Кто – кого? Затяжная война разгорелась между школой и мамой ребенка-инвалида

Конфликт между 83-й школой Выборгского района Петербурга и Натальей Ивановной Лукиной длится уже целый год. Суть его, по мнению последней стороны: нарушение прав ребенка на получение образования администрацией образовательного учреждения и администрацией районного отдела здравоохранения.

Виновник раздора – одиннадцатилетний мальчик, Антон. Инвалид детства. Ребенок, которому на четвертые сутки жизни была сделана уникальная девятичасовая спинномозговая операция. В результате ее и последующих пяти он встал на ноги с сохраненным интеллектом. Сейчас такого рода операции не редкость, но десять лет назад мало кто верил в ее успех. И тем не менее в шесть лет Антон научился ходить и даже отправился в школу. Тут-то и началась эта история.
Школа, которую выбрала мама Антона (по Закону РФ “Об образовании”, ст.52, родители имеют право выбирать формы обучения, образовательные учреждения), оказалась одной из самых близких (100 метров от дома) и самых сильных в районе. Школой с углубленным изучением английского и японского языков, чьи ученики на олимпиадах в Москве и Токио занимают призовые места. Антон поступил в первый класс. Форму обучения Наталья Ивановна предпочла смешанную, но надо оговориться, что таковой по сути не существует. По нормативным документам форма обучения может быть очной, очно-заочной (вечерней), заочной ( семейное образование, самообразование, экстернат). Очная форма обучения делится на два вида: классно-урочная (посещение всех уроков в школе и нагрузка соответствующего класса) и индивидуальное обучение на дому. Именно индивидуальный план обучения на дому и подписывала Наталья Ивановна, однако в школу ребенка все же водила, причем на все уроки подряд.
Первый класс Антон закончил, по словам мамы, успешно. А во втором Наталья Ивановна предъявила директору Наталье Альбертовне Поляковой претензию: почему ребенка не спрашивают в классе и не ставят оценок? “Ставят, – ответила та, – но по тем предметам, что включены в его индивидуальный план обучения, который вы сами и выбрали”.
Такое объяснение Наталью Ивановну не успокоило и, будучи уверенной, что мальчика постараются не аттестовать по предметам, на которые он ходит в школу, стала бороться за дополнительные часы занятий. Упорство увенчалось успехом. На требование Натальи Ивановны откликнулся городской Комитет по образованию. К тому же, мама предъявила справку из районной детской поликлиники N7 об удовлетворительном физическом и психическом состоянии мальчика. Антону добавили 4 часа дополнительных домашний занятий по английскому и японскому языкам. Так он проучился второй класс.
Казалось бы, все стороны должны быть удовлетворены, но к началу третьего класса Наталья Ивановна вновь обратилась в районную детскую поликлинику с просьбой выдать медицинскую справку, разрешающую ее ребенку учебную нагрузку в 20 часов в неделю. То есть почти идентичную нагрузке здорового ребенка. Зачем? Наталья Ивановна оправдывает это тем, что ребенок “может и хочет учиться, и никакого вреда увеличение школьной нагрузки ему не принесет”. Тому подтверждение – второе место на Всероссийской олимпиаде по компьютерным технологиям среди людей с ограниченными возможностями в этом году.
– Другое дело, что Антону нужна помощь, – продолжает родительница. – Нужно так спланировать его программу, чтобы уходить вперед до операций и не отстать.
Но вернемся к вышеупомянутой справке о 20 часах нагрузки. Ясно, что факт ее выдачи медицинским учреждением поверг школу в недоумение, и там обратились за помощью в районный отдел народного образования. Тот в свою очередь – в районный отдел здравоохранения с просьбой прояснить ситуацию.
– В сентябре 2001 года мы получили официальный запрос от начальника Выборгского отдела народного образования Комаровой Н.И., служебную записку от администрации 83-й школы, где нас просили дать заключение на предоставленные документы и характеристику ученика Антона Лукина, – подтверждает ведущий специалист райздрава Наталья Чуркина. – К служебной записке прилагались медико-психолого-педагогическая характеристика, решение клинико-экспертной комиссии (КЭК) детской поликлиники N7 и заявление Лукиной, а также две справки. Первая – о том, что ребенок нуждается в домашнем обучении на 2001-02 учебный год, а вторая, что ему разрешена нагрузка в 20 часов в неделю.
– Задача нашей районной КЭК была – дать заключение, какая из справок истинна, так как в своем обращении в райздрав директор школы пишет, что администрация школы обеспокоена настойчивой просьбой мамы по поводу обучения мальчика в общем режиме, – продолжает Наталья Чуркина. – Школа обеспокоена, не грозит ли ему физической и психической травмой большая нагрузка.
4 октября прошлого года состоялась районная КЭК, на которой мы по сути рассматривали врачебную ошибку. Дело в том, что по закону медицинское учреждение не имеет права определять учебную нагрузку. Оно лишь решает, нуждается ли ребенок в домашнем обучении или нет. Учебная нагрузка – прерогатива учебного заведения. Это делается на основании медико-психологического заключения и нормативных документов Минобразования. Детская поликлиника допустила грубую ошибку, и мы ее исправили. С учетом представленного медицинского диагноза ребенка районная КЭК приняла решение о его дальнейшем индивидуальном обучении на дому с учебной нагрузкой 8 часов в неделю.
Наталья Ивановна пишет во все инстанции, вплоть до городской прокуратуры, но мы государственные служащие и опираемся на определенные нормативы. У нас есть перечень заболеваний, по которым дети нуждаются в домашнем обучении. Антону в соответствии с ним необходимо это не по одному даже, а по двум пунктам. Однако мама упорно настаивает на посещении массовой школы и не понимает, что дети очень подвижны, а ее ребенок не очень устойчив, в любой момент его может кто-то толкнуть. И кто будет отвечать?
На этот болезненный вопрос дала ответ представитель городского Комитета по образованию Евгения Шилова.
– Директор будет отвечать – вот кто! Сколько мы ни просили маму заключить со школой договор об ответственности за жизнь и здоровье своего ребенка, она категорически отказывается, и в то же время требует для него повышенной учебной нагрузки!
Директор 83-й школы Наталья Альбертовна Полякова от затянувшейся тяжбы с мамой явно устала:
– Из-за бесконечных жалоб мамы Антона Лукина мы в прошлом году выдержали многочисленные проверки. От районного отдела народного образования до федеральных органов. И ни одного нарушения не было обнаружено. Для меня, как руководителя, неприятно другое: задерганные этой историей, стали увольняться учителя. И вообще, давайте начнем сначала. Мы пошли маме навстречу, приняв такого ребенка в класс с углубленным изучением английского и японского языков. Подстроили под Антона расписание уроков. Кроме того, видя, что ребенку тяжело, мы выделили ему отдельный санузел. Антон ходил на школьные мероприятия, занимался в кружках, ездил на экскурсии, получал подарки. Мы не роптали, не будешь же выгонять ребенка! Во втором классе Наталья Ивановна стала оставлять Антона в школе одного на продолжительное время. Посыпались докладные от учителей, письма от родителей. Мальчик падал, стал раздражительным, быстро утомлялся, неадекватно реагировал на замечания учителей. При нагрузке в 20 часов он не успевал делать домашние задания по основным предметам. И потом, за ним нужен постоянный уход и присмотр. Скажите, способен этим заниматься учитель, у которого в классе еще 33 ребенка? В итоге, когда мы увидели однажды, что Антон, выйдя из класса, опять упал на колени, я обратилась со служебным письмом в городской Комитет по образованию.
Каков же итог? На начало нового учебного года конфликт так и не был разрешен. Лукина требует индивидуального обучения на дому для сына и в то же время приносит медицинские заключения о том, что он может посещать уроки с нагрузкой данного класса (31 час в неделю). Полякова тщится объяснить родительнице, что по нормативу ребенку положено лишь 10 часов домашнего обучения, в противном случае нужно выбирать что-то одно: либо домашнее обучение, либо тянуть нагрузку класса в школе, как обычные дети.
– Я понимаю маму, – делится Наталья Альбертовна. – Приветствую ее стремление дать сыну хорошее образование, без этого действительно сейчас нельзя. И мы выучим Антона, если она, наконец, осознает, что школа – не частная лавочка, куда можно ходить, когда вздумается. Мы работаем по нормативам, а их составляли специалисты. Наталье Ивановне домашнее обучение кажется ущербным, хотя это далеко не так. В прошлом году, например, четыре наших выпускника-надомника поступили на бюджетные места в вузах. Всего же у нас, помимо Антона, по индивидуальному плану на дому учится около сорока детей, и ни с одним не возникало никаких трудностей. Я убеждена, что режим массовой школы для мальчика невозможен. Вся школа ходит в постоянном напряжении, как бы чего с ним не произошло. Я не могу понять, зачем травмировать ребенка нагрузкой класса с расширенной программой?
Наталья Ивановна, с которой я встречалась накануне нового учебного года, полна решимости продолжать вникать в тонкости российского законодательства с тем, чтобы Антон не упустил шанса использовать свой интеллектуальный потенциал. О компромиссном решении между ней и школой, по ее словам, не может быть и речи. И это не утешает. Не только потому, что впереди много испорченного настроения и утраченных нервных клеток, а потому, что там, где выдержит взрослый, не всегда справится ребенок. И вовлеченный в этот изматывающий марафон, гораздо больше потеряет, чем приобретет.

Наталья АЛЕКСЮТИНА

Санкт-Петербург