет с разными жанрами и театральными традициями. Вот русский скомороший балаган с медведями и песнями под гармошку – актер Николай Гирев, он же должник и игрок Николай Шабалов, поет разухабистую песню о загубленной жизни, а на сцене время от времени бродят плюшевые медведи. В одном из них даже обнаруживается изящная актриса Елена Плаксина, она же купчиха Лебедкина, которая по сюжету любит разыгрывать мужчин. А вот намеки на итальянский театр дель арте или театр марионеток: время от времени персонажи замирают в характерных позах арлекинов или механических кукол. Эта игра лучше всего удается Марине Хазовой в роли хозяйки дома Фелицаты Шабловой и Василию Мищенко в роли отставного адвоката Маргаритова, отца Людмилы. Вероятно, таким образом режиссер дает возможность актерам реалистичной школы «Современника» отстраниться и поиграть с собственными образами. Благо общий карнавальный настрой постановки к этому располагает.Есть и игра с бытовым реализмом, когда актер Николай Клямчук в роли Дормедонта, сына хозяйки дома, с трогательным детским старанием и мальчишеским восклицанием «Нашел!» тащит в дом всевозможный хлам, заваливает им комнату чуть ли не до потолка, и актеры с удовольствием копаются в этих вещах, подыскивая что-то подходящее для своей роли.Все это карнавальное многообразие и театральное буйство явлены в крохотной комнатке, поднятой высоко над планшетом сцены и открытой одной стеной к зрителям. Комнатка похожа на игрушечный белый домик из детской. И, несмотря на то что в этой комнате постоянно толпятся все персонажи, принадлежит она только одной героине – наивной фантазерке Людмиле. Эту роль режиссер доверил Алене Бабенко.Людмила в спектакле существует в своем собственном жанре – волшебной рождественской сказки. Героиня Алены Бабенко наивна и нежна, как девочка, как сказочная Золушка или Мари из «Щелкунчика», и возраста не имеет. Ее любовь – космическая, прекрасная и безмерная, как гигантские снежинки, проплывающие за окном ее комнатки.В спектакле много эффектных трюков и номеров: музыкальных, мультимедийных, театрально-капустнических – чего стоит проход купчихи Лебедкиной в шубе с почти бесконечным меховым хвостом, который живет своей жизнью и может залепить оплеуху неумелому ухажеру. И в какой-то момент ждешь уже не развития сюжета, а очередного трюка. Спасает постановку от рассыпания на конфетти сцен и сценок финал, сделанный художником Марией Трегубовой. За маленькой комнатой вдруг открывается уходящая в бесконечность перспектива комнаток – все меньше и меньше. Персонажи бродят по этим комнатам, пока в самой дальней комнатке не остается места ровно для двух главных героев – Людмилы и Николая. И чтобы там разместиться, им приходится тесно прижаться друг к другу, по-детски поджав коленки. И становится понятно, что ради этих двух заблудившихся во времени детей все и затевалось. Хорошо, что и драматург Островский, и режиссер Перегудов дали им возможность найти друг друга.