Крик в ночи

Я проснулась от ворчания собак. Обе сидели у двери и глухо порыкивали. За окном – глубокая ночь, дом спит, если их не унять – завтра рычать будут соседи. Но они не успокаивались, потому что с лестничной площадки доносились крики и яростные удары ногой в соседскую дверь – ее явно вышибали.

Помню, в школе в период увлечения разными психологическими тестами учительница наша, чтобы получше в нас разобраться, все спрашивала: «А вот если вы идете по дороге и вдруг видите – лежат ключи… Что вы сделаете – подберете или пройдете мимо?»

Кто-то подбирал, кто-то проходил мимо. «А вот если вы спите ночью, а за окном вдруг крик. Что вы сделаете: выглянете или перевернетесь на другой бок досматривать сны?» Я выглядываю в окно – неисправимо, с наивной юности и до сегодняшнего дня, когда жизнь посеребрила виски и умудрила опытом.

– Юля, открой! Выйди! Ю-ль-к-а, зараза, ну на пять минут выйди, а то дверь вынесу!..

«Выносил» Андрей, худенький парнишка с ярко-карими татарского разреза глазами, которые полыхали сейчас таким огнем, что мне стало страшно – за него. Натворит бед, а потом локти кусать будет.

Юлька жила этажом ниже. В семье – трое детей, отец с матерью в разводе, но живут под одной крышей. Шума от них было много, надоели всем – и подъезду, и милиции. Дети добрые, но безалаберные, росли, как трава при дороге – папаша готов был жениться еще раз и в воспитание чад особо не вникал.

Юлька – старшая, с Андреем дружила со школы. Румяная, крепко сбитая, она относилась к нему с материнской нежностью, бегала каждый день в больницу, когда ему удаляли аппендикс, опекала его, как ребенка. Потом вдруг что-то изменилось. У Юльки появился красивый черный костюм, она похудела, подкрасила волосы «перышками», закачалась на высоких каблуках. А Андрей так и остался полуподростком, только смуглые скулы стали резче. И бывать в нашем подъезде он почти перестал.

И вдруг – этот безнадежно отчаянный крик в ночи: «Юлька, дверь вынесу!..»

– Андрей, что случилось?! Успокойся… Ты же весь дом разбудишь!..

Я с трудом оторвала его от двери, толкнула на ступеньку и села рядом. И вдруг он заплакал. Его худенькое тельце сотрясалось от рыданий, он бился лбом об острые коленки, а рукой шарил по ступеньке, как будто искал камень, чтобы бросить его в ненавистную дверь.

– Тетя Люба, ведь она, она… Ведь мы три года дружили, я ей так верил… А она этого фраера крутого нашла, он ей костюм с мехом купил… А меня бортанула… я их в ресторане видел… – Он неожиданно притих, как-то весь съежился и, отрешенно взглянув на меня, прошептал:

– Я так страдаю, так страдаю…

Я вытерла полой халата его заплаканное лицо, я успокаивала его, говоря, что все наладится, что он становится взрослым, что страдания нужны человеку, потому что только из страданий возникает потом самое прекрасное человеческое чувство – сострадание. Я говорила, что никогда нельзя оскорблять любимую женщину, даже если она поступила не самым лучшим образом. Да и виновата ли она, Юлька, на самом деле – ведь нередко школьная дружба для девушки, которая взрослеет раньше, это только предчувствие любви. Первый снег всегда тает… И может так случиться в жизни, что такое сильное чувство, какое испытывает он сейчас, никогда уже не повторится… Так нужно благодарить Бога за великую милость, за такой подарок. Ведь он, Андрей, очень счастливый человек.

Потом я позвала собак, поскуливающих у двери, и мы отправились гулять – в «ночное», как грустно пошутил Андрей. У подъезда почти столкнулись с невысокой черноволосой женщиной.

– Сыночек, а я пришла домой с работы – тебя нет. Что-нибудь случилось? – она испуганно смотрела то на меня, то на сына.

– Нет-нет, вот собачки попросились на прогулку, а Андрей нас сопровождает.

С той тревожной ночи прошло уже пять лет. Юлино семейство переехало в другой район, и подъезд облегченно вздохнул. Андрей вернулся из армии. Недавно я его встретила. Он возмужал, стал шире в плечах. Рассказал, что поступил в институт, собирается жениться.

– Она похожа на Юлю, – предупредил он мой вопрос.

Все соседские дети вырастут и разъедутся. У всех появятся свои семьи. Тишина придет на лестничные площадки. Но если вдруг среди ночи раздастся неожиданный стук в дверь – может быть, и по ошибке – и мальчишеский неокрепший еще басок будет звать кого-то на «выход», не торопитесь вызывать милицию: а вдруг это уже сын Андрея стучится в закрытую дверь своей любимой: «Выходи, зараза!..»