Кулаком по темечку В очередной раз получил от российских чиновников знаменитый Всероссийский институт растениеводства имени Н.И.Вавилова

Неблагосклонной судьба бывает не только к людям, но и к учреждениям. Особой ее нелюбовью, как кажется академику Виктору Драгавцеву, пользуется Всероссийский институт растениеводства имени Н.И. Вавилова, который он возглавляет. Располагается научное учреждение в одном из самых замечательных мест Петербурга – на Исаакиевской площади. С одной стороны, великолепный Исаакий, с другой – Мариинский дворец. Но до того, как “прописаться” по соседству со столь блистательными архитектурными сооружениями, институт, который в 1894 году являл собой маленькое бюро по прикладной ботанике, ютился в Холерном переулке на окраине города. Профессор Роберт Регель объединил тогда энтузиастов и занялся сбором семян сортов ячменя, пшеницы, овса. Так возник национальный российский генный банк. С 1921 года руководить институтом стал Николай Вавилов, и в период перевода правительства из Петрограда в Москву два здания на Большой Морской улице были предложены его учреждению. В 1932 году они окончательно закрепились за институтом, перейдя на его баланс.
Многоцветием и многообразием отмечен тот счастливый период жизни научного учреждения. Вавилов организовал более пятидесяти экспедиций во все страны мира. Результатом их стали 250 тысяч образцов семян различных растений: от зерновых до фруктовых культур. С этого периода и начинать бы отсчет интенсивного развития национальной генетики, однако 1937 год зачеркнул судьбы многих удивительных ученых, в том числе и Николая Вавилова. Он был арестован и отправлен в Саратовскую тюрьму, где умер от голода.
Во время войны коллекция, принявшая и на себя муки блокадного города, выжила благодаря исключительному мужеству ученых. Четырнадцать человек погибли от голода, сохраняя ее. Перед ними на столах лежали пакетики с семенами гороха, арахиса, кукурузы, но каждый ученый знал: если он съест пшеницу, привезенную с Гималаев, то гены растения никогда не восстановятся, потому что данного вида уже не существует на Земле. Ценой не одной жизни вавиловская коллекция победила смерть.
Едва-едва институт вздохнул впалой послевоенной грудью, как генетика была объявлена “продажной девкой империализма”, а ее гнездо разогнано. И только в 1956 году несчастному институту возвратили имя Вавилова, а с ним и признание значимости.
Казалось бы, прогрессивная мысль человечества сформировалась и генетика обрела в ней заслуженную стабильность, но… грянула перестройка. И институт, как и большинство научных учреждений, постигла участь резкого обнищания. Уникальная коллекция снова оказалась на краю гибели.
– Когда я пришел сюда в 1990 году, – рассказывает Виктор Александрович, – то понял: промедление смерти подобно. Семена хранились в пакетиках, собранных в железные коробочки, что громоздились на стеллажах рядом со столами ученых. В таких условиях в сыром климате Петербурга они сохраняли всхожесть 5-6 лет. Постоянно приходилось пересевать образец, вновь собирать семена и опять складывать их в пакетики. Ежегодно мы пересевали до ста тысяч образцов, расходуя около 500 тысяч долларов. Совершенно затратная деятельность. Нужно было строить хранилища.
То, чем делится директор института, больше похоже на фантастический сюжет, чем на действительность. Но тем не менее его попытка уберечь коллекцию и вместе с ней людей (в Европе началось бурное строительство генных банков: российским специалистам были рады везде) привела Виктора Александровича в… Америку. Конгресс США утвердил его просьбу о помощи, и Всероссийский институт растениеводства (ВИР) получил от дальновидного заокеанского соседа три миллиона долларов на ремонт и строительство хранилищ. Альберт Гор в одной из своих книг описал значимость российской коллекции, резюмируя, что она, ни много ни мало, в ближайшие триста лет обеспечит не только продовольственную безопасность России, но и всего человечества. И абсолютно “по-американски” подтвердил слово делом. С его согласия с ликвидирующихся военных баз Пентагона ВИР получил исправные рефрижераторы и пятикубовые морозильные камеры.
– Это нам позволило надежно укрыть около 150 тысяч образцов, – продолжает Виктор Александрович. – К тому же в 1998 году Америка подарила России 15 тысяч тонн семян гибридной кукурузы и 10 тысяч тонн семян других растений, разрешив их продавать любым производителям. Единственным условием она поставила: часть денег от продаж передавать на развитие сельскохозяйственной науки. Благодаря этому соглашению мы “разбогатели” на 27 миллионов рублей, и наконец достроили хранилище. Ныне мы обладаем криоционным хранилищем на жидком азоте, где можем укрывать семена и зеленые части растений при температуре минус 196 градусов. Это значит, что вавиловская коллекция спасена, что семена спокойно выдержат без пересева 70-100 лет!
Только бы жить да радоваться. Но… Но чтобы жизнь не казалась сладкой, вице-мэр Санкт-Петербурга Валерий Назаров решил в здании общежития для аспирантов ВИРа и других институтов Россельхозакадемии в Саперном переулке, дом 7, разместить Институт проблем приватизации, принадлежащий Госкомимуществу РФ. Формулировка для выселения выдвигалась такая: неправильное использование. Что “неправильного” в том, что в общежитии гостиничного типа живут аспиранты, докторанты, останавливаются директора всех станций ВИРа для весенне-осенних отчетных и плановых заседаний, собираются экспедиции во все уголки мира, никто объяснить не потрудился.
Беда, как верно подметила народная мудрость, не приходит одна. Обязательно тащит за собой целый воз неприятностей. Самая главная из них для ВИРа – распоряжение Правительства РФ от 17 декабря 2002 года, подписанное Михаилом Касьяновым, где речь идет о передаче четырех зданий – исторических комплексов Петербурга – в ведение Управления делами Президента РФ. Два из них – нетрудно догадаться! – дома, где располагается институт. А основание для передачи: “рациональное размещение территориальных органов федеральных органов исполнительной власти, расположенных в Санкт-Петербурге, и обеспечение контроля государства за использованием уникальных исторических комплексов города Санкт-Петербурга, являющихся историческим и культурным наследием федерального (общероссийского) значения”.
– На наш взгляд, это абсолютно нелогичное действие. И непонятное, – комментирует Виктор Александрович. – Прежде всего потому, что контроль за историческими памятниками осуществляет Государственная инспекция охраны памятников (ГИОП), у которой к нам не было до сих пор никаких претензий. Разве она лишается своих функций?
Кроме того, наши чиновники не знают важных вещей. Ведь Россия в 1992 году в Рио-де-Жанейро подписала и ратифицировала конвенцию о биоразнообразии. В ней сказано, что хозяином всех коллекций в стране, и хранящихся, и растущих, является правительство, если оно затевает их перемещение, то обязано при этом пользоваться международным стандартом. Это значит, оно должно построить стандартный генный банк. Присоединив к нему корпуса научных лабораторий и жилую зону для тех, кто в них будет работать. В Японии, Америке такое “удовольствие” переваливает за сто миллионов долларов, но можно ограничиться, как Китай, 70-80 миллионами. Кроме того, Россия должна будет соблюсти международную технологию переноса коллекции, чтобы ни одно растение не погибло. Перенос может занять два года и оказаться очень дорогим.
– Была ли предложена институту альтернатива?
– Поймите, никакой альтернативы не может быть! Под конвенцией о биоразнообразии стоит подпись президента! Это заставит правительство строить для нас целевым образом по мировым стандартам национальный российский генный банк! И принимать его будет не господин Назаров, а международная комиссия, оценивающая, соответствует ли он мировым стандартам хранения коллекций или нет. Мнение, что нас можно выселить в любое “подходящее место”, наивно.
– Может, чиновники недопонимают значимость коллекции?
– Я ее охотно разъясню. Селекционеры СССР на основе нашей коллекции создали 2,5 тысячи сортов. 450 из них сейчас выращиваются на площади 63 миллиона гектаров. Наши сорта кормят весь российский народ. Четыре года назад мы создали гибриды кукурузы, початки которых вызревают от Уральских гор до Красноярска. Это в десятки раз повысило питательную ценность силоса, став базой всего сибирского животноводства. Только два сорта, выведенные на основе нашей коллекции – озимая пшеница Безостая 1 и озимая пшеница Мироновская 808 – давали СССР ежегодную прибыль в 35 миллиардов рублей! Что говорить об остальных двух с половиной тысячах сортов?! Стоимость нашей коллекции, согласно оценке экспертов Всемирного банка, 8 триллионов рублей. И вот при всем этом неоценимом вкладе института в российскую экономику получается, что родные чиновники бьют и бьют нас по темечку!
Я очень хочу надеяться, что господин Касьянов, подписывая это распоряжение, просто не знал, кто сейчас размещается в зданиях, представленных ему по состоянию на царское время: Дом министра государственных имуществ и Министерство государственных имуществ. Так вот, в зданиях на Исаакиевской площади сегодня находится мировое и национальное достояние – вавиловская коллекция. Это – кладовая генетических ресурсов растений. Сводя на нет долгие, тяжелые годы ее восстановления, мы подписываем приговор собственному потомству.

Наталья АЛЕКСЮТИНА
Санкт-Петербург