Круг жизни

​«О каждом человеке можно написать книгу», – говорил мой отец. В молодости я не понимала глубинного смысла этих слов, теперь знаю точно: каждый, кто живет, а не существует, достоин стать героем книги. Моим главным героем была, есть и всегда будет моя мама – Вера Михайловна Шитова (до замужества Грибкова), ветеран войны и труда, но главное – замечательный человек.

Моя мама родилась в деревне Петровск Ростовского района Ярославской области в 1924 году. В семье было шестеро детей: пять девочек и один мальчик – Сергей. (Комсомолец, альпинист, красавец, он не вернулся с войны, пропал без вести. Многочисленные попытки сестер отыскать его след на войне так и не увенчались успехом.) Отца не стало еще в 30-е годы, мама, Варвара Павловна, с утра до ночи шила, зарабатывая этим на хлеб для осиротевших детей. Семнадцатилетней девушкой встретила Вера войну. Их, десятиклассников, возили в Подмосковье рыть окопы, каждый думал, что именно он защитит столицу! «Октябрь 1942 г. – назначена на должность воспитателя Петровского детсада» – первая запись в трудовой книжке, в войну детские сады работали.Неизвестно, как бы сложилась судьба, если бы не случай. На квартире у Грибковых в их бревенчатом доме, который до сих пор стоит на улице Первомайской, жил офицер НКВД. Он-то и посоветовал Вере, которая к тому времени окончила курсы радиооператоров в Москве и ждала призыва, попроситься в войска госбезопасности и помог попасть именно туда. Мама до сих пор вспоминает этого человека с благодарностью. Девушки-радистки, конечно, испытывали все те трудности, которые выпали на долю всех женщин на войне, но дисциплина в войсках была строгая, их никто не обижал, да и под обстрелы они попадали реже. До августа 1945 года Вера Грибкова работала в органах НКВД, служила радисткой, знала шифры, передавала секретные сведения, отвечала за аппаратуру. Однажды командир собрал девушек-радисток и сказал: «Одна наша девушка, ее зовут Лида, заболела тифом. Она в госпитале. Надо ее проведать, поддержать». Воцарилось молчание, никто не вызвался навестить заболевшую, очевидно, боялись заразиться. И тогда вперед вышла мама. Она не знала Лиду, даже не видела ее раньше, пришла в госпиталь и увидела несчастную, обритую налысо, худющую девушку. С того дня и до самой смерти Лидии Григорьевны Семавиной в 1975 году (после войны она жила в Одессе) они дружили. Мы с сестрой вообще считали тетю Лиду своей родной тетей, почти каждое лето ездили в Одессу отдыхать и до сих пор вспоминаем эту женщину с изломанной войной судьбой только добрыми словами. У нее не сложилась личная жизнь, никогда не было мужа, детей. Человек со сложным характером, она была преданной подругой маме, а для нас – ангелом-хранителем.Еще один случай всегда вспоминает мама, говоря о войне. Освободили Чернигов, отделение, где служила мама, расположилось в одном из особняков – в доме, где до войны жил профессор. Под секретную аппаратуру определили одну из комнат и строго-настрого наказали радисткам никого туда не впускать. Вдруг заходит мужчина, невысокого роста, жилистый, в черной бурке, наброшенной на плечи, и прямиком к заветной комнате. Мама – девятнадцатилетняя девчушка – бросается к двери, заслоняя ее своим хрупким телом. Непрошеный гость сгребает ее, отбрасывает в угол и со словами: «Чтоб завтра этой пигалицы здесь не было!» влетает к командиру в секретное помещение. Подоспевший охранник объяснил: «Что ты, девочка, это же сам Ковпак!» Где было знать девушке о том, что Сидор Ковпак – известный в то время командир партизанского движения?! Конфликт замяли, этот эпизод войны стал семейным преданием.В ноябре 1943 года Советская армия освободила Киев, мама оказалась в городе, практически полностью разрушенном фашистскими бомбардировками. Крещатик представлял собой груды камней, кирпичей, обломков арматуры. Возвращавшиеся в свой город жители, солдаты-освободители день и ночь разбирали завалы, расчищали дворы, улицы. Девушек-радисток определяли на гражданскую службу, мама попала на работу в ЦК Компартии Украины в должности секретаря отдела управления делами. Так закончилась война для моей мамы.В 1949 году Вера Грибкова вышла замуж за Александра Шитова, моего отца. Папа еще до войны отслужил в кавалерии, в годы войны – в пехоте. Рядовой Шитов – участник Сталинградской битвы, до конца своей жизни он читал и перечитывал военные мемуары, знал всех полководцев, хорошо разбирался в стратегии и тактике, истории каждой значительной битвы, был педагогом, преподавал черчение, механику в профессионально-техническом училище. Моя сестра родилась в 1950 году, я – в 1954-м. Мама окончила Институт советской торговли, работала экономистом, многие годы возглавляла плановый отдел Управления общественного питания г. Белая Церковь Киевской области. Ее трудовой стаж – более 55 лет.А в 1979 году наша семья породнилась с семьей Николая Галлерта, моего мужа. Он, коренной москвич, приехал в Киев учиться в лучшем в Советском Союзе Высшем военном училище связи, хотел продолжить дело отца, достойнейшего человека, офицера-связиста Николая Федоровича Галлерта, участника войны. Ушедший на фронт восемнадцатилетним младшим лейтенантом, он окончил ее полковником, в 1943 году форсировал Днепр, освобождал Киев, умер в 1994 году. Мать моего мужа, Полина Васильевна Калинина, в первые месяцы войны, до эвакуации, была на трудовом фронте, рыла окопы вокруг Москвы. Так переплелись наши семейные судьбы, завязав узелки в общих географических и временных точках. Мама, подхваченная судьбой 72 года назад, вырванная из родной почвы, обрела новую родину на Украине, а я 36 лет назад вихрем своего семейного счастья занесена в Россию и проросла здесь навсегда. Круг жизни замкнулся…Татьяна ГАЛЛЕРТ, учитель русского языка и литературы школы с углубленным изучением английского языка №1353 им. генерала Д.Ф.Алексеева