Кто хочет купить господина?

C 1 по 3 декабря в Москве работала всероссийская научно-практическая конференция школьных психологов “Здравый смысл и достоинство в школе” (о названии еще поговорим), где подтекстом шла “извечная проблема” – соединить одно с другим, в данном случае Психолога и Школу. Две детали явно не подходили друг к другу, но все старались держать улыбку, как будто никаких проблем и не было в помине.

Педагогика, конечно, опирается в какой-то мере на психологию. Однако у них РАЗНЫЙ ЛОГИЧЕСКИЙ СТАТУС: одна – номотетическая наука (то есть в переводе с научного “открывающая законы”), другая – раздел практики создания и использования технологий. Психология и педагогика пользуются разными типами суждений: одна – импликациями типа “если так, то”, другая – алгоритмическими суждениями: “делай так, так и так”. Эти языки не допускают взаимного перевода. Вывод: психолог и педагог (в своей профессиональной, разумеется, сфере) НИКОГДА не поймут друг друга. И хотя педагогика, разумеется, отчасти вытекает из психологии, но это еще хуже, потому что задает статус психолога как “дающего законы” учителю, с чем учитель не хочет согласиться, потому что кто же любит, когда вмешиваются в его хозяйство.

Представьте теперь одинокую фигуру школьного психолога. Перевернуть школу, как требует его логическая миссия, он не в силах. Учить детей не призван, хотя многие учат, вынуждены учить, на хлеб-то надо зарабатывать. Быть психотерапевтом при школе, как школьному врачу в медпункте? Да, правильно, надо – поскольку просто нельзя без этого, раз уж попал в школу, где половина детей невротики, а вторая – не буду говорить кто. Но тогда бы и называли – психотерапевт, а тут – психолог. Все-таки звучит гордо. Остается одно – искать “незанятую нишу”.

Психологи сначала предложили педагогам старые, добротные тесты ММPI, Люшер, личностные опросники по Айзенку… Пытались адаптировать их, выдумать что-нибудь более подходящее. Учителя посмотрели, поиграли – и все пошло по-старому.

Тогда открыли, что можно предложить еще “постановку” общения, то, чем психологи всегда занимались. Общение – не дидактика, здесь психолог может настоять на своем праве вмешиваться в педпроцесс. К тому же существует много “техник” общения (в большинстве своем разработанных на Западе, что тоже удобно – имидж!), а такие “техники” оперируют уже родным для педагога технологическим языком (“делай так, так и так”).

На этой фазе ситуация со школьной психологией находится сейчас, что хорошо видно было на конференции в Москве. Из уст участников часто можно было слышать противопоставление “обучающего” обучения и “развивающего”. Под вторым разумели тот случай, когда присутствует психолог. Одна школьная психологиня, приехавшая издалека, когда услышала теоретические рассуждения в ключе “если так, то”, возмутилась: “Я приехала ТОЛЬКО за техниками!”

“Техникам” общения на конференции уделено было много места и времени. К примеру, запомнился “мастер-класс” Наталии Кедровой (работающей в традициях гештальт-терапии), посвященный детским страхам, которые ведь возникают прежде всего в процессе общения. Эти “духи”, “страшилки”, “чертики” исчезают также при специальном общении (например, в игре). Но сначала надо суметь увидеть, что ребенок заражен страхом (диагностика), потом сделать страх видимым (или слышимым, или осязаемым) с помощью рисунка, лепки. А затем – войти со страхом в контакт, договориться или просто попросить уйти. Страшилка либо уйдет, либо станет добрым или нейтральным. Одновременно ребенок освобождается от страха и его проявлений. Конечно, всему этому надо по-настоящему учиться, и заинтересовавшимся советую обратиться в Московский гештальт-институт, который проводит авторские программы-тренинги, платные, но не дорогие.

Суть школы, воспитания вообще, и это, в общем-то, очевидно, – передача опыта от одного поколения к другому, и тут есть “передающие” и “принимающие”, индукторы и рецепторы. И психологи, которые очень любят фразу, что образование НЕ СВОДИТСЯ к передаче готового опыта из головы учителя в голову ученика, не должны слишком уж акцентироваться на отрицании очевидного – пусть не сводится, но такова суть и задача образования (иначе прервалась бы цивилизация на этой планете).

“Психологическое общение” потому-то и не прививается в школе, что оно делает ударение на паритетности, свободе и братстве там, где сам смысл ситуации требует приоритетности, заданности и отношений типа “большой-маленький” (в идеале “родители-дети”, а не “братство”). Поэтому те проблемы, с которыми к психологу идут учитель и родители ученика, не актуальны для психолога, а то, что он им может предложить, не актуально для учителей и родителей.

Следовательно, снова – либо в школе произойдет революция, то есть либо психология перевернет школу (а заодно уж, наверно, и все общество), либо школа все-таки отодвинет психолога на последние роли – а именно психотерапевта в медпункте.

Необходимость совершить революцию, чтобы сохранить надежду на обретение должного статуса в школьном мире, осознается, как показала прошедшая конференция, все более широко. Эта мысль подспудно присутствовала и в задающем “идеологию” конференции выступлении Александра Асмолова (доктора психологических наук, зав. кафедрой психологии личности МГУ). А посмотрите на название конференции – “Здравый смысл и достоинство”. Ведь этот лозунг прекрасно подходит для предвыборной платформы какого-нибудь депутата в какой-нибудь очередной орган власти. Сколько тут просто риторики, а сколько – реальной попытки предложить собравшимся на конференции школьным психологам программу и идеологию, но не идеологию школьной психологии, разумеется, а ИДЕОЛОГИЮ ШКОЛЫ В ЦЕЛОМ, которую психолог теперь понесет на свое рабочее место и будет там внедрять?

Вот ведь кем предлагается стать психологу – не заместителем медсестры в медпункте, а главным идеологом школы, который пусть и ниже директора по ставке, званию и должности, но мнение которого все ж-таки доминирует! И это еще цветочки, когда директор и есть Главный Психолог (как в случае А.Н.Тубельского и Е.А.Ямбурга). Действительно, после тихого исчезновения в школе идеологического центра в виде парторганизации на ее месте образовалась некая “экологическая ниша”, и вполне заманчиво думать – а не размножиться ли туда…

(Когда Диогена продавали в рабство, он, говорят, кричал на рынке: “Кто хочет купить себе господина?)”

Думаю, что психолог и психология не обязаны привносить себя в школу такими, каковы они есть. Можно ведь подходить к школе не с попытками сформировать что-то, не навязывая и не формируя своих целей, а воспринять ее цели как свои и попытаться помочь школе на ее собственном ох нелегком пути. Стать помощником директора и учителей (и насколько незаменимым – это будет зависеть от реального потенциала психологии, а не от ее способности заинтересовать всех собою). А пустота на месте парткома – пусть она так и останется пустотой.

Евгений БЕЛЯКОВ