Криминальный обман для Галины Обмановой

Благотворительный фонд школы №1329 5 февраля 2008 года предупредил директора Обманову, что он перестал существовать. Тогда инициативная группа родителей в конце февраля – начале марта решила зарегистрировать новый фонд с другим названием и приступила к подготовке соответствующих документов. В конце февраля 2008 года эта группа родителей пригласила администрацию Центра на свое собрание, где той был представлен бланк доверенности на сбор денег до регистрации фонда как документ этой новой создающейся организации. Как рассказывают Обманова и ее заместитель по учебно-воспитательной работе Е.Яшина, мама учащегося 2-го «А» класса Смирнова (ее муж, кстати, стал учредителем создающегося фонда) при этом спросила: «Когда деньги делить будем?» Родители учеников 4-го «В» класса Курбатова и Воробьев, входившие в совет первого фонда и отлично представлявшие себе все особенности работы с благотворительными средствами, засмеялись, поскольку поняли, сколь велика правовая неграмотность и некомпетентность новой инициативной группы.

Окончание. Начало в «УГ-М» №12

В тот момент представителей администрации ЦО тоже испугала такая правовая подготовка родителей, ведь что ни говори, как бы родители искренне ни желали помочь школе, незнание законов все равно не освобождает от ответственности. Поэтому управленцы объяснили родителям, что до тех пор, пока новый фонд не откроет свой финансово-расчетный счет, сбор благотворительных средств в школе невозможен. А еще сказали, что в случае крайней необходимости, если потребуется помощь сверх бюджетного финансирования, они обратятся в родительский комитет. На что, как рассказывает Обманова, член инициативной группы Я.Санджиева заметила: директор не имеет никакого отношения к фонду, так как фонд – отдельное юридическое лицо, так вот пусть Центр занимается образованием, а члены попечительского совета имеют право заниматься благотворительностью, поэтому фонд-де сам решит все свои вопросы. В определенном смысле Санджиева была права, поскольку администрация школы действительно не имеет никакого распорядительного отношения к фонду, учреждаемому родителями.

По закону родители имеют право принимать участие в управлении образовательным учреждением, высказывать свое мнение по проблемам образования, но при этом они не несут никакой юридической ответственности за свои действия. К сожалению, не все родители обладают правовыми знаниями и могут оценить последствия своих действий. Результаты родительских действий в итоге могут получить соответствующую правовую оценку правоохранительных органов. Так и случилось в конце концов в истории, происшедшей в Центре образования №1329.

1 апреля 2008 года в московских школах началась запись детей в первые классы на 2008-2009 учебный год. Так было и в ЦО №1329. Руководитель структурного подразделения социально-педагогической направленности Т.Сироткина подготовила список детей для приема, который должен был проводиться с 16.00 до 18.00. Обычно Галина Сергеевна Обманова сама знакомится с родителями своих будущих первоклассников. Однако на этот раз обстоятельства сложились так, что директор была вынуждена поехать в больницу к родственнице. Отпросившись у заместителя начальника Западного управления образования Г.Селезневой, Обманова позвонила членам приемной комиссии С.Щеке и Т.Сироткиной, попросила их начать прием документов у родителей без нее, что они, собственно говоря, и сделали. Галина Сергеевна вошла в школу в 17.45, когда все уже закончилось.

У дверей своей приемной Обманова увидела маму будущего первоклассника Л.Пожарову, у той были к директору какие-то важные вопросы, и она хотела их задать, причем срочно. Кроме того, в приемной сидели представители родительского комитета 4-го «А» класса, два секретаря, члены приемной комиссии и предполагаемый будущий исполнительный директор вновь образующегося благотворительного фонда Я.Санджиева – она тоже в тот день записывала своего ребенка в первый класс. Галина Сергеевна пригласила в свой кабинет Л.Пожарову и членов приемной комиссии. Но поговорить им удалось всего лишь десять минут: разговор был прерван, в кабинет вошли молодые люди, представившиеся сотрудниками УБЭП, – П.Тараканов и Д.Кан, а также двое понятых – один от ОБЭП, а второй – представитель охраны школы. Дальше события разворачивались, как в остром боевике.

Гости попросили Обманову выйти из кабинета в приемную, затем спросили, кто такие С.Щека, Т.Сироткина и Я.Санджиева, а получив ответ, попросили Санджиеву достать все лежащее в ее сумке. Санджиева достала из своей сумки какие-то документы и деньги, которые сотрудники УБЭП стали просматривать. На вопрос директора о том, что здесь происходит, ей ответили сразу так: дескать, все узнаете на суде. У Санджиевой ОБЭПовцы изъяли 225 тысяч рублей и оформленные доверенности на эту сумму. Среди изъятой суммы были обнаружены, видимо, меченые денежные купюры на сумму 60 тысяч рублей, которые, как потом выяснилось, были получены Санджиевой от Е.Лярской – родительницы будущей первоклассницы. Судя по тексту доверенности, представители вновь открывающегося фонда обязались либо положить эти деньги на расчетный счет этого нового фонда, либо вернуть эти деньги тем, кто их сдал, в течение 3 месяцев. До одиннадцати вечера шли пересчет денег, оформление актов, после чего всем действующим лицам предложили переехать в здание ОБЭП. Предложение Обмановой насчет того, чтобы все объяснения были взяты в здании школы, было отвергнуто – сотрудники ОБЭП сказали, что это незаконно. Об адвокатах не было и речи. В результате все отправились в ОБЭП, где давали объяснения до трех часов ночи. После окончания допроса Я.Санджиева попросила выдать ей какой-либо документ об изъятии денег, но ей в этом было почему-то отказано.

С этого дня дело стало принимать все более широкий масштаб. 2 июля, когда сотрудники правоохранительных органов пришли с обыском в кабинет заместителя директора по АХЧ Л.Ильиной, стало известно, что 12 мая было открыто уголовное дело против сотрудников ЦО С.Щеки, Т.Сироткиной и «группы неопознанных лиц». На каком основании всех этих граждан привлекли к этому делу, неизвестно до сих пор: видеозапись ОБЭП не показывает, что кто-то из сотрудников Центра подходил к Санджиевой и Лярской. На них завели уголовное дело, скорее всего, только на том основании, что они находились в том же помещении, где Лярская передавала попечительскому фонду благотворительную помощь. По словам Обмановой, ей и ее заместителю по АХЧ инкриминировали то, что они просили у фонда деньги на приобретение моющих средств для поломоечных машин, а сами эти средства или не покупали, или по какой-то хитрой схеме имели от этих покупок личную прибыль. То есть получается, что два руководителя школы вводили в заблуждение благотворительный фонд. Самое интересное, что на каком-то этапе исчезли документы былого фонда, и оперировать следствию приходится лишь их кое-какими копиями, сохранившимися у зам. директора по АХЧ Ильиной. Тут можно задавать много вопросов, например, почему документы фонда исчезли, кто виноват. Но есть одно существенное обстоятельство, которое нельзя не учитывать. Дело в том, что данные бухгалтерского учета фонд сдавал в налоговую инспекцию по месту его регистрации, и если бы имелись какие-то нестыковки, какой-то обман, списание средств без четкого обоснования и подтверждения фактами, то уж,будьте уверены, налоговики с фондом уже давно бы разобрались.

Поэтому Обманова и поставила перед следствием в одной из своих жалоб несколько сущностных вопросов, сделав такие выводы:

– либо руководство фонда было, как минимум, в сговоре с директором школы №1329 и предоставляло в налоговые органы недостоверную бухгалтерскую отчетность;

– либо все договоры с организациями, выполнявшими те или иные работы, поставлявшие те или иные расходные материалы, были реальными и выполнялись в полном объеме;

– либо директор действительно не имела никакого отношения к деятельности фонда, а руководство фонда не смогло обосновать и подтвердить произведенные им расходы денежных средств, поэтому никаких первичных документов следствие при обыске в фонде и не смогло найти.

Словом, вопросов была и остается уйма, но вот ответов на них Обмановой пока не дают.

Обыск у Ильиной проводили в отсутствие Обмановой, а когда она приехала из Западного окружного управления образования в школу, ее пригласили в кабинет заместителя по АХЧ и выпускали даже в туалет только в сопровождении сотрудников ОБЭП. Такое обычно показывают в фильмах, когда речь идет о важном преступнике, который может передать подельникам какую-то информацию или какие-то документы. На самом деле никаких документов у Обмановой в тот момент не было, а вот у Л.Ильиной документы изымали, причем описывая не то, что это за документы, а просто внося в опись номера папок, в которых эти документы лежали. Не хочу никого ни в чем подозревать, но при такой организации дела в каждую папку потом можно было вложить любой документ или, наоборот, изъять какой-то очень важный документ.

Закончив обыск в кабинете заместителя директора по АХЧ, сотрудники ОБЭП перешли в кабинет Обмановой. Тут они забирали блокноты (даже те, что были заведены в 2000-2004 годах), различные документы, которые, видимо, по их мнению, могли пролить свет на происшедшее 1 апреля 2009 года, просматривали информацию в компьютере.

Казалось бы, все происходящее естественно, ведь сотрудники правоохранительных органов действительно должны во всем досконально разобраться и установить виновников происшедшего. Неестественным было то, что стало происходить позже. Как рассказывает Обманова, на допросы стали вызывать родителей вновь поступающих первоклассников и уже обучающихся учеников. Родители удивлялись, что от них хотели получить не столько информацию, сколько сведения, компрометирующие директора школы. Возникал вопрос: зачем это, чтобы подтвердить гипотезу, что главный преступник в этой истории Обманова?

Время шло, но, видимо, того, чего хотели, сотрудники правоохранительных органов не получали. В самом деле, как обвинить в происшедшем 1 апреля Обманову, когда она денег не брала, при получении денег не присутствовала, более того, сама считала происшедшее вопиющим нарушением того порядка, который установила в школе с самого начала, запретив всем брать деньги с родителей. И вот тут у работников ОБЭП возникла новая идея, как подтвердить, что Обманова все-таки должна быть наказана.

С ноября визиты работников ОБЭП стали постоянными Они приходили большими группами, причем даже вместе с прокурором, со следователями. Теперь всех интересовала другая история, имеющая к Обмановой самое непосредственное отношение.

Дело в том, что в школе №1329 работала дочь Галины Сергеевны Ю.Дорохова, которая с 2005 по 2007 год была тут по совместительству учителем плавания, а с 2007 года (после реорганизации ДООЦ) – заместителем директора по безопасности с педагогической нагрузкой. Конечно, неправильно, когда мать и дочь находятся не только в родственных, но еще и в служебных отношениях, но это, согласитесь, еще не криминал. Криминал следствие усмотрело в том, что по неизвестно откуда-то появившимся у него сведениям учитель Дорохова на самом деле не работала начиная с 1 сентября 2005 года. Что означала такая гипотеза следствия? То, что Обманову можно обвинить на этот раз в том, что она по-родственному платила государственные деньги своей дочери за то, что та не выполняла никакой работы. Между тем за это время, «не работая», Дорохова участвовала во всех массовых спортивных соревнованиях, окончила годичные курсы повышения квалификации, прошла с Центром аттестацию-аккредитацию учебного заведения, аттестовалась на 13-й разряд, проводила открытые уроки, ездила с детьми на экскурсии (Киев, Санкт-Петербург, Ужгород), прошла проверку КРУ казначейства, которое очень тщательно изучало документы за 2005 – ноябрь 2007 года. Достаточно было посмотреть десятки фотографий разных лет, на которых Дорохова запечатлена на занятиях, на внешкольных мероприятиях, на экскурсиях. Но фотографии сотрудников правоохранительных органов не интересовали вовсе. Им было интересней то, что Дорохова порой не сама заполняла журнал, не записывала собственноручно темы уроков. Человеку, знакомому со спецификой работы учителя плавания, все понятно: пока учитель у воды или в воде с учениками, ему, как говорится, не с руки заниматься пусть нужной, но все же писаниной. За него это делает коллега, работающий на уроке в паре, или завуч. Кстати, завуч неоднократно обращала внимание Дороховой на недостатки по заполнению журнала, записывала замечания, адресованные лично педагогу, что уже само по себе доказывает: если Дорохова не работала в течение трех лет, то нормальный и осведомленный в этом завуч таких бы записей не делал, потому что к тому, кто постоянно отсутствует, может обращаться только весьма странный человек.

Следствие опросило 9 сотрудников школы, работающих с Дороховой в тесном контакте, те подтвердили факт ее нормальной работы. Однако следствие посчитало эти показания неубедительными. Наверное, потому, что это никак не вписывалось в их схемы построения обвинения Обмановой.

Обвинение следствие практически выстроило, но, как говорится, постоянно возникают все новые и новые варианты. Первое обвинение было предъявлено Галине Обмановой 19 января 2009 года, второе – 2 февраля 2009 года, третье – 12 февраля 2009 года. Обвинение каждый раз менялось, в нем появлялись и исчезали фамилии, эпизоды, даты. Последняя версия обвинения гласила: Обманова вошла в сговор со своим заместителем по АХЧ Ильиной, распорядилась деньгами фонда, ввела в заблуждение исполнительного директора и бухгалтера фонда, объявила о платном обучении в школе, требовала с родителей деньги в попечительский фонд и заставила их собирать Щеку, Сироткину и Санджиеву с 06.02.08 по 01.04.08 с целью их дальнейшего присвоения, которое не произошло по независящим от нее причинам; вошла в сговор с Ю.Дороховой в период с 01.09.05 по 01.10.08, при этом Дорохова получала зарплату, «однако в действительности Дорохова Ю.А. к выполнению каких-либо функций в ГОУ СОШ №1329, а затем в ГОУ ЦО №1329 никогда не приступала». Для подготовки такого обвинения правоохранительным органам потребовался целый год работы. Но зато на этом основании Галине Обмановой было предъявлено обвинение по 4 статьям – 285 (превышение должностных обязанностей), 159 ч. 3 – мошенничество в особо крупных размерах, ст. 30 к 159, ч. 3 – подготовка к совершению преступления, ст. 292 – должностной подлог.

Сегодня Галина Сергеевна Обманова вместе со своим адвокатом знакомится с делом, после чего его передадут на рассмотрение в суд. В конце концов чрезвычайно интересно, чем же закончится эта удивительная история.