Криминал

Яркий лунный свет бил прямо в глаза. Резкая, жгучая боль накатывала волна за волной: чем дальше, тем нестерпимее. Чтобы не закричать и, не дай Бог, не разбудить спящего на соседней кровати брата, Галя что есть силы впилась зубами в подушку. Все кончилось так же внезапно, как и началось: маленький живой комочек уже собирался приветствовать мир громким криком, но Галя молниеносно зажала ему рот ладонью. Бесшумно выскользнула из дома и, быстро разобрав поленницу в дровяном сарае, положила младенца в темный, заиндевелый угол. Прямо на промерзшую землю…

Учителя стараются в мордовском селе Старый Ардатов не задерживаться. Если, конечно, повезет. Мало того, что зарплату по полгода не платят, это уже даже не беда, а нечто само собой разумеющееся, так еще заставляют в добровольно-принудительном порядке ходить по дворам, агитировать сельчан сдавать государству молоко и мясо. Но крестьяне, не будь дураками, к этим призывам остаются глухи и предпочитают потихоньку продавать товар соседям-нижегородцам, благо платят они за парное мясо куда лучше, чем родная республика. Вот и пытаются молодые, не обремененные семьей учителя сбежать от этой унизительной повинности куда-нибудь поближе к цивилизации.

В былые времена в Староардатовской восьмилетке учились около четырехсот ребятишек, нынче осталось 38. Но учителей все равно не хватает. И когда в конце августа прошлого года начальник роно предложил директору принять на работу 19-летнюю выпускницу Ичалковского педучилища Галину Рождественскую (фамилия изменена), Николай Васильевич, хоть многое его в кандидатке не устраивало (молодая больно да без высшего образования), носом особо “крутить” не стал.

Коллеги встретили Галину приветливо. Маленькая светловолосая “пышка” с милым, еще по-детски нежным личиком понравилась всем. Девушка же вежливо, но твердо и недвусмысленно тут же дала всем понять, что ничьей дружбы не ищет, задушевных разговоров ни с кем вести не собирается и в свою жизнь никого не пустит. В учительскую на переменках не заглядывала и каждые выходные уезжала к родителям, в село Баево.

Дурачка Колю в Баеве знали все. К нему, завсегдатаю всех похорон и поминок, относились как к данности, как к дождю или снегу – есть он, и все тут. Ранним воскресным утром 7 февраля Коля занимался своим обычным делом: рыскал по селу в поисках пустых пивных бутылок. Кряхтя и постанывая, спустился под полусгнивший мост через речушку Ладогу и аж заурчал от удовольствия: припорошенная снегом, на льду лежала явно полная драгоценных бутылок холщовая авоська.

… Когда позеленевший от ужаса дурачок начал метаться по селу, баевцы даже не обратили на него внимания. Но какая-то добрая душа, сжалившись над Колей, отправилась с ним к мосту. Через несколько минут в дежурную часть РОВД поступило сообщение о том, что в Баеве, на реке обнаружен закоченевший труп задушенного младенца…

Учитель начальных классов” – значилось в ее дипломе, но Галине решили оказать высшее доверие и поручили вести географию, историю, пение (благо в свое время она закончила музыкальную школу) и руководить кружком художественной самодеятельности. К Дню учителя Галина с учениками подготовила чудный, изумительный концерт, тронувший всех до слез, затем – бал “Золотая осень”, и опять успех.

С географией же дела у Галины шли далеко не так гладко и безукоризненно, как того хотелось бы администрации: завуч Анна Николаевна, учитель опытный и профессиональный, периодически заглядывала на ее уроки, просматривала рабочие планы, давала дельные советы и искренне недоумевала, когда молодая коллега пропускала их мимо ушей.

– Я прекрасно понимала, что все эти ошибки – не от лени и нерадивости, а лишь от неопытности, молодости. Все мы когда-то начинали, – говорит Анна Николаевна. – Постоянно твердила ей: “Галина Викторовна, не жалейте времени, ходите на мои уроки, на занятия других учителей. Поверьте, смотреть, как работают другие, – это лучшая школа”. Но, представьте себе, она так ни разу ни у кого и не появилась.

Единственная, с кем Галина поддерживала теплые, приятельские отношения, – молодая учительница начальных классов Марина Телина. У Марины маленький сын, сейчас она ждет второго ребенка, и Галине в этом доме всегда были искренне рады.

– Веселая она была, хохотушка такая. Родителей любила, очень переживала, когда маму в больницу положили, брата обожала, только от нее и слышала: “Олежка у меня такой, Олежка эдакий”. Сериалы – страсть как любила, мы с ней все их обсуждали. Вот только когда речь о мужчинах заходила, она все время пыталась разговор на другую тему перевести. Я знала только, что нет у нее никого ни здесь, ни в Баеве, а про Ичалки, где училась, она вообще ничего не рассказывала. Но я и не настаивала: не хочет говорить – не надо.

Следствие приняло в разработку две версии: младенца убили в одном из соседних сел или районов и привезли в Баево, чтобы замести следы, либо он родился и погиб прямо здесь. И уже через несколько дней вышли на молоденькую учительницу Галину Рождественскую, которая созналась в содеянном на первом же допросе. Единственный вопрос, на который отказалась отвечать, – кто отец ребенка? Никакие уговоры не помогли: она была тверже каменной стены. Но тихо, спокойно, без слез и истерик рассказала она о том, как три часа пролежал ее сынок в темном сарае на январском морозе, о том, как за это время она успела тихонько вымыть в комнате пол и спрятать окровавленное постельное белье. Даже поспать успела. А через три часа, увидев, что младенец все еще дышит, она задушила его веревкой, валявшейся тут же, в сарае. Рассказала и о том, как все эти девять месяцев скрывала свою беременность от родителей, от коллег, о том, как на следующий день после тайных родов из Саранска с сессии вернулась ее лучшая подружка, единственная посвященная, и о том, как тайно они отнесли младенца на Ладогу в надежде, что обещанный Гидрометцентром буран все скроет, а приближающееся половодье унесет последние напоминания о трагедии в реку Алатырь, а оттуда – в Суру, а там уж и в Волгу. Все же географию Галя знала неплохо, а дурачок Коля в ее планы ну никак не вписывался…

Когда в Старом Ардатове узнали о случившемся, поначалу даже не поверили. Но вскоре из Баева приехал Галин отец и молча, не глядя никому в глаза, положил на стол директора ее заявление об увольнении по собственному желанию.

Теперь в учительской только и разговоров, что о Рождественской: только сейчас староардатовские учителя понимают, почему последние несколько месяцев Галина все время ходила в шубе, отказываясь снимать ее даже на уроках. Удивляются, как же это они, женщины взрослые и многое на своем веку повидавшие, не заметили, даже не заподозрили, что Галина беременна. Естественно, ее осуждают все, в один голос. Лишь завуч Анна Николаевна, ни слова не говоря, взвалив на себя все Галины часы, грустно вздыхает: “А мне ее жаль, по-человечески жаль, что-то ведь ее толкнуло, разве мать может убить свое дитя просто так?”

Развязка близка. Вскоре Галине Рождественской будет предъявлено обвинение и она предстанет перед судом. 106-я статья – “Убийство матерью новорожденного ребенка”, срок лишения свободы до пяти лет. За последние несколько лет в Мордовии это уже пятый случай. Но две женщины были оправданы, так как удалось доказать, что дети родились мертвыми, третью приговорили к четырем годам условно, приняв во внимание то, что она многодетная мать. История Рождественской получила такую широкую огласку, что скорее всего никакого снисхождения со стороны судей ей ожидать не приходится.

Остается ответить на последний, но главный вопрос – почему? Первое, что приходит в голову, – молодая женщина испугалась нищеты, поняла, что нет и никогда не будет у нее денег, чтобы вырастить и достойно воспитать сына, поняла, что легче убить самой, чем уморить голодом и его, и себя. Но эта версия отпадает: родители Галины – люди вполне обеспеченные и состоятельные: отец – водитель на богатом предприятии, мать всю жизнь проработала на складе, семья никогда ни в чем не нуждалась. Галина мать тихо похоронила внука на маленьком баевском кладбище и на все вопросы, задыхаясь от слез, могла лишь отвечать: “За что она так с ним, с нами? Если бы мы только знали, никогда бы, никогда бы этого не допустили”.

“Я боялась позора, мне бы в деревне жизни не дали, если бы я “в подоле принесла”, – от самой Галины большего добиться не удалось. Но почему-то ей хочется верить. Потому что, несмотря на то, что клонится к закату великий XX век, век научного прогресса и свободы слова, жизнь в маленьких русских селах идет по старым, домостроевским законам. И матерям-одиночкам тут не сладко: за их спинами шушукаются, они главная тема кухонных сплетен, знаться с ними могут лишь им подобные. Пьяниц и побирушек тут уважают и жалеют больше, чем незамужних матерей. Да что там говорить, стоило этой истории просочиться на улицы, как по Баеву тут же пошли разговоры: она, мол, всегда была такая беспутная и легкомысленная, да у нее на лице написано, что она гулящая. Прекрасно зная при этом, что в родном селе у Гали не было ни кавалеров, ни женихов. Но раз родила девкой – значит гулящая. Это аксиома.

Нужно обладать силой, силой нечеловеческой, чтобы не сломаться, оказаться выше всех этих толков, этих условностей. И жить дальше, и любить своего ребенка, который встал между тобой и огромным ханжеским миром. 20-летней Гале Рождественской, белокурой девочке-“пышке” с милым, еще по-детски нежным, но безвольным личиком, это оказалось не под силу.

Анна ХРУСТАЛЕВА

Москва – Старый Ардатов – Ардатов-Москва

На снимке: cтрашная находка дурачка Николая