На чтение: ≈ 15 мин.В 1957 году эту песню пела Людмила Зыкина на VI Всемирном фестивале молодежи и студентов в Москве. А однажды стихотворение «Земля моя» увидел в газете известный композитор Герман Комраков и написал кантату. После ее исполнения зрители Кремлевского концертного зала Горьковской филармонии потребовали на сцену автора. С самых верхних рядов по ступенькам лестницы спускалась энергичная женщина, и вслед ей неслось: «Автор, автор идет!» И вдруг перекрывающий этот благоговейный ропот сочный голос на весь зал: «Да это директор Дворца пионеров пошла!»
Земля моя, тебеИ сердца стук, и мысль,И ниточки в судьбеВсе на тебе сошлись…
Это все было в жизни Надежды Белик. В Нижнем Новгороде она известнейший человек. Не так давно потребовалось перечислить все ее регалии, список занял полторы страницы. Уже двадцать лет как на пенсии, но не думайте, что отдохнула хотя бы день. Кажется, что сама работа – это для нее отдых. В беседах с детьми, встречах со взрослыми, организации самых разных мероприятий, праздников, конкурсов, «круглых столов», форумов, родительских и педагогических встреч Надежда Николаевна черпает ту душевную силу, которая не позволяет ей прервать начатое, остановиться на достигнутом. Она словно растворяется в людях и не скрывает свой «эгоизм» – поделиться собственной и напитаться их любовью.
Ах, кружево судьбы!
Земных сплетенье лент,
А в узелках узоры жизни строя,
Душа моя – мой тонкий
инструмент,
Который каждый день нуждается
в настрое.
Этот урок она получила от родителей. Папа, Николай Дмитриевич Богатырев, работал сталеваром на заводе, который во время Великой Отечественной был эвакуирован в Ковров. Уже после войны старшая из сестер Богатыревых обнаружила в военном архиве документы, где значится, что Николай Дмитриевич нашел тот рецепт стали, которая и сделала пулеметы Дегтярева знаменитыми. «В 14 лет он пришел на этот завод и очень гордился, что шлепал (не аплодировал, а шлепал) Михаилу Ивановичу Калинину. А в 37-м сам пострадал по доносу, но как рабочего его не посадили, а лишь отобрали партбилет. И потом он всю жизнь доказывал, что «красный».
– В семье нас было девять, а самый младший родился у мамы 22 июня 1941 года. Мы тогда жили в Брянской области, а 23-го начали бомбить Брянск, – вспоминает Надежда Николаевна. – Про эвакуацию и говорить страшно: как телят запихнули в обгорелый эшелон с пшеницей. Потом мама собирала нас из детдомов. А сколько в ней было мужества! Она не поверила, что ее мужа, оставшегося взорвать завод, чтобы он не достался наступавшим фашистам, повесили вместе с остальными на фонарях. Считалось, что он ушел в партизаны. Так потом и оказалось.
Надя в семье была пятой и понимала, что так же, как о ней заботятся старшие братья и сестры, потом и она должна стать воспитателем для младших. Так было заведено благодаря мудрости родителей. Каждый понимал свои обязанности и свою ответственность в этой большой семье. Здесь не декларировали, здесь ставили условия: у каждого трудовая грядка, которую надо обработать, коллективно собрать урожай. На всю жизнь Надя запомнила свое поручение – ходить за сметаной и не лизать ее, хотя хочется, потому что она должна достаться каждому члену семьи. И этот урок удивительного равенства, положения тебя на этой земле: ты родился и ответствен за то и то – она потом вспомнит не раз, и во время войны, и после.
Надя училась в пятом классе но уже помогала официанткам во фронтовой столовой. Ведь в семье, где еще трое маленьких, она осталась за старшую, а здесь сердобольный директор давал возможность подкормиться. К часу она шла в школу, готовиться к урокам можно было только по ночам. Но она понимала, что должна учиться только на «хорошо» и «отлично», потому что в этом ее будущее. Это семейные заповеди – быть честными, трудолюбивыми, чистоплотными, потому что от этого зависит здоровье. А война давала урок мужества, стойкости.
– Как сейчас в нынешних детях растворить это понятие: ты – маленький гражданин своей страны, но что ты делаешь для того, чтобы она была богатой, цветущей? – говорит Надежда Николаевна. – Эта любовь к Родине во мне, и ее не вынуть. Как не хватает сейчас такого отношения к Родине в нынешних чиновниках! Нет, они не чувствуют, когда Родине больно, горько.
А ей это настолько близко, что слезы выступают на глазах.
Почувствуй только Родину в себе,
И каждый час твой до отказа полон.
Ты весь в ее тревогах и борьбе,
Любою болью, как любовью, болен…
Нынешним детям сложно понять, какой мерой ответственности и силой духа обладали дети военного времени. Мало кому из современных школьников придет в голову, что нужно помочь родителям оплатить его же образование. Надя добровольно избавила родителей от этой заботы – за лето-осень собирала с младшими столько грибов и ягод, что хватало расплатиться за обучение в школе пятерых учеников. А в десятом классе директор школы разрешил ей работать во вторую смену помощником в химической лаборатории на заводе. Это был не просто дополнительный заработок для семьи – это было престижно. Впрочем, рабочая династия Богатыревых в городе была настолько авторитетна, что можно было написать на конверте: «Ковров, Богатыревым» – и его доставят по адресу в поселок Красный металлист.
Учеба в выпускном классе, комсомольский лидер, семичасовая смена на заводе, а по ночам Надя писала стихи. Видно, уже тогда они были неплохими, если на одной из встреч с молодежью автор «Звезды» и «Весны на Одере» Михаил Казакевич и Алексей Фатьянов, послушав их, дали Надежде характеристику для поступления в Литературный институт. Но вмешался долг: как маме поднимать младших, и Надя со злости поступила в пединститут, на физмат. И здесь проявился характер, уже закаленный комсомолом. Как она ненавидела физику – после института еще двадцать лет она снилась ей в страшных снах. Но когда на втором курсе Надю избрали секретарем комсомольской организации вуза, она сдавала ее на четверку, потому что и помыслить было нельзя, что комсомольский вожак, призывающий студентов учиться, сам делает это плохо. Надежда Николаевна гордится тем временем, которое было отдано пионерии и комсомолу.
– Я 60 лет в пионерской организации и в комсомоле – 50. Сколько замечательных людей встретилось мне за это время! Женя Евстигнеев был членом бюро, когда я работала секретарем райкома комсомола. Не могу назвать Алю Пахмутову подругой, но мы много лет в переписке. А еще Колечка Добронравов, первая метростроевка Татьяна Федорова, Нонна Мордюкова, Инна Макарова.
С Витей Христенко мы встретились на целине, он был там председателем колхоза. О том времени напоминает медаль «За освоение целины» под № 6. Туда меня послали комиссаром – приехали в голую степь, мороз, буржуйки повытаскивали, а через две недели нужно землю вспахивать. А по ночам я жарила стихи – теперь-то я понимаю им цену и своим болезням, полученным там. Никто никогда не напишет всей правды про целину – сколько людей там погибло! Помню мы потеряли парня, потому что он пошел за хлебом и солью и замерз по дороге, а мы его вовремя не хватились. А сколько погибло на тракторах? Но я все равно горжусь, что в песне «Ой ты, земля целинная…» есть и моя лепта.
Была еще одна страница в жизни Надежды Белик. В Алжире, куда они приехали вместе с мужем-геологом, Надежда Николаевна заведовала школой. Что нужно пережить, когда, выйдя утром с учебниками, спеша на занятия, встретить у подъезда двух автоматчиков? И потом пройти через шеренгу вооруженных людей, думая о том, как дети дошли в школу? И вот они в классе – сорок пар глаз, глядящие на нее, учительницу, головенка к головенке, до того напуганные, что первые два часа пришлось петь песни, советские песни? Но выстояли, и школу сохранили. Такое им пришлось пережить не раз – за три года их пребывания в Алжире было два переворота. Кроме воспоминаний, то время оставило на память знак «Отличник Министерства иностранных дел СССР». Но она стесняется его носить, потому что «какой-нибудь разведчик или дипломат до седых волос доработает и не получит такой награды, а мы вот с учительницей начальных классов получили за то, что не струсили тогда».
На чужой земле Надежда Николаевна встретила и свою любовь. Ему – 28, окончив с отличием в Ленинграде геологический институт, приехал работать в Румынию. Ей – 25, уже самодостаточный человек, довольно долгое время на комсомольской работе, уже побывала на целине.
– Любовь – это большой урок, – говорит Надежда Николаевна. – Все думают, что любовь сама по себе должна быть вечной, но никто не понимает, ЧТО есть любовь. Это такое таинство – то, что принадлежит двум сердцам, – не людям, а сердцам. Разве это можно сохранить безболезненно, без каких-то уроков? Любовь постоянно ставит преграды и мосты, наверное, это и есть любовь – преграды и мосты. И не было у нас никакой пышной свадьбы, но сразу было понятно, что любовь – это дитя, которое потом растет: перегрелся – остуди, остыл – согрей. И не важно, кто согреет, как только начнешь считаться, что должен и не должен – все, нет любви. Единственное, что сейчас может вывести из семейного кризиса страну, – это дать понять молодой семье созидательность жизни, открыть взгляд в будущее.
Любимые вовек не умирают –
Им не подвластны
горести разлук.
Любимые по крохам собирают
Судьбу свою из радостей и мук.
Какая б нас беда ни посетила,
Мы друг у друга есть –
и в этом наша сила,
Какое б ни коснулось
нас ненастье,
и в этом наше счастье.
Жизнь отпустила им 27 лет романтической любви – «без кола, без двора, без ковров-хрусталей».
– Сейчас стесняются слова «любовь», так же, как и слова «родина», – с грустью констатирует моя собеседница.
Вместе чета Белик исколесила всю страну – искали золото, алмазы, ртуть. А Надежда Николаевна работала в это время в школе, где учились дети геологов. В Свердловске они задержались надолго – здесь родились сын и дочь. Тогда же в издательстве «Уральский следопыт» выпустили первую книжечку ее стихов. «А вдруг когда-нибудь из меня получится поэт?» – решила про себя Надежда Николаевна и, пока сидела с детьми в декретном отпуске, получила второе высшее – филологическое – образование.
На днях вышла ее пятая книга стихов «Радуга на ладони». Это тоже в ее жизни урок. Стихи рождаются тяжело, мучительно. Порой усталость от двойных стандартов нашей жизни выливается в крик, и появляются строчки.
Спасибо, сердце, что стучишь
в груди,
Что ты не подвело на полпути.
Еще не пройдена моя дорога.
Спасибо. Постучи еще немного.
Что ты устало, есть к тому
причины,
Что не дают ни покоя, ни сна
Совести сброшенные личины,
Зрячести сдернутая пелена…
Ее строки, ее волнения, ее открытия – это ее истинная жизнь. Жизнь сердца. И этим все сказано. Надежда Николаевна счастлива, что помимо всего прочего ей открыт мир поэзии и она может подарить его всем, для кого каждый день жизни, даже тот, что не из лучших, – все равно счастье. Хотя упоминая об этом чувстве, ей ближе по сердцу гайдаровская фраза. Помните, «Чук и Гек»? «Счастье каждый понимал по-своему…».
Нижний Новгород
Выбор читателей
Комментарии