Кто не желал, чтоб мы ушли с войны?

15 февраля 1989-го наша страна и ее армия вышли из афганской войны. При всем обилии сказанного и написанного о ней широкая общественность осведомлена далеко не обо всех тайнах тех событий. Например, о том, что все могло сложиться иначе, и наша армия еще долго не могла бы выбраться из «афганского капкана».

Об этом рассказывает читателям генерал-майор запаса Александр Ляховский, уже знакомый нашим читателям по книге «Трагедия и доблесть Афгана». В те годы он служил ближайшим помощником руководителя Оперативной группы Минобороны СССР в Афганистане генерала армии

В.И. Варенникова, который был там старшим воинским начальником, советником верховного главнокомандующего вооруженных сил республики. Личный опыт автора и обширная, уникальная информация, обнародованные в книге неизвестные и секретные документы проливают свет на многие тайны той войны и большой политики. В том числе и на вопрос, вынесенный в заголовок.

«Прекратить вывод войск…»

На завершающем этапе вывода советских войск из Афганистана его руководители не хотели привлекать свои вооруженные силы для борьбы с непримиримой оппозицией (видимо, берегли на будущее), пытались вовлечь части 40-й армии в широкомасштабные, продолжительные боевые действия, задержав их в стране. Афганское руководство обращалось к Советскому правительству с просьбами: «Прекратить вывод войск в связи с тем, что Пакистан и США не выполняют Женевские соглашения».

Командование Ограниченного контингента советских войск в Афганистане (ОКСВ) однозначно высказывалось против этого предложения. Особенно настаивали на точном соблюдении срока вывода руководитель Оперативной группы Министерства обороны СССР (ОГ МО) в Республике Афганистан генерал армии

В.И. Варенников и командующий 40-й армией генерал-лейтенант Б.В. Громов. В одном из докладов Варенникова министру обороны СССР генералу армии Д.Т. Язову были такие строки: «…На наш взгляд, войска 40-й армии ни при каких обстоятельствах оставлять в Афганистане нельзя. Этот шаг ничего кроме вреда не принесет. Советскому Союзу будет нанесен труднопредсказуемый ущерб на международной арене и внутри страны…»

А руководство Афганистана утверждало, что без 40-й армии их режим удержаться не сможет. Эта позиция встретила понимание у некоторых членов Политбюро ЦК КПСС, в частности, у министра иностранных дел СССР Э.А. Шеварднадзе – одного из основных «творцов» Женевских соглашений, согласно которым наши войска и выводились из Афганистана.

Оставить «урезанный» контингент означало – сделать его заложником. Но, видимо, у Шеварднадзе были веские причины, и то, что оставалось для нас непонятно тогда, прояснилось гораздо позже.

Второй этап вывода ОКСВ должен был начаться в ноябре, но по просьбе президента Афганистана Наджибуллы его график изменили. В соответствии с директивой министра обороны СССР выдвижение колонн вспомогательных частей и учреждений из Кабула предполагалось начать 2 января, а боевых частей и подразделений – 15 января 1989 г. Это означало, что на завершение вывода ОКСВ отвели лишь месяц. График вывода был, что называется, на пределе. Но и он еще не раз уточнялся в связи с колебаниями политического руководства СССР.

Ситуация усугубилась, когда в январе 1989-го во время пребывания в Кабуле Э.А. Шеварднадзе и В.А. Крючкова (начальник Первого главного управления КГБ – внешней разведки, затем – Председатель КГБ СССР) руководители Афганистана стали настаивать на оставлении хотя бы добровольцев из состава ОКСВ.

15 января Шеварднадзе на совещании в советском посольстве сказал: «В целях недопущения блокады Кабула рассмотреть варианты оставления или направления наших специалистов с определенным количеством охранных войск для организации обороны, обеспечения функционирования аэродрома Кабул, а также бесперебойной работы магистрали Хайратон – Кабул с трубопроводом…

…Проведением операции против отрядов Ахмад Шаха нанести ему такой ущерб во всех районах базирования, который бы не позволил длительное время организовываться, выступать на любом направлении, главным образом на магистрали Хайратон – Кабул».

На следующий день после совещания Варенников направил в советское посольство начальника штаба группы генерал-лейтенанта В.А. Богданова и автора этих строк. Но, доказывая невозможность оставления войск, мы не встретили понимания со стороны сотрудников МИДа. Им было поручено подготовить предложения в комиссию Политбюро ЦК КПСС по Афганистану с обоснованием позиции Шеварднадзе.

Возникла полная неопределенность. До окончательного решения было отдано распоряжение приостановить вывод частей, так как в случае решения оставить часть войск пришлось бы потом с боями отбивать объекты, из которых они могли уйти. У многих солдат и офицеров сложилось впечатление, что задержка вывода – инициатива Варенникова, и лишь некоторые знали истину. Они негодовали, проклиная и Шеварднадзе, и иже с ним, которые в угоду политическим амбициям Наджибуллы подставляют армию.

Политбюро решило согласиться

Мы, конечно, и подумать тогда не могли, что министр иностранных дел СССР таким шагом стремится обострить обстановку вокруг Советского Союза и внутри него, создав тем самым условия для его развала. В феврале 1998-го Шеварднадзе после очередного на него покушения заявил, что это месть за Афган. Очевидно, у него есть основания для подобных заявлений…

Вопрос об оставлении части советских войск в Афганистане 24 января рассмотрело Политбюро ЦК КПСС и приняло решение: «Согласиться с соображениями, изложенными в записке тт. Шеварднадзе Э.А., Чебрикова В.М., Яковлева А.Н., Язова Д.Т., Мураховского В.С., Крючкова В.А. от 23 января 1989 г.»

Предложения содержали 4 варианта, которые предусматривали оставление в РА части наших войск или ввод нового воинского контингента после окончания вывода 40-й армии. Был и пятый вариант – организация охраны магистрали Хайратон-Кабул афганскими силами с помощью СССР, но отмечалось, что «это будет связано с немалыми трудностями».

Лишь спустя 3 года в телеинтервью Шеварднадзе признал, что проявлял колебания, и подчеркнул, что, видимо, военные тогда были правы: «Раз уж решили выводить войска, то надо выводить их до конца и в установленные сроки». Думаю, дело было не только в «колебаниях».

7 февраля исполнилось 50 лет со дня рождения Николая Майданова. В 1988 г. он был удостоен звания Героя Советского Союза за подвиги при выполнении интернационального долга в Афганистане, а в 2000 г. – звания Героя России за мужество в борьбе с бандитами и террористами на Северном Кавказе.